Вернор Виндж - Конец радуг [litres]

В какой-то момент этой истории Хуан вернулся из Пуэбло. Мири о нем редко упоминала, но они снова стали общаться. Мальчишка теперь улыбался чаще.

Лена же… хранила молчание. Она была жива. Сообщения Роберта не отбрасывались, энум оставался доступен. Он словно говорил с безбрежной пустотой. Говорил и говорил, посылал сообщения ежедневно – и размышлял, что еще сделать.

Сю Сян уехала из «Конца радуг».

– Лена попросила меня уехать, – объяснила ему Сю. – Видимо, я на нее слишком надавила.

Но я теперь знаю, где она живет! Я могу туда отправиться. Я могу ей показать, насколько изменился.

А может, он тем самым лишь продемонстрирует, что изменился только в тех аспектах, которые для нее не важны. Поэтому Роберт избегал «Конца радуг» и не заглядывал туда через публичные камеры. Однако он продолжал писать ей. И часто размышлял вне дома, не наблюдает ли за ним, помимо спецслужб (эти-то наверняка, круглосуточно и ежедневно), еще кто-нибудь. И не простит ли она Роберта однажды.

Он с головой уходил в учебу. Столько всего нужно было узнать. А свободное от школы время отдавал Comms-R-Us. Они ценили его работу.

Спустя два месяца после Великого Библиотечного Восстания Роберт снова отправился в университет Сан-Диего. С Уинстоном и Карлосом он связь потерял. Если подумать, то это странно. Поначалу Клика сплела теснейший заговор, но после этого они перестали общаться. Простейшее объяснение? Всем им стало стыдно. Их самих использовали, под разными предлогами, и это чуть не привело к многочисленным людским жертвам. Да, это правда, но Роберт предпочитал другое истолкование, более странное и не менее неприятное: Клика была подобна детским тайным кружкам, где чувство локтя и близости рассеивается, стоит детским интересам переключиться на иные дела. Отчаяние, охватившее его в прошлом семестре, почему-то казалось таким далеким, словно происходило это в двадцатом столетии. Слишком много всего нужно выучить, сделать, испробовать, и у этих задач слишком мало общего с тем, что его раньше глодало.

В конечном счете именно проект для Comms-R-Us привел его обратно в кампус. Джиттер и задержки – обычные напасти видеопротоколов, для голоса все обстоит еще хуже, а о тактильных ощущениях и говорить нечего, там каюк. Робогаптики улучшались с каждым годом, но в сетевом режиме толку от них чуть. И Сomms-R-Us попросила Роберта проверить его безрассудную схему синхронизации на гаптиках.

По горячим следам библиотомной истории и беспорядков администрация университета завалила библиотеку деньгами. В некоторых аспектах здешние тактильные интерфейсы превзошли даже коммерческие образцы с «Пирамидального холма». Вопрос в том, как это совершенство по Сети транслировать? Он много читал, изучал гаптический дизайн, но все источники сходились во мнении, что пока замены непосредственному присутствию нет. Роберт поехал в УСД.

Два месяца. Не такой уж большой срок. Серверные стойки на северной стороне лектория имени Варшавского объединили. На месте факультета информатики возникло футбольное поле. Роберт понял, что это не результат разрушений при Библиотечном Восстании и высадке морпехов, а нормальная динамика редизайна любого современного учреждения.

Он двинулся по тропинке, петляющей среди эвкалиптов. Как всегда, на выходе из рощи открывался неожиданно обширный вид – на мили, до подножия гор, в которые упиралась равнина. И прямо впереди стояла Библиотека имени Гейзелей.

Это здание было старейшим во всем университете Сан-Диего; его, в числе двадцати процентов университетских построек, восстановили после Роуз-Каньонского землетрясения. Но ущерб той поры не шел ни в какое сравнение с последствиями беспорядков: спонсоры Клики буквально выкорчевали восточную сторону здания из земли. Любое другое здание кампуса после подобного издевательства снесли бы или, в случае исторической ценности, отреставрировали. С Библиотекой имени Гейзелей не случилось ни того ни другого.

Роберт прошелся вдоль северного крыла, мимо погрузочной платформы. Он видел снимки этого места сразу после беспорядков: полы качались и проседали, пожарные поспешно возводили контрфорсы на замену сгоревшим сервосистемам, по всей террасе валялись куски бетона двадцатого века.

Приметы катастрофы исчезли. Нависающие этажи снова выровнялись.

Университет не ограничился простой реставрацией. С запада библиотека выглядела почти не изменившейся, но над погрузочной платформой были заметны ощутимые искажения, а на восточной стороне величественные колонны здания грациозно выгнулись . Там, где эти колонны двигались с места, там, где «ступала» библиотека. У основания – трава и ровный бетон, плитками выложена тропинка в форме змея, ползущего к знаниям. Посмотрев вверх, можно было увидеть, как повторяет роскошный плющ бетонные изгибы. Там, где плющ обрывался, в колоннах виднелись полоски цветной гальки, подобные линиям раскола под нагрузкой в подсвеченном кристалле. А еще выше прямоугольник пола каждого этажа был немного повернут относительно нижнего яруса.

Роберт понял по спецификациям, что некоторые колонны – из углеволокна, внедренного в легкий композит. Но здание было таким же реальным и прочным, каким представлялось невооруженному глазу; более реальным, чем все остальные здания кампуса. И живым.

Он поднимался по лестнице, задерживаясь на каждом этаже, чтобы оглядеться. Вот домен Гачека. Воинствующие Библиотекари все еще здесь. Но я думал, их круг убеждений отсюда стерли? В других местах – диковинные создания, очевидно, скучеры. В эклектичной бессмыслице скучерских преданий он так и не разобрался. Он понятия не имел, как она уживается с библиотечными метафорами, но скучеры ведь «выиграли» сражение и завоевали библиотеку.

А в некоторых местах оба круга убеждений работали параллельно. Можно было выбрать любой или никакой.

Роберт сконцентрировался на ракурсах менеджмента и том, что было видно невооруженному глазу. В конце концов, он же сюда приехал тактильную поддержку изучать. Повсюду робогаптики, не в таком количестве, как на «Пирамидальном холме», но ассортимент немногим скуднее, и это на нескольких этажах единственного здания. УСД тратил на гаджеты колоссальные средства. Некоторые модели двигались самостоятельно, большинство же были смонтированы на определенном месте. Они работали быстро. Стоило Воинствующему Библиотекарю потянуться за образом книги, как робот перемещался в нужную позицию и менял поверхность там, где с ней должна была соприкоснуться рука.

Несколько мгновений Роберт простоял, наблюдая, как это происходит. Ничего подобного он невооруженным глазом раньше не видел. Когда студентка – а это была она, без прикрытия Воинствующей Библиотекарши – поворачивала книгу в руках, гаптики скоординированно переключались, ни на миг не теряя контакта и не ускользая из картинки, которую требовалось поддерживать. Когда книгу клали обратно на стол, гаптики мгновенно переходили к другим задачам, то бишь поддерживали какого-то скучерского пользователя в еще более замысловатых действиях.