Давид Шторк - Драконы Чарынского каньона. Книга 1. Лекарь [publisher: SelfPub]

Прошло не более часа, а Кариму казалось, что прошла целая вечность. Он сильно переживал за своего друга, боясь худшего. Дерек сидел на еще не успевшем остыть камне «по- турецки», с закрытыми глазами. Со стороны могло показаться, что он медитирует, но Карим знал – он молится Пролому, силам природы, духам предков. Карим подумал, что если бы от молитвы темным силам мог быть какой-то толк, Дерек и им сейчас готов был молиться! В таком состоянии Карим видел его лишь однажды, когда Лекари лечили дочь К`лор Дин, Ди`Рьян после того как она, сговорившись с Каримом, сбежала за пределы деревни, где ее едва не загрызли волки. Карим на секунду вспомнил картину – все тело юной годи, покрытое кровью, красной, с синим отливом. Глаза девушки полные слез и зубы волков, отрывающие кусок от ее щеки. Карим отбивался от волков как мог, старался не подпускать близко, но волки время от времени подкрадывались за его спину и открывали столько сколько могли.

Тогда волку не досталось ничего, щека уже беззвучно плачущей девушки повисла на тонком куске эластичной кожи… Их спас возвращавшийся в деревню Охотник, но Ди`Рьян была на краю смерти несколько дней, настолько сильно ее разорвали… Самого Карима Дерек, который почитал «сладкоголосую Нагу» за свою внучку, запер в своем доме без разговоров, а сам стоял у глиняного колпака, в котором сутками находились Лекари в такой же позе, и молился, не останавливаясь ни на секунду. Мать Ди носила Дереку воду, от еды в любом виде он отказывался…

Карима пробрала дрожь. Неужели теперь все настолько опаснее?… Карим подошел к Пролому, тайно надеясь разглядеть темную фигуру Виктора. Затем подошел немного ближе…

*****

Виктор с шумом вдохнул, раскрыл обезумевшие от ужаса глаза и резко вскочил. Он находился в комнате, напоминавшей средневековую камеру – крупные, почти неотесанные квадратные камни пола, сырость, отсутствие окон или каких- либо других источников света, но в сравнении с предыдущим местом, здесь было прекрасное освещение. Виктору удалось рассмотреть дверь, тяжелую, дубовую, с железным кольцом вместо ручки. Голова жутко болела, казалось, будто об нее разбили булыжник. Тьмы уже не было, но Тишина, которая ей присуща, до сих пор не была нарушена. Он хотел закричать, но дыхание перехватило, к горлу подкатил комок. Его стошнило. В потугах, падая лицом в свою же блевотину, Виктор почти не слышал звуков. Они были, но едва на уровне слышимости, так человек слышит, будучи оглушенным или контуженным. Когда вместо темных сгустков неизвестно чего из Виктора стал выходить лишь желтоватый желудочный сок, позывы прекратились. Он отполз в противоположную часть камеры – теперь запах был ужасен.

Силы не возвращались, сознание плыло. Внезапно раздался посторонний шум, он был похож на тяжелые шаги. Дверь распахнулась, грохнув кольцом о стену, выбив из нее фонтан щебня и длинная, настолько белая, что казалось, будто она светиться, рука с длинными черными ногтями, напоминавшими когти, кинула в камеру какой- то крупный ворох тряпья, размером чуть больше самого Виктора. После чего неестественно изогнулась, цепляя дальний конец двери. Виктора сковывал страх, но желание увидеть хотя бы чуть- чуть больше, заставило его наклониться и выглянуть за дверь. Перед ним открывалась часть коридора и огромное тело уродливого существа. Оно было около четырех метров ростом, имело пять многосуставных конечностей – три длинные белые руки с когтями, одну недоразвитую, маленькую ручонку на уровне груди, конец которой венчал острый коготь, с которого капала на пол жижа болотного цвета. Приземляясь на пол, жижа начинала шипеть и пузыриться.

Ноги по размерам и форме не уступали рукам, сейчас существо стояло на четвереньках. Существо было огромным, немного напоминало медведя. Все его тело покрывала шкура с очень длинным ворсом, и везде, куда попадала тень этой шкуры, образовывалась непроглядная тьма, такая же, как в первом помещении, куда попал Виктор. Вместо лица у существа был виден череп с ветвистыми оленьими рогами, на некоторых из отростков оставалась засохшая кровь, но это была маска, потому что из- под нее выступал мерзкой волной, крупный подбородок и нижняя челюсть, которая свисала и болталась, как будто ее выбили. Периодически шлепал и причмокивал сине- багровый язык, свисавший над челюстью, мерзкая слизь сочилась и капала, уже успев на полу образовать лужицу. Все остальные части тела были плотно укутаны тенями от огромной шкуры. Создавалось впечатление, исходя из тонкости и длины рук, что все остальное тело должно быть тощим, но размер сильно добавляла шкура. Попытавшись шумно втянуть капающие слюни, чудовище повернуло свою голову к Виктору и проговорило

– Кафли слок! Шлишта чан! – в глазницах тускло блеснули огоньки, и дверь с грохотом захлопнулась.

Сверток, лежащий на полу, зашевелился. Из него, кряхтя вылез… Карим.

– Что?.. – не веря своим глазам, проговорил Виктор в пустоту, а после его будто током ударило!

– Что ты тут делаешь, придурок?! Ты ведь знаешь, что в Пролом нельзя спускаться дважды!

– Я почувствовал, что тебе нужна помощь и не смог сдержаться… – слабо оправдывался Карим.

Виктор шокирован, но все равно, где- то в глубине души был рад встретить друга, который готов пожертвовать собой ради него.

– Ты видел это чудище раньше? – спросил Виктор, собравшись с мыслями…

– Да… это что, блевотина?! – Карим сморщился от омерзения, одернув руки от того места и поспешно освобождаясь от тряпья, в которое его замотало это нечто и объяснил – его называли Сорель. В мифах и легендах его описывали иначе, но, даже если раньше он выглядел почти как человек, Тьма Пролома изменила его… В прошлый раз я от него просто смог спрятаться…

– А здесь ты бывал?

– Нет, но видел это место, пока прятался. Это камеры, в которых он хранит людей «про запас». Мы для него просто куски вкусного мяса.

– А отсюда есть какой-нибудь выход?

– Только один – он указал на дверь – но ее сможет открыть только он, вряд ли у нас сил хватит …

Виктор подумал. Значит, если Сорель не откроет эту дверь, то сбежать не получится. Немаловажным фактом было то, что он посадил Карима в одну камеру с Виктором, но Карим упоминал несколько Камер и вряд ли они все переполнены… Значит чудовище привыкло хранить всю еду в одном месте, ему важно, чтобы запасы были легкодоступны, неизвестно, когда поступит «следующая партия». Значит существо глупо, и действует на уровне инстинктов. Мрачных, безобразных, темных до истерического безумия, но все же инстинктов. Когда- то давно, знакомая пригласила его в одну церковь, из вежливости Виктор пошел. Так уж получилось, что в тот же день к священнику прямо во время службы подошел один из служителей и отозвал его от кафедры. Как Виктор узнал позднее, привели «одержимого бесами» и просили того священника возглавить обряд экзорцизма. Из интереса, не нарушают ли «люди Божьи» законов о свободе человека и несколько других, Виктор тайком приблизился к тому, кого назвали бесноватым. Тогда этот человек начал кричать, плакать, орать на неизвестном древнем языке, а потом пристально посмотрел на Виктора, сказав ему не своим голосом: «Я лично прослежу, чтобы ты сдох под колесами, как собака!» После этого Виктора несколько раз сбивало машиной… один раз почти насмерть, а подруга слезно просила его, чтобы он согласился пригласить в палату священников, чтобы те благословили тело Виктора и избавили от проклятия, но сейчас прошлое не важно. Важно то, что существо вело себя точно так же – в его мрачном и на первый взгляд, безумном поведении просвечивалась логика и осознанность. У Виктора появилась идея…