Лев Соколов - Золотой конвой [СИ]

Я протянул руку, и одернул. В другой ситуации я бы взял награды. Обязательно взял. Но этот поручик был для меня не просто кучей костей. Я знал его. Я прошел часть его пути, мыслями которые он оставил в дневнике. Он защищал свой страну, как мог понять, и как умел. Не мне с высоты послезнания было судить его. Он заслужил эти кресты. Первый, закрывая собой наших раненных от австрийцев. И второй, — очень красивый, но менее славный — убивая в сибирских лесах соотечественников с другими взглядами. Это были его знаки отличия. Ему с ними и лежать. А я, — только что воскрес. За спиной у меня и так был невообразимый клад. И я не хотел марать этот момент мародерством.

Тело Павла я выкинул из пещеры, как кучу мусора. Он сколько-то прокатился по склону, и застрял в кустах, на радость хозяевам леса. Потом я спустился по склону, и нашел краскома Екимова. Он лежал на открытом воздухе, и природа со зверьми обошлось с ним хуже, чем с Медлявским. Подняв мох, в придачу к черепу я отыскал лишь ключицу несколько ребер, подошву ботинка, старую пряжку ремня, кусок сломанной роговой расчески. Да еще потемневшую, с пузатыми лучами, звездочку красного командира. Что-то наверно было еще здесь под мхом, растасканное зверьем… Я собрал останки, и отнес Екимова в пещеру к Медлявскому, и положил рядом. Гражданская давно кончилась. А эти двое смогли найти в себе силы помирится еще раньше. И это было хорошо. Это было правильно.

Потом было самое тяжелое. Я взял с рюкзака лопатку, и снова пошел вниз, к Ивану. Пугнул примеривавшуюся к нему, невесть откуда взявшуюся лису. Взвалил на плечо, да понес. Ивана я зарыл недалеко от скалы, там, где камень уступил место тяжелой, пронизанной корнями земле. Я рыл на совесть, и засыпал, и закладывал камнями, и опять засыпал. Голодное зверье бывает упорным, и мне надо было своим трудом переупрямить их. Может у меня были мокрые глаза. Но я был такой потный, что поди скажи, откуда влага. Не знаю.

Я положил последний камень на могилу Ивана, отложил лопатку.

И сел думать, что делать дальше.

Питерская осень, — унылое дело. Хорошо еще, дождь отбарабанил свое еще с утра, и к полудню небо просветлилось. Я шагал по улицам, стараясь обходить лужи, чтобы не запачкать свою новенькую и чистую форму курьера. Шумели машины, шли по своим делами многочисленные прохожие. В руках у меня была увесистая коробка с грузом, который я должен был передать. Я подошел к нужному дому, ввел в домофоне код, и вошел внутрь. Дом был старый, наверно еще дореволюционный, без лифта. Я направился вверх по лестнице, мои шаги гулко отдавались под высокими потолками. Мне нужен был третий этаж, квартира номер 12. Я подошел к коричневой двери с глазком, перехватил поудобнее коробку, поглубже вздохнул, и зажал квадратную кнопку звонка. Где-то за дверью тихо защебетало. Я подержал кнопку пару секунд, и отпустил. Особого смысла трезвонить не было. У хозяйки был выходной, и она была дома. Я знал, потому что следил за ней. Собственно, я знал весь её обычный график, от и до.

— Кто? — Спросили из-за двери.

— Курьер! — Буркнул я. — Вам посылка.

— Какая посылка? — Озадачено спросил из-за двери девичий голос. Я ничего не жду.

Все-таки, народ теперь стал подозрительным. Десятилетия телевизионных новостей о грабителях, жуликах и маньяках, которые обманом проникали в дом, добавили некоторым бдительности. Но и на такой случай у меня был заготовлен хитрый план.

— Сейчас посмотрю… — Я залез в карман, и глубокомысленно вперился в бумажку, которую сам этим утром и напечатал. — Тут написано, посылка от Ивана Федяева…

— От Ивана! — Ахнуло за дверью.

Заскрежетал замок, дверь открылась так стремительно, что не отступи я, наверно стукнула бы мне по носу. Девушка застыла, положив руку на ручку, и глядя на меня. Была высокой, рыжей, с длинным лицом, и таким же длинным носом. Я смотрел на неё, и никак не мог увидеть красоты. Потому что, это была не моя красота. Это была красота Ивана.

Наверно пауза чуть затянулась, потому что девушка спросила.

— Откуда он её послал? Вы его видели?! Он же пропал, несколько месяцев назад!..

— Я же курьер, — пожал я плечами. — Только доставляю из офиса, куда начальство скажет. Мы по всей стране работаем. Вы возьмите посылку, может она вам чего прояснит.

— Да, — она растерянно кивнула, — где я должна расписаться.

— Вот здесь, пожалуйста.

Я сунул её лист, и ручку. Она машинально чиркнула по нему, и взяла у меня коробку. Дверь закрылась, и я заскакал вниз по лестнице. Нужно было избавиться от одежды курьера.

Там, далеко, когда Павел проиграл старому револьверу, и я похоронил Ивана, я долго думал, что мне делать дальше. Довольно скоро до меня дошло, — как я влип. Мы ушли в тайгу втроем, а вышел обратно только я один, — с гигантским кладом. Сотни килограмм золота. Плохой рассказ для родной полиции. У правоохранителей тут же появилось бы интересная версия, которая вела меня прямиком в тюрьму. «Совершил двойной убийство на почве желания единолично завладеть…». Нюансы конечно могли быть в том, — сразу ли я убил Ивана и Павла? Или же Ивана по сговору со мной убил Павел, а уж потом я расправился с оставшимся подельником? Лепту в мою судьбу мог внести и встреченный в крепости «слуга народа», если он вдруг узнает, что клад все-таки был…

При этом, даже если я сам не приду с повинной, Ивана и Павла могли начать разыскивать. Иван был сирота, но у него была девушка. Павел с братом был в ссоре. Был ли у него кто-то еще? Сколько у меня было времени? На поезд мы сели втроем. Трудно ли отследить, найдись у правоохранителей хоть малейшее желание? Все это было элементарно. Жизнь моя делала крутой поворот. И лишь от меня зависело, куда он выведет.

В пещере я закатал в рюкзак пару горстей золотых монет. Аккуратно заложил вход камнями, и стал выбираться из лесов, обратно к цивилизации. Я не пошел сдаваться в полицию. Я пошел сдаваться к своему престарелому дядьке. Был он, как бы это помягче сказать, — бизнесменом разлива начала 90-х. Из тех, что начинали еще спортсменами. Олимпийский резерв, одевший красные пиджаки. Как дядька сам любил говорить, не без некоторого самодовольства, «в городе меня знают». И его, действительно, знали.

Я рассказал ему все как есть, не вдаваясь разве что в подробности размеров клада. Дядька помог мне залечь на дно, и обещал, что все разузнает. А я остался предаваться невеселым размышлениям. Если я не доверяю полиции и государству, а больше доверяю бывшему «олимпийскому резерву», — значит что-то глубоко не так. В моей голове, или у нас в стране?..

Дядька разузнал. В том числе, и про губернатора Максима Александровича, с которым я познакомился в далекой тайге. Разузнал, и поскучнел. Прикинув так и сяк, он сказал, что с пропажей двух человек можно разобраться, без ниточки ко мне. Мало ли людей у нас пропадает? А вот Максима Александровича, будить не стоит, и в зону его внимания лучше больше не попадать. Часть золота дядька «за долю малую», обещал помочь превратить в бумагу денег.