Павел Корнев - Ритуалист-2. Людоед

Так и пошел дальше, время от времени заходя в приглянувшиеся заведения. В одном месте взял пару фунтов пчелиного воска, фитили и формы для отливки свечей, в другом остановил свой выбор на нескольких алхимических реагентах, да еще попросил продать две баночки с красками и набор кистей. В книжной лавке пошелестел станицами редкого фолианта, с которым давно хотел ознакомиться, и с сожалением отложил его, ограничился стопкой писчей бумаги, перьями и пузырьком чернил.

Дольше всего проторчал в лавке стекольщика. Торговал тот не только обычными тарелками и чашками, но и пробирками и ретортами из алхимического стекла — полупрозрачного, матового, с цветными узорами и радужными разводами. Помимо ординарных поделок, в продаже имелись и превосходные образчики изделий мастеров Изумрудного архипелага. Если монахи братства святого Луки искусней всех сплавляли эфир с изделиями из янтаря, то островитяне специализировались на защите стекла от энергетических проявлений незримой стихии. О высшей алхимии, не обладая подобной посудой, не приходилось даже помышлять.

Особо мне приглянулся шарообразный сосуд размером с кулак, в комплекте с которым шла притертая пробка и кроваво-красный сургуч для ее опечатывания, а размазанные и застывшие в толще стекла цветные пятна при правильной фокусировке взгляда складывались в объемное изображение многолучевой звезды. Подобный шар использовал Фальберт Бинштайнер для заточения духа Белой девы.

К слову о сеньоре Бинштайнере — надо бы разузнать, что это за ложа Скарабея такая…

Хозяин заметил мой интерес и принялся расхваливать товар:

— Этот шар способен удержать в себе сущность князя запределья!

Очевидная глупость высказывания безвозвратно разрушила очарование момента, я кисло улыбнулся и покинул лавку, не став даже справляться о маркизе Альминце, который просто не мог обойти подобное заведение стороной.

Миг я помедлил под навесом, а когда шагнул под косой холодный дождь, то лицом к лицу столкнулся со стройным сеньором лет тридцать от роду, на худом лице которого выделялись резко очерченные скулы и крупный прямой нос. Короткая черная бородка, аккуратно подстриженные усы, зеленые глаза. В левом ухе нахально подмигнула изумрудом золотая серьга…

Я оказался слишком изумлен неожиданной встречей и лишь поэтому не схватился ни за кинжал, ни за магический жезл.

— Филипп! — охнул де ла Вега, ошарашенный случайным столкновением на улице ничуть не меньше моего. — Вот так встреча!

Руку он держал на гарде скьявоны, но тут отпустил оружие, сдернул с головы бархатный берет с фазаньим пером и, не обращая внимания на косые взгляды прохожих, изящно поклонился.

Я сбросил с себя оцепенение и через силу улыбнулся.

— Ангелы небесные! Сеньор де ла Вега! Сильвио, сказать по чести, меньше всего я ожидал столкнуться здесь с вами!

Южанин водрузил берет на голову и поинтересовался:

— Что привело вас в Рёгенмар, Филипп? Вы ведь получили кафедру в Университете Святого Иоганна? — Тут де ла Вега разглядел университетский перстень лицензированного колдуна на моей руке и поджал губы. — О! Вижу, вы были не вполне откровенны со мной…

В голове у меня царил сплошной сумбур, но я без малейших колебаний выдал в ответ многозначительное:

— Знаете, Сильвио, по вашей милости я имел весьма неприятную беседу с лиловыми жандармами в Стожьене…

— В самом деле?

— О да!

Прохожие обходили нас, задевали плечами и толкали; скьявона Сильвио и мой магический жезл удерживали горожан от грубостей, и все же для беседы такие условия нисколько не подходили.

— Поговорим в более спокойной обстановке? — предложил де ла Вега. — Я знаю уютное заведение неподалеку.

— Только что отобедал, — улыбнулся я. — Но от бокала вина не откажусь.

— Вот и замечательно. Идемте, Филипп! Вы даже не представляете, сколь приятно увидеть в чужом городе знакомое лицо!

У меня имелись большие сомнения на этот счет, но вслух я их высказывать не стал и поспешил вслед за Сильвио. На ходу как бы невзначай сжал и разжал кулаки, разминая пальцы, но южанин и не подумал завести меня в какой-нибудь тихий переулок. Очень скоро он поднялся на веранду таверны, на вывеске которой поблескивали начищенной медью три карася.

Свободных мест в общем зале не оказалось, но моего спутника здесь знали; герру Веге предоставили отдельный кабинет на втором этаже. Пока Сильвио делал заказ, я убрал плащ и шляпу на вешалку и сел за стол так, чтобы не упускать из виду входную дверь.

— Филипп, надеюсь, вы не имеете ничего против белого вина? — повернулся ко мне де ла Вега.

— Оставляю это на ваше усмотрение, — улыбнулся я, мысленно выстраивая в голове ход грядущей беседы.

Сильвио тоже начинать разговор не спешил, сидел и прислушивался к стуку в окно косого дождя да унылому завыванию ветра в дымоходе. Лишь когда принесли и откупорили запыленную бутылку, он собственноручно разлил по бокалам вино и сообщил:

— Один из лучших виноградников севера Золотого Серпа! Попробуйте!

Я пригубил напиток и одобрительно кивнул.

Вино оказалось замечательным и должно было обойтись Сильвио в сумму, способную покрыть недельную плату за снимаемое мной жилье. Впрочем, судя по дорогой ткани камзола и крупному самоцвету в серьге, южанин отнюдь не бедствовал и мог позволить себе подобные излишества.

— Так что привело вас в Рёгенмар, Филипп? — полюбопытствовал де ла Вега.

Я пожал плечами:

— Жажда знаний, что же еще? У меня случились разногласия с корпорацией школяров, пришлось оставить кафедру. И раз уж я забрался так далеко на север империи, то решил посетить библиотеку здешнего университета. Она, знаете ли, славится богатейшим собранием редких сочинений.

В этих словах почти не было откровенной лжи, да Сильвио и не подумал ловить меня на противоречиях, лишь напомнил:

— В прошлый раз вы представлялись лицензиатом словесности…

— Грешен! — рассмеялся я. — Не люблю привлекать излишнего внимания к своей персоне. К колдунам даже в столице отношение неоднозначное, что уж говорить о захолустье! Но я лишь немного слукавил, у меня и в самом деле есть степень по словесности.

Южанин кивнул, принимая резонность моих доводов, и я, в свою очередь, полюбопытствовал:

— Не собираюсь лезть не в свое дело, но скажите, Сильвио, вы и в самом деле случайно очутились в том дилижансе? Лиловые жандармы пришли в бешенство, не застав вас на постоялом дворе. Они из меня буквально всю душу вынули!

Сильвио приложил руку к груди и проникновенно произнес:

— Поверьте, Филипп, в моих действиях не было никакого скрытого умысла.

И я бы поверил, да, кабы не слова брата Стеффена и не визит де ла Веги к одному вздорному маркизу. Вероятность подобных совпадения я расценивал как ничтожную, но вслух сомневаться в словах собеседника не стал, лишь посоветовал: