Вернор Виндж - Конец радуг [litres]

– Быть может. Но нам требуется… – Черт побери, в этом деле даже легенда экстремальненькая. – Нам требуется, гм, административный уровень доступа к большой физической лаборатории.

Кролик замер и на мгновение уподобился обычному травоядному, которого застигли на ярком свету.

– Да? А в какой именно области физики?

– Что-нибудь в плане глобальной интеграции с биологическими науками.

– Так-так-так. – Кролик подался назад, явно размышляя – и, хотелось верить, наедине. Евросоюзовская разведка давала 67 % вероятности, что Кролик не делится всей информацией с кем-то еще, и 95 %, что он не служит Китаю или США. Организация самого Альфреда, индийская, была еще больше убеждена в этом.

Кролик опустил чашку на столик.

– Я заинтригован. Значит, вам не просто информация нужна. Вы подстрекаете меня ко взлому крупного учреждения.

– Это совсем ненадолго, – сказал Гюнберк.

– Неважно. Вы пришли по адресу. – Он подергал носом. – Уверен, что вы в курсе дела: в Европе топовых институтов достаточно, однако полной степенью интеграции не обладает ни один, и они глотают пыль за Китаем и США.

Вас не стал кивать, но Кролик был прав. По всему миру работают талантливые исследователи, но лабораторий, генерирующих интенсивные потоки данных, немного. В двадцатом веке ведущие учреждения могли быть спокойны за свое технологическое превосходство лет тридцать. Теперь все меняется быстрее, но Европа несколько отстала. Бхопальский комплекс в Индии интегрирован теснее, но микроавтоматизация там пока не лучшая. Возможно, через несколько лет Китай и США потеряют нынешнее преимущество.

Кролик, хмыкая, размышлял:

– Гм, гм. Значит, либо уханьские лаборатории, либо южнокалифорнийские. Конечно, я откуда угодно чудеса сотворю. – Либо он лгал, либо сотрудники Альфреда оценили их пушистого дружка совершенно неверно.

Кейко перебила:

– Мы предпочли бы биотехнологический комплекс в Сан-Диего, Калифорния.

У Альфреда уже было заготовлено правдоподобное объяснение:

– Мы изучали лаборатории Сан-Диего на протяжении нескольких месяцев. Мы уверены, что там имеются все необходимые нам ресурсы.

Именно на Сан-Диего сосредоточились ужасные подозрения Гюнберка Брауна.

– А что именно вы планируете?

Гюнберк кисло усмехнулся.

– Давайте поэтапно, мистер Кролик. Для первого задания установим тридцатидневный срок. Мы хотели бы получить обзор состояния системы безопасности лабораторий Сан-Диего. И, еще важнее, убедительное доказательство, что вы способны предоставить в наше распоряжение команду специалистов, которая выполнит определенные физические действия в самих лабораториях и поблизости.

– Ну ладно. Тогда я поскакал. – Кролик округлил глаза. – Совершенно очевидно, что вам нужен расходник, кто-нибудь, чтобы прикрыть вашу операцию от американцев. Хорошо. Я вас прикрою. Но помните: мои услуги очень дороги, и я не забуду истребовать плату.

Кейко рассмеялась.

– Нет нужды в подобной мелодраме, мистер Кролик. Мы наслышаны о ваших умениях.

– Совершенно верно! Наслышаны, но пока не верите. Ну что ж, я удаляюсь разнюхать, как обстоят дела в Сан-Диего. Через пару недель вернусь. К тому моменту у меня будет что вам предъявить. И, что важнее для меня, моя необъятная фантазия уже подкинет сумму первого платежа по схеме, любезно предложенной Столь Похожим на Немца Господином. – Он едва заметно поклонился Гюнберку.

Мицури и Браун источали молчаливую озадаченность, поэтому беседу пришлось поддержать Альфреду.

– Тогда и початимся опять. Пожалуйста, помните, что на данный момент нам нужен только обзор. Мы хотим знать, кого вы в состоянии рекрутировать и как планируете использовать.

Кролик потрогал свой нос.

– Я буду сама избирательность. Я всегда знаю больше, чем делюсь. Но вам троим стоило бы серьезно улучшить свои перформансы. Вот, скажем, вы, Столь Похожий на Немца, попросту стереотипны и устарели. А вы, сеньора, прикрываетесь произведением импрессионизма, которое ничего не утаивает и ничего не обнажает. Кому могут быть так интересны биотех-лаборатории Сан-Диего? Действительно, кому? Ну а ваш… – Кролик указал на Васа, – ваш легкий колумбийский акцент все же чувствуется.

Зверек рассмеялся и соскочил со столика.

– Скоро поболтаем.

Альфред откинулся в кресле и проследил, как удаляется серый кролик, снуя между ногами прохожих. Наверное, у него был пропуск на фестиваль, поскольку они его явно тоже видели. Он не стал исчезать в мгновение ока – пуфф, и нету, – но предпочел оставаться видимым все двадцать метров вверх по Каррер-де-Сарденья, после чего шмыгнул в переулок и пропал, окончательно и вполне естественно.

Три разведчика мгновение сидели в притворно уютной тишине. Гюнберк склонился над виртуальным вином, Вас потягивал настоящую риоху и любовался ходульными марионетками, готовящимися к послеобеденному параду. Трое удачно вписывались в обыкновенную туристическую круговерть квартала Фамилия, вот только туристы, оплатившие столик в кафе на Каррер-де-Сарденья, обычно предпочитали присутствовать физически полнее чем на треть.

– Он и правда исчез, – сказал Гюнберк без особой в том нужды: все трое видели сводку от евросоюзовских аналитиков. Прошло еще несколько секунд. Присоединились японская и индийская разведки: личность Кролика выявить не удалось.

– Уже неплохо, – констатировала Кейко. – Он вышел сухим из воды. Возможно, сумеет нас прикрыть.

Гюнберк устало повел плечами.

– Возможно. Но до чего противный позеришка… Его образ дилетанта клиширован за столетие и возрождается при каждом технологическом обновлении. Думаю, ему лет четырнадцать, и он из штанов вон лезет, чтобы прославиться. – Он бросил взгляд на Васа. – И это лучший спец, которого вы откопали, Альфред?

– Гюнберк, его репутация не подделана. На его счету проекты, мало уступающие в сложности нашему заданию.

– Это исследовательские проекты. Он может оказаться – как бы удачней выразиться? – погонщиком гениев. Нам требуется более прямое вмешательство.

– Ну он выцепил все подсказки, которые мы ему подкинули. – Акцент Альфреда и мнимая улика сетевого происхождения Кейко.

– Ach ja [2]. – Гюнберк внезапно усмехнулся. – Несколько покоробило, что меня обвиняют в переигрывании роли, а ведь я всего лишь остаюсь собой! Да, теперь мистер Кролик нас южноамериканскими наркобаронами считает.

Изменчивый кристаллический туман, которым представлялась Кейко, изобразил нечто похожее на улыбку.

– В каком-то смысле это объяснение правдоподобнее реальности.

Выжившим в наркокартельных войнах последнее десятилетие принесло невзгоды; доступ к экстази и прочим усилителям кайфа стал почти повсеместным, и конкуренция выполнила задачу, которую не удалось реализовать силой закона. Однако наркокартели все еще превосходили богатством многие малые страны, и те, кто окопался в неудавшихся государствах, вполне мог решиться на безумную затею вроде той, какую троица завуалированно очертила в задании Кролику.