Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список] [litres]

– Линда, – он усмехнулся, – вы разницу между слежкой и охраной улавливаете? Так вот, я вас охранял.

– В самом деле? От кого вы меня охраняли? Вы довели меня до квартиры и оставили в компании подруги. Эмми показалась вам такой страшной?

– Страшной – нет, а вот странной… Я вам уже говорил, Линда, что ваша подруга совсем не умеет притворяться. Когда она за вами зашла, было очень заметно, что ее что-то тревожит, и сильно. Но она пыталась выглядеть беззаботной.

– Я ничего такого не заметила.

– Потому что вы от нее ничего такого не ожидали. Что она хотела?

– Чтобы я поговорила со Штефаном и попыталась с ним помириться. Думаете, он на нее тоже ментально воздействовал?

– Я такого не заметил, – неохотно признал Дитрих. – Правда, Дара в этой области у меня мало, но свежее вмешательство я бы увидел. Линда, Эггер не идиот, чтобы, попав под подозрение, продолжать нарушать закон. Скорее всего он попытался сыграть на ее хорошем отношении к вам.

– Да, наверное. Эмми чувствовала себя виноватой. И передо мной, и перед ним… Дитрих, что происходит? Почему Штефан так странно себя вел?

Я вспомнила белый комок магии, пульсирующей в руках, лицо, перекошенное ненавистью, и меня затрясло крупной неудержимой дрожью. Хотелось опять заорать, чтобы липкий ужас, намертво въевшийся где-то внутри меня, вышел наружу и я смогла успокоиться. Дитрих обнял меня и успокаивающе зашептал:

– Линди, все хорошо, все закончилось.

– Ничего не закончилось.

Слова вырвались вместе со слезами. Да, ничего не закончилось, в этом я была полностью уверена. Слишком много накопилось странных, непонятных мне факторов, так или иначе связанных со Штефаном. Со Штефаном, который никак не хотел уходить из моей жизни.

– Линда, с вами все будет хорошо, – уверенно сказал Дитрих. – Я об этом позабочусь.

– Пока вы заботитесь, чтобы у меня все было плохо, – всхлипнула я, пытаясь успокоиться. – Дитрих, что вообще происходит?

– Вы хотите, чтобы я прямо здесь на улице вам рассказал?

– Да, – твердо ответила я. – Я хочу, чтобы вы мне все объяснили. Для начала – почему вы все-таки взяли меня на работу?

– Линда, мы же договаривались – через неделю, – начал он.

– Сейчас, – непреклонно сказала я. – Иначе я от вас увольняюсь и возвращаю артефакт.

Второе я сказала после некоторой заминки – артефакт, блокирующий ментальное воздействие, возвращать мне не хотелось, но если я окончательно порываю с Дитрихом, с его собственностью тоже придется расстаться.

– А как же фикус? – попытался он отшутиться. – Вы бросите его на произвол судьбы?

– Дитрих…

– Линда, боюсь, вы мне не поверите, – вздохнул он.

– Для начала – расскажите, а там уж я буду решать, верить вам или нет.

– И пока пройдет неделя, вы ждать не хотите?

– Нет, я не могу находиться рядом с вами, если не верю. А я не верю.

– Хорошо, я скажу, – ответил он. – Но не думаю, что у вас после этого появится больше доверия. Когда вы появились у меня в офисе и объяснили причину визита, я не собирался вас брать. Дипломированный алхимик – это совсем не то, что я хотел видеть за секретарским столом. Но пока мы с вами разговаривали, я вдруг понял – я вам сейчас откажу, и вы уйдете, совсем уйдете, и у меня больше не будет никаких причин находиться рядом с вами. Линда, вы верите в любовь с первого взгляда?

– С первого взгляда вы меня хотели прогнать, – неуверенно улыбнулась я.

Я не знала, что ему отвечать. В любви мне признавались не впервые, но впервые я не была уверена, что говорят правду, и Дитрих это понял.

– Ну вот, вы мне не поверили, – грустно сказал он. – Наверное, для вас действительно будет лучше, если вы уйдете. А артефакт оставьте пока себе, вернете как-нибудь потом, когда все закончится. Прощайте, Линда.

Он отпустил мою руку, а я почувствовала не освобождение, а пустоту и одиночество.

– Как это прощайте? – растерялась я. – А… Дитрих, вы же сказали, что меня охраняете?

– Для этого мне не обязательно идти рядом с вами, – ответил он.

– Нет, так не пойдет, – возмутилась я. – Тогда я не буду уверена, что вы где-то поблизости и сможете меня защитить. Доведите хотя бы до квартиры, а то…

– А то?

– А то я попрошу об этом Штефана, благо мы ушли совсем недалеко от кафе.

– Думаете, он там стоит и ждет, пока вы вернетесь и попросите вас проводить? – сказал Дитрих со своим обычным ехидством. – Впрочем, вам далеко бежать не придется, он идет за нами.

Я вздрогнула и обернулась, но Штефана нигде не увидела.

– Дитрих, зачем вы меня обманываете?

– Линда, он не открыто идет. Не хочет, чтобы мы его видели. Я засек по ауре.

– Тоже меня охраняет? – невесело пошутила я. – Только теперь от вас.

– Не исключено, – неожиданно серьезно ответил Дитрих. – Не думаю, что он мне доверяет больше, чем вы.

Он стоял напротив меня, готовый развернуться и уйти насовсем. Прямо сейчас уйти. А я поняла, что Дитриху я доверяю больше, чем Штефану, намного больше, хоть и знаю его меньше. Или мне просто хочется ему доверять? Возможно, Эмми права и мне нужно порвать с ним как можно скорее, ничего хорошего из дальнейших встреч не получится. Ни у него, ни у меня нет никакого стабильного дохода, да и сам он – сыщик с подмоченной репутацией, на что постоянно мне указывают и Штефан, и Эмми. Нет, нужно решительно разорвать все, что меня с ним связывает.

– Дитрих, – твердо сказала я, – Дитрих, – повторила и зачем-то взяла его под руку, – Штефан признал, что инора Вернер была его родственницей, но утверждал, что они с ней никак не общались. Что-то там случилось такое у них в семье, из-за чего все отношения были порваны. Но что случилось, он мне так и не рассказал.

Дома я выставила на стол остатки вчерашнего пирога и тарелку для Дитриха. Пирог не мог храниться до бесконечности, а вчера я сделала его слишком много.

– Собираетесь второй раз ужинать? – усмехнулся он. – Так плохо в кафе кормили?

До этой минуты я о еде не думала, но тут поняла, что тоже голодна, и поставила вторую тарелку, теперь уже для себя. Холодный пирог в компании Дитриха, пожалуй, намного вкуснее всего, что мог бы предложить Штефан.

– Я там совсем не смогла есть. Заказала салат, но не смогла проглотить оттуда ни крошки. Возможно, дело в том, что я совсем не доверяю Штефану.

– А мне доверяете?

– Должна же я хоть кому-то доверять, – чуть ворчливо сказала я, – а то совсем с ума сойти можно. – Положила кусок пирога на тарелку и поставила перед ним. – Греть будете сами.

Дитрих покрутил ее с таким видом, словно не знал, что делать, неожиданно отодвинул на середину стола и сказал:

– Линда, я не могу вас объедать. Да я и совсем не голоден.

Его слова прозвучали бы намного более убедительно, если бы одновременно с ними не раздалось громкое бурчание его желудка, не согласившегося с таким заявлением. Желудок знал лучше, хочет он есть или не хочет, и был уверен, что чем раньше его покормят, тем лучше. Дитрих сделал вид, что ничего не случилось, и ни на миг не потерял своей обычной невозмутимости.