Николас Димитров - Дилер реальности

Толпа вновь зааплодировала, а я принялся искать глазами экран, о котором шла речь. Спустя минуту я заметил движение на фасаде дома: из-под карниза появились металлические панели, излучающие мелкую водяную пыль. Спиной к экрану и лицом к беснующейся от восторга публике, стоит дочь Гаади Катрин — невозмутимая и слегка отстраненная. На этот раз мне удалось рассмотреть ее: смуглая кожа, миндалевидные карие глаза, четко очерченные губы — восточная красота высшей пробы. Она скрестила руки перед собой, отчего ее идеально круглые груди под белоснежной блузкой слегка приподнялись. На указательном пальце мерцает крупный золотой перстень с темным камнем, в котором отражается огонь факела, стоявшего неподалеку. На мгновение наши взгляды встречаются, и мне кажется, будто она совсем не удивлена тому, что я столь неприкрыто разглядываю ее, как будто мы с ней уже были знакомы, и знакомы давно. Едва заметно кивнув мне, она отводит глаза, а я слышу обращенные ко мне слова официанта:

— Специальное угощение! — в руке он держит поднос с россыпью небольших разноцветных девайсов, похожих на ракушки, — на каждой из них вытеснен логотип «Транс-Реалити».

— Пожалуй, воздержусь.

— Это от господина Гаади, — уточняет официант, приподняв бровь.

Приходится принять «угощение» — к тому же я замечаю, что все остальные гости уже сделали это. Подсматриваю, как они вставляют ракушку в ухо и устраиваются поудобнее. Я предполагаю, что это какой-то девайс для массовых аудиотрансляций. Устанавливаю его в ухо и пытаюсь расслабиться, как и все окружающие.

Голографический фильм, трансляция которого начинается в следующее мгновение, открывается уже знакомым мне логотипом «Транс-Реалити»: буква «Т» с расходящимися в стороны лучами. Когда свечение заполняет весь экран, звучит мужской голос:

— Скоро. Скоро ты получишь то, о чем молился. То, чего всегда желала твоя душа.

Сквозь пятна света начинают проступать абстрактные фигуры, которые, вращаясь, устраивают психоделический хоровод.

— Ты мечтаешь о рае? Но каким он будет и когда наступит? И наступит ли вообще? Готов ли ты ждать, не зная, получишь ли то, чего ждешь?

Пытаюсь представить человека, произносящего эти слова, но мне это не удается.

— С помощью технологий мы создаем новую реальность — мир, наполненный счастьем. Твой мир. Твои правила. Твой рай. Такой, какой ты сам пожелаешь…

Пока что звучит забавно. Голографические картинки мелькают с увеличивающейся частотой — словно случайный набор визуальных обрывков, похожих на сюжеты карт таро. Два ворона, сцепившихся крыльями друг с другом, чаши весов, установленные на острие меча, алый веер с золотыми персиками, изображенными на нем, молния, бьющая в вековой дуб. И вдруг мерцание прекращается — символы, словно фрагменты пазла, складываются в изображение мужского лица. Я едва успеваю его разглядеть, отметив только восточные черты и пронзительный взгляд. Саул Гаади?

— Времени не существует. Есть лишь единый бесконечный момент бытия. Стоит лишь осознать это — и ты постигнешь вечность.

Голос доносится до меня с близкого расстояния, сопровождаемый потрескиванием костра. Я вздыхаю от неожиданности. Я больше не на вечеринке! Над черно-синим озером, окруженным белоснежными горами, сгущаются сумерки, а я сижу среди фигур в темных балахонах, окруживших костер. Мужчина, которого я принял за Гаади, сидит напротив и смотрит на меня в упор. Человек слева подает мне чашу с темным напитком, и я делаю глоток. Отмечаю, что у меня почему-то смуглые руки. Кто я? Голос Старейшины — а я почему-то уверен, что его следует называть именно так — обволакивает мое сознание.

— Однажды в Боливии я захотел добраться до озера Титикака. Невероятное место силы, подобное этому. И тут я обнаружил, что местные жители не знают, что такое « время ». Я спросил у местного инка-пастуха, как долго добираться до озера.

Мир вокруг меня опять меняется. Я вижу низкорослого пастуха, который вытаращил на меня глаза, пока я стараюсь растолковать ему свой вопрос. Он меня не понимает и только улыбается. И тут я вспоминаю, что за всю неделю пребывания в этих местах ни у кого не видел часов. Тогда я прошу его показать мне, где будет находиться солнце, когда я дойду до озера. Пастух указывает точку на небе. Я прикидываю, что идти где-то три часа.

— На самом деле озеро скрывалось за ближайшей рощей, в пятнадцати минутах ходьбы. Когда я повстречал пастуха на следующий день и спросил, почему он обманул меня, тот объяснил мне, что когда сам идет к озеру, встречает знакомых, болтает с соседями, обедает на траве, разговаривает с птицами… Все, к чему мы стремимся, для него не имеет значения.

Лицо Старейшины вновь проникает в поле моего зрения, и озеро Титикака сливается с озером в Пакистане (почему-то я уверен, что это именно Пакистан). Два мира наслаиваются друг на друга. Переплетаются…

— Этот пастух был счастлив. И ты можешь быть счастлив и сделать счастливыми всех вокруг. Ты должен познать вечность и раскрыть ее для других. Для этой миссии ты получишь драгоценный дар, брат наш. Готов ли ты? — спрашивает меня Старейшина.

Я чувствую сильное волнение. Именно к этому моменту я готовился всю жизнь. Старейшина встает, удаляется в неизвестном направлении, а затем возвращается в сопровождении женской фигуры в таком же балахоне, как и мы все.

Мое братство, окружившее костер, начинает тихо напевать. Девушка скидывает капюшон, и я вижу, что ее лицо впитало красоту всего мира. Кто она?

Прихожу в себя дома, лежа на кровати, с тяжелой головой и жутким вкусом во рту. Надо мной стоит Линн со стаканом воды в руке.

— Хочешь пить? — спрашивает она.

Словно пес, жадно лакаю воду, пытаясь понять, который сейчас час — окна в квартире зашторены.

— Девять часов утра, — отвечает Линн на мой вопрос. — Четверг.

Пытаюсь вспомнить, что было между вчерашним просмотром ролика и сегодняшним пробуждением. Удается восстановить только обрывок видения: красивая молодая женщина, которая скидывает одежду в степном шатре, улыбается мне, что-то говорит почему-то по-французски. Стоит закрыть глаза, и я вновь ощущаю нежное прикосновение ее рук. Кажется, даже чувствую ее дыхание, овевающее мое лицо. Что же это было? И почему мне кажется, что я давно ее знаю? Готов поклясться, что это была Катрин, только со светлыми волосами.

Пока размышляю над этим, Линн приносит мне кофе. По ее словам, прошлой ночью Марк позвонил ей с моего телефона и попросил забрать меня. Когда она заехала за мной, я был немногословен и погружен в себя, а оказавшись дома, тут же уснул, чтобы проспать до утра.