Ная Геярова - Институт проклятых. Сияние лилии [litres]

– Марш! – прозвучал рык тренера.

А когда мы пробежали десятый круг, едва переводя дыхание, то поняли, что фраза «Будущее, которого не будет, если вы не отстоите его здесь и сейчас» – имеет самое прямое и зловещее для нас значение.

В центре стадиона стояли пятеро гоблинов и два тролля, от вида которых у Тары страдальчески исказилось лицо. Все семеро – нежить. А рядом с ними огромные монстры. Двое. Смесь волкодавов с горными ящерами. Без шерсти, вместо нее шкура ископаемого, толстые лапы, хищные морды с длинными раздвоенными языками. Монстры кинулись первыми, не дав нам даже прийти в себя. Ударили огнем из жутких пастей.

– Див, Тромп! Слева!

Голос Нориса разом привел всех в порядок.

– Искарип! – Земля взвилась вместе со снегом, прямо в морды ящерам. Пламя затухло, они завертели жуткими головами.

– Найли, второй справа!

Я порывисто развернулась, справа на меня несся гоблин, размахивая культяпками, больше похожими на дубины.

Я прыгнула, обнажая меч и собирая силу. Лиловый ударил, разрубая руку нежити пополам. Энергетический удар, нанесенный им, опалил мне кончики волос. О нечистые!

– Они маги! – успела я выкрикнуть, прежде чем меня свалила силовая волна.

Разом десяток голосов ударили четким заклятием, вой ящеров взорвал мозг. Вскрик, то ли это Дик кричал, то ли…

Худощавый паренек, имени которого я не помнила, выкрикнув неизвестное мне проклятие, вывернулся из-под разящего удара нежити и покрылся черной шерстью. Стукнули копытца, даже рожки на голове проступили. Бесенок! Удар копытами. Ого! Тролль отлетел на сотню шагов в сторону.

«Молодец!» – пронеслась у меня в голове быстрая мысль одновременно с набором собственной силы. Парень сбоку вскрикнул, я быстро развернулась. Ящер вцепился в руку Вита, не давая ему сконцентрироваться.

Лилия вспыхнула, раскидывая ворох земли, листьев, снега, и ударила в монстра. Ящер взвыл, развернулся ко мне, выпуская парня. Тот встряхнул головой, приходя в себя, и что-то шепнул, начал видоизменяться. Я уже не смотрела.

– Иди сюда, монстрик! – шепнула ящеру и вытерла губы ладонью. Монстр кинулся молча, слишком стремительно и, наверное, я бы все-таки не успела среагировать. Но ящер напоролся на острые зубы невесть откуда взявшейся росомахи. Юркая и быстрая, она когтями вспорола мягкие ткани и кинулась на помощь остальным.

– Вит! – От озарения у меня округлились глаза. Росомаха лукаво покосилась на меня, отдала честь мохнатой когтистой лапой и кинулась на тролля, напиравшего на группу из пяти ребят. Я тоже бросилась было следом…

– Тара! – Вопль Нориса заставил остановиться и найти взглядом Вьятт.

Девушка стояла у края стадиона, у ее ног лежал гоблин, а в шаге стоял тролль. Огромный, зеленый, со зверски оскаленной мордой. Тара смотрела на него широко открытыми глазами, и рука ее опускалась. Меч выскользнул из безвольных пальцев и упал к ногам.

– Тара! – От крика свело горло. Кинулась к ней, понимая: не добегу – не успею. Я остановилась, закрыла глаза. Сила. Я есть сама сила. Я не вижу. Я ощущаю. Мертвую ткань нежити. Толстую руку, протянутую к девушке-троллю. Яркий лиловый импульс скользнул в меч, в окровавленное лезвие. Прозвучали слова заклятия:

– Ар халив ротогор!

Клинок просвистел стрелой, разрывая промозглый воздух. Раздался болезненный вскрик. Я со страхом открыла глаза. Тролль оседал на землю. Лезвие вошло по самую рукоять. Норис бежал к Таре.

Хлопок ладоней. Нежить и единственный, уже порядком порубленный ящер вспыхнули мерцающими искрами и пропали в воздухе. Норис остановился, так и не успев приблизиться к девушке-троллю.

Рядом с Тарой появился магистр Треш. Схватил за плечи, начал трясти.

– Тара! Тара! Приди в себя!

Она уткнулась ему в грудь и затряслась от плача.

– Я не могу! Не могу… их…

Все застыли, глядя на плачущую Вьятт. Кто-то вытер вспотевшее лицо, кто-то с мрачным видом вложил клинки в ножны.

Тренер взмахнул рукой. Вздыбилась земля, поднимая портал. Лорд Дейн так и не отпустил Тару. С нежностью, так не свойственной ему, подхватил девушку на руки и унес в темнеющую воронку.

Норис стоял, закусив губу. Потом рывком отвернулся и пошел со стадиона.

Заходя в комнату, Тара бросила на меня хмурый взгляд. Я сидела на кровати и перечитывала лекции. За окном давно была ночь.

– Даже не спрашивай, – прошипела сквозь зубы.

Я пожала плечами.

– Не буду. Хотя что здесь спрашивать, все на глазах группы произошло.

Она застонала и, не раздеваясь, плюхнулась на кровать. Я снова уставилась в книгу. Не мое это дело, что там произошло между ней и магистром Трешем на стадионе. Ночные отлучки Тары и такие нежности от тренера. Она говорила, о ректоре Ригане пол-института вздыхает. Тара явно не из той половины, судя по всему, у нее совсем другой преподаватель в сердце. И мне отчего-то стало ее жалко. Хотя чего жалеть-то? Вон с какой заботой магистр на нее смотрел.

До меня донесся всхлип. Я подняла глаза. Тара сидела на кровати, поджав под себя ноги, уткнувшись лицом в колени. Плечи вздрагивали. Я вскочила. Бросилась к ней и порывисто обняла.

– Да чего ты?!

Она шмыгнула носом и подняла на меня заплаканные глаза.

– Конечно. Ты каждую ночь к ректору бегаешь, все знают, и никому в голову не придет о тебе подумать… А я… на меня коситься начнут.

Я резко выпрямилась.

– И пусть косятся! Кому какое дело!

Она горько усмехнулась.

– Всем, – и уткнулась в подушку.

И что я должна сказать? Как успокоить? Я сама могла только догадываться, что там у нее с магистром Трешем. А уж остальные чего навыдумывают! А если все не так?

– Тара, а вы?.. – вопрос застрял в горле. Вьятт подняла голову, вытерла нос огромным кулаком.

– Я впервые его в приюте увидела. Ходил по комнатам, присматривался. Играл с нами. Это потом мне сестра-настоятельница открыла, что он проклятых выявлял. Хотя меня и выявлять не нужно было. – Девушка помолчала, собираясь с мыслями. Потом тяжко вздохнула и продолжила: – Дейн каждый месяц приходил. Разговаривал со мной. Это он убедил меня, что я воин. И потом, когда время уходить пришло, сестрам-настоятельницам сказал: «Не выживет девчонка, в институт отправьте». Вот они мне путь и указали. Он же меня и здесь встретил, я ему экзамен сдавала. – Тара нервно перебирала пальцами. – Найли, это очень тяжело, когда ты одна… совсем одна… Не просто проклятая, а у тебя это на лице написано. От меня простые люди шарахались… А он… вроде как родной. Он меня принял такой… И на душе сразу легче, что есть кто-то, не смотрящий на тебя, как на лягушку заморскую.

Я подсела ближе.

– Ты его любишь?

Она плечами пожала.

– У меня ближе никого нет. Да и у него… только я.