Бронислава Вонсович - В паутине чужих заклинаний [≈ Список] [litres]

– Может, его заболевание такое… связанное с головой? – неуверенно предположила я. – У него очень странно меняется поведение.

– Если бы у него были проблемы с головой, то не было бы возможности распоряжаться счетом в банке, – возразил Дитрих. – Значит, есть у него какая-то цель, которую мы понять не можем.

– Обвинить Штефана в использовании запретной магии? – предположила я. – Если он покупает сомнительные орочьи зелья, о чем инор Кремер знает…

Я не договорила и выразительно посмотрела на Дитриха.

– Покупка чего-то даже напрямую у орков не делает человека преступником, – возразил он. – Должен быть еще какой-то пункт, которого мы не учитываем. К примеру, кто-то из родственников Эггера на таком попадался. Причем близкий. Брат, к примеру.

– Старший брат у Штефана без Дара, – напомнила я. – Возможно, что и родители тоже. Да и потом, если бы кто-то из его близких на таком попался, то Штефана не взяли бы на должность в магистрате.

– Не взяли бы, – согласился Дитрих. – Если бы всплыло. А вот если не всплыло или обошлось невнятными подозрениями, то могли и взять. Но что-то такое непременно должно быть.

– Что знает Кремер, но не знаем мы, – заключила я. – Дитрих, возможно это глупо, но я уверена, что Штефан не занимался запрещенной магией.

Дитрих на меня недовольно посмотрел. Но чем было вызвано его недовольство, я не поняла. То ли тем, что я защищала Штефана, то ли тем, что моя уверенность шла вразрез с его. Но тут уж я ничего не могла поделать. Не виделся мне Штефан злодейским злодеем, хоть сто раз напоминай себе о технике безопасности, вдолбленной мне инорой Вернер, а сейчас благополучно отброшенной в сторону. Я даже не была уверена, что он меня действительно привораживал, а не имело место совсем другое вмешательство, каким-то образом связанное с наставницей.

– Ни в чем нельзя быть уверенным, пока не будет неопровержимых доказательств, – сказал он.

– И как вы их собираетесь получать? – заинтересовалась я.

– Почему я? Мы, – ответил Дитрих.

– Хорошо, и как мы их собираемся получать?

– В архив академии сможете попасть?

– Если придумаю убедительную причину.

– Исследование на тему потери Дара пойдет? За последние лет двадцать.

– Думаете, брат Штефана там найдется? – сразу поняла я.

– Нужно с чего-то начинать, – ответил он. – У Эггера очень сильный Дар. Обычно такие рождаются в семьях, где все маги. Проверим. Если у брата Эггера был Дар, который он потерял во время обучения, это будет в архиве.

Я прошла в комнату и взяла с полки толстую тетрадь, заполненную конспектами только до середины. В архив нужно идти подготовленной, с деловым видом. Пусть считают, что у меня уже собрана часть материала. Так, еще пару карандашей нужно взять. При мысли об академии меня охватила легкая ностальгия. Как жаль, что не придется больше ходить на занятия…

– Линда, вы не уснули? Стоите над своей тетрадкой с таким отрешенным видом. Сколько времени вам потребуется, как думаете? – деловито прервал мои мечты Дитрих.

– Думаю, до обеда управлюсь, – ответила я. – Не так много студентов теряют Дар во время обучения. Думаю, за двадцать лет от силы десяток наберется, и к некоторым Дар вернулся. В нашем архиве порядок, перерывать не придется.

– Мне бы вашу уверенность, – скептически сказал Дитрих. – Ладно, до встречи в офисе.

Как только мы вышли из дома, сразу разошлись. Я отправилась в академию, а Дитрих по своим загадочным делам, о которых он мне лишь сказал, что нужно проверить еще одну гипотезу, но какую – умолчал. Вслед я ему смотреть не стала, у меня было собственное расследование. Азарт гнал вперед, на поиски ответов на многочисленные вопросы, которые не давали спокойно жить.

Академия ничуть не изменилась за то время, что в ней не было меня. Все было как прежде. Но не совсем. Неожиданно заупрямилась архивистка, приятная такая инора, с которой раньше не возникало ни малейших проблем.

– Инорита, вы больше не наша студентка, – важно заявила она. – Поэтому, чтобы допустить вас до архива, мне требуется разрешение, подписанное ректором, лордом Гракхом.

– Но я не собираюсь выведывать никаких страшных тайн.

– Правила едины для всех. Вы не являетесь ни нашей студенткой, ни нашей аспиранткой, ни нашим работником, поэтому должны получить разрешение на пользование архивом, – твердо ответила она. – Извините, инорита, если вас обидела.

Вид у нее был настолько неприступный, что было понятно – ради меня она не пойдет даже на самое мелкое нарушение, а уж о крупном, каким она считала проникновение в подведомственный ей архив, и речи не шло. Я с тоской посмотрела на заветную дверь за ее спиной, которая была так близка, но для меня совершенно недоступна. Инора вежливо улыбнулась, но как-то так, что ее улыбка больше походила на напоминание покинуть кабинет. Я попрощалась, надеясь на скорое возвращение, и направилась к ректору.

– Линда, привет! – Неожиданно вылетевшая мне навстречу Эмми сразу повисла на моей шее, словно мы с ней давным-давно не виделись. – Вы помирились, и ты пришла мне про это рассказать? Я правильно догадалась?

– Не совсем, – ответила я. – Мы со Штефаном не ссорились, а значит, помириться не могли. Встречаться с ним я не буду.

– Ну вот, – расстроенно сказала Эмми. – Я все-таки все испортила, да?

Похоже, Штефан во время уговоров поселил у нее в голове стойкое чувство вины, раз она до сих пор уверена, что причина нашего разрыва кроется в том, что она мне рассказала о встрече моего бывшего жениха с той рыжей.

– Нет, дело не в тебе, а во мне, – пояснила я. – Я поняла, что не люблю Штефана. Если что-то и было, то оно ушло. Совсем ушло.

Почему-то я чувствовала перед ней вину. Не было бы меня, может, что и сложилось бы у нее со Штефаном, который ее до сих пор восхищал, несмотря на явное пренебрежение с его стороны. А сейчас она готова жертвовать собой ради призрака нашего с ним счастья.

– Понимаешь, – продолжила я, – даже если бы ты мне ничего не сказала, к этому времени я уже сама поняла, что все кончено, назад дороги нет.

Эмми расстроенно вздохнула. А меня вдруг обожгла мысль – если у Штефана не было любовной связи с рыжей Кремер, почему он при ней заявил, что между ним и мной все кончено? Какой был в этом смысл, если их связывал какой-то странный гибрид дружески-партнерских отношений? В то, что он растерялся и сказал от неожиданности, мне не верилось. Я за ним ни разу не замечала, чтобы он терялся и говорил какую-нибудь глупость. Скорее, отделался бы от Эмми гладкими обтекаемыми фразами, красивыми, но ничего не значащими. Значит, ему было важно, чтобы рыжая услышала именно эту версию…

– Линда… – расстроенно протянула Эмми, – мне кажется, Штефан заслуживает еще одного шанса, пусть самого маленького. Ты прости, но твой Дитрих не выдерживает с ним никакого сравнения. Я бы даже сказала, проигрывает по всем пунктам.