Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список] [litres]

– Не говорите глупости, – заметила я. – Не голоден он. Я прекрасно помню, что вы сегодня без завтрака, пообедать мы с вами так и не сходили, а потом вы за мной следили, то есть охраняли, и тоже не поели.

Это было действительно так. Сначала мы обсуждали полученное письмо о приостановке лицензии и возможные планы выхода. Я предложила зарегистрировать агентство на себя, на что Дитрих резонно ответил, что лицензии у меня нет и вряд ли ее дадут, поэтому первоочередная задача – восстановить его собственную. А потом пришла Эмми и заболтала нас окончательно. Я сама вспомнила, что не обедала, только что.

– И все же мы собирались с вами обсуждать, что нам известно, а не ужинать.

– Дитрих, пирог больше храниться не может, поэтому вам придется его съесть, или… или я не выпущу вас из квартиры, – твердо сказала я.

Дитрих смешно округлил губы, словно хотел сказать: «О», но в последний момент ему что-то помешало. Смотрел он при этом не на меня, а на пирог, так что не составляло труда понять, что его интересует больше. Во всяком случае, сейчас.

– Заманчивое предложение, – ответил он. – И долго вы собираетесь меня удерживать?

– Если вы откажетесь есть пирог, то до тех пор, пока его не придется выбрасывать, – заявила я. – Дитрих, я не обеднею, если вы один раз поедите за мой счет.

– Два раза.

– Вы меня приглашали в кафе, – напомнила я. – Вычтем один раз.

– Пфф, – фыркнул он. – Это не считается. Когда мужчина приглашает инориту на ужин, он не рассчитывает, что этот ужин откуда-то будет вычитаться. Ужины – не для арифметических действий.

– Хорошо, – согласилась я. – Тогда будем считать, что съеденные продукты компенсируются арендой артефакта против ментальной магии.

– Артефакт вам выдан как моему сотруднику, – возразил Дитрих, – поэтому за аренду с вас ничего брать не буду. Да и брать аренду продуктами… Как-то странно, не находите?

– Натуральный налог, – возразила я. – Воспользуемся опытом предков.

– Предки решили, что опыт оказался неудачным, и от такого налога отказались.

– Предлагаете вам заплатить полноценными золотыми монетами? – ехидно спросила я. – Не дождетесь. Берите пирогами, пока дают. А то и они закончатся.

Последний аргумент его окончательно добил, и Дитрих решил сдаться. Наверное, сделали свое дело объединенные усилия двух противников – собственного желудка и меня. Не знаю даже, кто ему казался более опасным, но Дитрих подвинул к себе тарелку, щелкнул пальцами, послав короткий разогревающий импульс, и начал есть, медленно, показывая, что делает мне одолжение, и только. Я поставила перед ним чашку с отваром, чтобы было чем запивать, и села напротив со своей чашкой и порцией пирога. Откусила кусочек и блаженно зажмурилась. Даже не думала, что так хочу есть. В нервотрепке этого дня совсем забыла, что обеды и ужины – не лишние, когда тратишь столько энергии.

– Зря вы не стали ужинать с Эггером. Он не стал бы вам ничего подсыпать, – заметил Дитрих. – Во всяком случае, в столь людном месте.

Потенциальная преступная деятельность Штефана сейчас меня волновала очень мало, да и упоминание о нем казалось кощунственным. Если уж прерывать тишину, то чем-то таким возвышенным, а не разговорами про преступников.

– Вам не нравится мой пирог? – оскорбленно спросила я.

– Почему не нравится? Напротив, я подумал, что поужинай вы с Эггером, глядишь, мне досталось бы больше, – подмигнул Дитрих. – Вы собирались пирог утром выбрасывать. А теперь выбрасывать нечего.

В самом деле, тарелки опустели, на них не осталось даже крошек, лишь следы жира на стенках указывали, что там что-то было. Я подлила в его чашку отвара, а больше у меня все равно ничего не было, хотя я зачем-то заглянула в вазочку, где иногда появлялись сухарики. Но если они и могли там появиться, то теперь только завтра, благо Дитрих мне действительно заплатил за отработанные дни, а значит, можно сделать небольшой запас продуктов. А пока…

– Много есть вредно, – сообщила я. – Особенно после такой голодовки.

– С моей стороны чистый эгоизм соглашаться на ваше предложение партнерства, – вздохнул Дитрих. – Наверное, вам нужно соглашаться на одно из предложений по алхимии. Смотрю, в прихожей еще пачка писем.

– Я их даже не вскрывала, – ответила я. – Вдруг там, напротив, требование не приближаться к их предприятию на пушечный выстрел?

Дитрих хмыкнул, показывая, что оценил шутку.

– А если серьезно, – продолжила я, – я хочу узнать правду.

– Я вам ее непременно сообщу.

– Нет, я хочу сама, понимаете? Мне кажется, все, что сейчас происходит, как-то связано со смертью наставницы. Я не верю, что она практиковала что-то запретное. Она была довольно нелюдимым человеком, но с острым чувством справедливости. Не могла она тайком заниматься чем-то таким незаконным.

– И что, по-вашему, там случилось?

– Ее убили, а весь этот громкий взрыв был нужен, чтобы замести следы, – уверенно ответила я.

– Линда, вы перечитали детективов.

– Я их совсем не читаю.

– Никто никого не будет убивать просто так. Должна быть причина, и серьезная, чтобы не просто убить, а сделать так, чтобы не нашли ее тело. Да что там тело! Чтобы не нашли вообще ничего.

– Мы можем не знать этой причины, – возразила я.

Конечно, Дитриху с его опытом было видней, но он не знал инору Вернер так, как знала ее я. Даже если не принимать в расчет ее законопослушность, она всегда очень серьезно относилась к технике безопасности, никогда не начинала работу, пока не убедится, что все исправно и включены защитные артефакты, в том числе – личные.

– У иноры Вернер был очень хороший личный защитный артефакт, который она не снимала, – вспомнила я. – Так вот, одной из его функций был мгновенный телепорт при критической обстановке.

– Вот как?

– Вот так. А чтобы он не сработал, должен был быть отключен. Лично я ни разу наставницу с отключенными артефактами не видела.

– Дома она могла снимать.

Мне показалось, что он это говорит несерьезно, слишком странно блестели глаза и тон был такой… провоцирующий. Но я все равно возмутилась:

– Ага, снимать и заниматься запретной магией! Дитрих, инора Вернер на такую глупость была не способна!

– Некоторые практики при произнесении заклинаний требуют снимать с себя абсолютно все, в том числе и артефакты, – заявил он.

– Не думаю, что инора Вернер на такое бы пошла, – уже с меньшим пылом ответила я.

Представить столь серьезную даму, какой была моя наставница, в голом виде и без артефактов – в этом мое воображение отказывало напрочь. Она всегда была такой солидной, с аккуратной прической, из которой никогда не выбивалось ни единой прядки, такой затянутой в тугие корсеты, впрочем, не столь уж сглаживающие ее солидные объемы. Но двигалась она легко и точно. Я еще раз попыталась ее представить безо всего и в ужасе помотала головой. Дитрих рассмеялся.