Вернор Виндж - Конец радуг [litres]

– Слушай, а знаешь, мне уже все равно, какую оценку нам влепят. Мы это сделали, и точка!

Дети рванули с трибун, не слишком смущаясь тем обстоятельством, что Чумлиг и компания могут потом пересмотреть запись вечера и выявить самых бесцеремонных. Роберт и Хуан не так спешили, они задержались поболтать с другими учениками и обменяться комплиментами. Оценки станут известны часов через двадцать: полно времени, чтобы грызть себя за неудачи в другом. Луиза Чумлиг, впрочем, вид имела вполне жизнерадостный и всех учеников поздравляла, отметая любые вопросы о том, повлияет ли та или иная недоработка на итоговую оценку.

Мири и Боба по-прежнему не было видно. Роберт отвлекся на ребят, Чумлиг и Хуана Ороско: последнего кидало из крайности в крайность, от истерического облегчения до самоедства за провал.

Поэтому Роберт совсем не ожидал столкнуться лицом к лицу, практически нос к носу, с Уинстоном Блаунтом. За спиной экс-декана маячил Томми Паркер рука об руку с Сю Сян. Да уж, странная парочка образовалась в результате всех приключений! Коротышка улыбался до ушей. Роберту он энергично показал большие пальцы.

Но все внимание Роберта в тот момент сосредоточилось на Блаунте. Томми и Уинни после того вечера в УСД Роберт почти не видел. Они с Карлосом несколько дней провалялись в клинике Крика. Насколько мог судить Роберт, с ними заключили определенные соглашения. Как и с ним самим. А теперь отпустили. Официальная версия согласовывалась с заявлениями Боба: протест, организованный Кликой, вышел из-под контроля, но лабораторную аппаратуру они портить не хотели, и все страшно об этом сожалеют. Неофициальные истории о героическом самопожертвовании служили объяснением, почему университет и руководство биолабораторий не стали их за это донимать. Если Клика Старейшин будет держать коллективный рот на замке, то и Последствий удастся избежать.

Но вдруг на лице Уинни возникла странная улыбка. Он кивнул Хуану и потянулся пожать Роберту руку.

– Хотя из Фэйрмонтской я свалил, у меня тут по-прежнему родственные связи. Дорис Шлей – моя правнучатая племянница.

– О! Уинстон, она выступила превосходно!

– Спасибо, спасибо. А ты… – Уинни помедлил. В прошлом Робертом Гу восторгались на все лады, и Уинстона Блаунта это слишком часто коробило. – Ты, Роберт, совершил истинное чудо. Я про текст. Я себе и не представлял, что можно так обыграть Бетховена одновременно в английском и испанском вариантах. Это… подлинное искусство. – Он пожал плечами, словно ожидая саркастической ремарки в ответ.

– Это не моя работа, Уинстон. – Возможно, он расценит это как сарказм, но я не хотел, честное слово. – Стихи написал Хуан. Мы весь семестр сотрудничали, но здесь я ему дал волю. Я только финальный вариант немного покритиковал. Если честно – а персонаж Чумлиг не выносит лжи, – если честно, это заслуга Хуана.

– Да? – Уинни отстранился и словно впервые заметил Хуана. Потянулся пожать руку мальчишке. – Это было красиво, сынок. – Он бросил еще один взгляд на Роберта и добавил, по-прежнему недоверчиво: – Роберт, а ты отдаешь себе отчет, что это было в некотором смысле не хуже, чем твои работы прошлых лет?

Роберт поразмыслил секунду, прислушиваясь к стихам Хуана в своем воображении так, как мог бы прислушаться к собственной поэзии. Нет, у меня лучше. Гораздо лучше. Но не то чтобы из другого мира. Видел бы эти стихи прежний Роберт… гм, прежний Роберт не переносил второсортных поэтов. Он бы мигом нашел предлог задушить творческий порыв Хуана.

– Ты прав. Хуан сотворил красоту. – Он помедлил. – Не знаю, что… что сделали годы, Уинстон.

Хуан глядел на них. На его лице зарождалась улыбка восторга, хотя он наверняка догадывался, что у Роберта и Уинни на уме невысказанные мысли.

– Да, – кивнул Уинни. – Многое переменилось. – Толпа поредела, но это лишь позволило некоторым ребятам подбавить газку. Роберта, Уинни и Хуана увлекало потоком детских тел, крики и смех становились громче. – Значит, стихов ты не писал. Каков же был твой вклад, Роберт?

– О, я занимался синхронизацией задержек.

Насколько то было в моих силах.

– Серьезно? – Уинни пытался быть вежливым, но даже наглядное сравнение с его собственным хором явно не впечатлило его. Впрочем, без шероховатостей ведь не обошлось.

Сю Лена: Бога ради, Лена, скажи ему что-нибудь!

Лена Сю: Тихо, ты!

Сю Лена: Тогда я вместо тебя.

Отпустив еще несколько комплиментов, Уинни утянулся к семье Шлей, а Томми и Сю Сян последовали за ним. Но Роберт заметил дрейфующие за Сян золотистые буквы:

Сю Роберт: Это было превосходно, Роберт.

Хуан не уловил безмолвного сообщения Сян.

– Декан Блаунт не понял твоей роли в проекте, да?

– Нет. Но то, что он сумел понять, ему понравилось. Неважно. Мы с тобой оба сделали все, что было в наших силах.

– Да, мы и правда сделали.

Хуан отвел его обратно к трибунам. Боба с Мири нет, зато родители Хуана пришли. Новые приветствия и поздравления, вот только семья Ороско явно еще не определилась, как относиться к Роберту Гу.

Горстка родственников и приятелей еще на некоторое время задержалась у футбольного поля. Казалось, что родителей сильнее всего удивляют сами дети. Они любили своих маленьких непосед, но полагали, что знают пределы их возможностей. Чумлиг каким-то образом сумела их преобразить – не в суперменов, а в более умных существ, способных на такое, что родителям до сих пор не дается. Дети заслужили похвалу, но как теперь себя с ними вести? Непонятки.

Мири все еще не видать. Бедняга Хуан. Надеюсь, Элис успешно добралась домой . Одной рукой это проверять в суматохе неудобно.

Роберт ввинтился в самую плотную часть, оставшуюся от толпы, там, где народ клубился вокруг Луизы Чумлиг. Вид у той был довольный и усталый, и она в основном отнекивалась.

– Я всего лишь показала ученикам, как использовать то, что у них уже было, то, чем располагает их мир.

Он потянулся к ней и сумел поймать за руку.

– Спасибо.

Чумлиг с кривой усмешкой глянула на него, но руку на мгновение задержала.

– Вы! Мое самое странное дитя. Вы практически точно обратный случай той задачи, какую я решала с другими.

– Это как?

– Всем остальным нужно было осознать свои способности, а я их должна была этому научить. А вы… вам сперва требовалось отказаться от себя прежнего. – В ее усмешке промелькнула грусть. – Роберт, вы, если хотите, тоскуйте об утраченном, но цените то, чем обладаете.