Павел Корнев - Ритуалист-1. Некромант

Ангелы небесные! Это не в университетских аудиториях на доске схемы выводить!

Магический жезл для отрисовки символов на земляном полу не годился, на помощь пришел нож. Уже после этого я прорезал эфир волшебной палочкой и напитал схему энергией. Когда закончил, левую кисть охватило нестерпимое жжение, пальцы едва шевелились, из носа потекла струйка крови.

Очередное ядро перебило балку, и крышу окончательно перекосило, но я не обратил на это никакого внимания и скользнул сознанием в незримую стихию. На этот раз буйство эфирных полей отступило, созданная мной схема создала малый островок стабильности. Ее линии горели пронзительно-синим огнем, да еще ядовитым багрянцем полыхали помеченные кровью вершины звезды. Вписанные в малые окружности символы обрели объем и принялись кружиться, создавая вокруг узловых точек дополнительные барьеры. А спираль…

Выведенный мной рисунок вытянулся и начал вращаться, призрачным штопором ввернулся в пространство и пополз к пушке с размеренностью скользящего по воде ужа. Направление и расстояние оказались рассчитаны идеально, спираль пронзила медь ядрового излета, не затронув витками магических формул на дульном срезе и не дотянувшись до основной защиты второго уступа. Ствол оказался перегорожен дюжиной силовых нитей — невидимых и нематериальных, но чрезвычайно прочных, — и тогда я порезал ножом правую руку и окропил своей кровью вершины гексаграммы, активируя и подчиняя энергетические узлы схемы.

Но это была лишь половина дела. Всякий образованный человек знает, что сила действия равна силе противодействия, и магия не может изменить этот принцип мироздания, она лишь удобный инструмент, и не более того. Попробуй остановить заклинанием пушечное ядро, и, если не предпримешь должных мер предосторожности, откатом тебя попросту разорвет надвое, а малейшая ошибка в расчетах будет стоить головы. Смертью закончится даже излишняя кривизна спирали, пусть ты и пытаешься противодействовать всего лишь двухфунтовому орудию.

Всего лишь, о да!

Неведомым образом я уловил жар полыхнувшего порохового заряда, а потом ядро коснулось первого витка моей силовой спирали, легко продавило энергетическую нить и понеслось дальше, превратив ее в звенящую от напряжения струну.

Дальняя вершина гексаграммы вспыхнула, земля враз запеклась и пошла трещинами. Второй виток под напором чугунного ядра растянулся столь же легко, и сразу полыхнула огнем следующая пара энергетических узлов. Но, в отличие от предыдущего, они не перегорели, лишь начали смещаться в мою сторону по окружности, сминая треугольник и распределяя отдачу по всей схеме. Я почувствовал давление, будто в грудь уперлась призрачная рука.

Пороховые газы продолжали толкать ядро, спираль растягивалась и вибрировала, пространство искривлялось, одна за другой загорелись остальные вершины. Усиливавшие их круги понемногу деформировались и сплетались друг с другом. Исчертившая засыпной пол сложнейшая схема трансформировалась и сминалась, принимая напор магического отката.

А потом звезда погасла, и сгустившийся эфир ударил меня в грудь, протащил по земле к противоположной стене, вдавил в шершавый камень, но, прежде чем треснули ребра, давление вдруг пропало. Дрогнула земля, качнулись стены, и до нас донесся тугой отголосок взрыва.

Да! Заклинание заперло ядро в стволе, стенки пушки не выдержали напора пороховых газов, и ее разорвало. Ее! А могло ведь и меня…

Я хрипло выдохнул, выпуская из легких воздух, и повалился на пол, скорчился и замер, дожидаясь, когда отпустит дурнота. А та никак не желала уходить, голова кружилась, пот лил ручьем. Мне было плохо. И немудрено! Еще бы немного — и размазало по камням! Как видно, в расчеты все же закралась небольшая неточность…

Макс присвистнул от изумления.

— Филипп, да ты просто…

— Тихо! — рявкнул вдруг брат Стеффен, склонился к самому лицу изрезанного чернокнижника, выслушал едва различимый шепот и пообещал: — Да! Назови имя демона, и все закончится! Клянусь!

Ивар Фальк засипел, в горле его заклокотало, а потом в полной тишине что-то глухо ударило по крыше. И тут же из люка выпал и закрутился на полу под шипение запальной трубки рифленый чугунный шар!

Брат Гил шагнул было к ручной бомбе, но в окно тут же забросили еще один смертоносный подарок, а следом что-то подозрительно стукнуло у входной двери.

Порученец архиепископа отпрыгнул от чернокнижника и рявкнул:

— За стену!

По пути Макс ухватил меня за ворот и затянул за собой в комнатушку без окон, тут же споткнулся и повалился сверху, а следом к нам ввалились герхардианцы. Два взрыва слились воедино, потом громыхнуло чуть тише, каменная кладка содрогнулась, принимая на себя ударную волну и осколки. В уши словно вставили восковые пробки, слышен был один только звон. И совсем ничего не было видно — все кругом заволокло едким дымом.

Гил с пистолями в обеих руках шагнул обратно в кузницу и пальнул по ворвавшимся в дверь егерям. Одного уложил наповал, а второго лишь ранил в плечо. Одержимый перебросил фальшион в левую руку и ринулся в атаку, но брат-стрелок уклонился от неловкого замаха, а подоспевший на подмогу Макс боковым ударом разрубил одержимому голову и сразу метнулся к сорванной с петель двери. Влетевший в окно болт разминулся с ним и угодил в грудь Гила. Кольчуга оказалась пробита будто бумажная, герхардианец умер еще прежде, чем повалился на залитый кровью пол.

Ловчий с последним уцелевшим собратом бросились на помощь Максу, я тоже отсиживаться в каморке не стал и выбрался из-за стены. В голове стоял несмолкаемый звон, до боли напоминавший жужжание призрачных ос, а руки дрожали, но пара пистолей могла переломить ситуацию, медлить было нельзя.

За окном мелькнуло белое пятно лица, и я выстрелил. Плеснуло красным, но человек лишь покачнулся и устоял на ногах. Пришлось подступить к щерившемуся обломками досок проему и разрядить второй пистоль в спину ковылявшего прочь арбалетчика. Тот пошатнулся и распластался на земле.

Рубка у двери стихла; встретившие яростный отпор егеря предпочли в очередной раз ретироваться, не став продолжать штурм. Общими усилиями Максу и герхардианцам удалось худо-бедно завалить дверь досками, обломками топчана и обезглавленными телами.

После брат Стеффен привалился к стене и вдруг охнул.

— Спаси нас Вседержитель!

Я проследил за его взглядом и выругался. Пороховой дым почти рассеялся, открыв изуродованный взрывами труп Ивара Фалька. Имени демона он нам теперь точно не откроет.

Ситуация стала безвыходной. В голове безостановочно жужжали призрачные осы.

Прорыв отложили до заката. В сумерках меньше шансов поймать арбалетный болт, да и в темном лесу куда как сподручней играть в прятки со смертью. Не говоря уже о том, что после не самого простого ритуала мне требовалось хоть немного прийти в себя.