Николас Димитров - Дилер реальности

Рассматриваю гаджет. У меня в руках — ключ для побега в другой мир. Чужой, но реалистичный, настоящий! Привлекательная мысль — и пугающая одновременно. Я задумался: а хотел бы я это повторить? Повторять много раз, сделать своей второй жизнью? Вспоминаю свои эксперименты с наркотиками в тусовке рекламистов. Мы испытывали временное забытье, а то и искажение сознания. Потом приходили в себя, ощущая собственное ничтожество, и это заставляло нас стремиться к забытью снова. Но ведь никакие наркотики не могли сравниться с Memnotech по силе ощущений! Я бросаю ракушку в ящик тумбочки возле кровати и заваливаюсь спать.

— Чопра — не самый странный тип, с которым тебе придется столкнуться, уверяю тебя! — обнадеживает меня Марк на следующий день, сопровождая по коридорам отдела безопасности. — Что касается Игги Бьольверка, то он, конечно, поприятней в общении, но жучара еще тот. И понятно — его департамент отвечает за всю нашу безопасность. С кем бы он ни общался, он сканирует собеседника и всеми силами пытается докопаться до того, что от него скрывают.

— А если мне нечего от него скрывать?

— Всем есть что скрывать, Золтан, и ты это знаешь. Ты ведь уже встречался с Игги? Уверен, он показался тебе не таким опасным человеком…

— Так и есть.

— Не ведись на его обаяние, если не хочешь, чтобы этот шведский пройдоха слопал тебя с потрохами. Поверь, своим единственным глазом он видит больше, чем другие способны разглядеть в микроскоп. И если он почувствует в тебе хоть долю неискренности или лукавства, то начнет копать. И не прекратит, пока не докопается до всех твоих скелетов в шкафу. В свое время Игги консультировал почти все значимые разведслужбы мира, а это о чем-то да говорит.

Когда я вошел в кабинет Игги Бьольверка, тот кормил своих воронов, отщипывая кусочки от булки. За его спиной в огромном окне мерцает реклама на фасадах небоскребов, а в небе над ними реет гигантский транспарант

Конечно, в этом городе можно ожидать чего угодно, но это было слишком даже для Сингапура. Однако спустя несколько секунд дроны разворачивают транспарант во всю длину, и я с облегчением читаю:

— А, Золтан! Проходи! Ты помнишь Хугина и Мунина? Я вас уже знакомил.

— Конечно, Игги! А кто из них Хугин, кто Мунин?

— Хугин — тот, что справа, — отвечает он, указывая на ворона, который сразу нахохлился, стоило мне приблизиться к клетке.

— Кажется, я ему не нравлюсь.

— Эта птица очень своенравна. Если он кого-то невзлюбил, то это навсегда. Ты не против, если я открою клетку?

— Если они не выклюют мне глаза.

— Вот и узнаем. Да садись ты, чего стоишь!

Я присаживаюсь на стул. Бьольверк открывает дверцу клетки, а затем, опираясь на свою массивную трость, шествует к столу, где опускается в кресло. Заметив, что клетка открыта, вороны начинают суетиться и спустя несколько мгновений вылетают наружу. Кружат по огромному кабинету, громко хлопая крыльями, затем пикируют на стол перед Игги.

— Хочешь, расскажу тебе, как потерял свой глаз? — предлагает мой собеседник таким тоном, словно собирается поведать, где провел отпуск.

— Только не говорите, что это сделал Хугин.

— Что ты, он бы никогда так со мной не поступил!

В это время один из воронов, кажется, Мунин, поднявшись в воздух, усаживается прямо мне на голову.

— Не вздумай прогонять его! — предупреждает Игги.

Второй ворон, взлетев со стола, садится ему на плечо.

— Вы собирались рассказать, как потеряли глаз, — напоминаю я, стараясь сохранять самообладание.

— Да, верно. Это было много лет назад, еще во время службы в разведке. Однажды я вышел на очень ценный источник информации… От этих данных зависела не только судьба моего ведомства, но и судьба нескольких государств. Я начал активно работать с источником, но столкнулся с проблемой — этот человек оказался фанатиком. Ему не нужны были ни деньги, ни женщины, ни услуги. Он был готов поделиться информацией лишь в том случае, если я докажу, что эта информация действительно мне необходима. В качестве такого доказательства должен был выступать мой правый глаз.

— Неужели эти данные того стоили?

— Как видишь. — Он приподнимает повязку, продемонстрировав мне зияющий провал глазницы. — Более того, по условиям сделки я сам должен был вырвать его, не прибегая к помощи других людей и не используя хирургические инструменты.

— Какая жуть! — я ежусь, тут же почувствовав, что ворону, сидящему на моей голове, это не нравится.

— Советую не совершать резких движений, — бросает Игги. — Так вот, получив мой глаз, этот источник дал мне все, что меня интересовало. Но на этом история не заканчивается. Узнав, что он сотрудничал со мной, его работодатели довольно жестоко с ним расправились. Спустя неделю после нашей роковой встречи я получил голову этого человека, забальзамированную в банке. Если тебе интересно, она стоит в том шкафу — сможешь потом взглянуть. И теперь, когда мне нужно совершить сложный выбор или я не могу найти ответ на какой-то важный вопрос, я всегда достаю эту голову из шкафа и советуюсь с ней.

— Хотите сказать, что она вам отвечает?

Мне было интересно, когда он решит, что достаточно меня запугал, в чем я ему старательно подыгрывал. Черта с два история про глаз была правдой, но изобретательность шведа я оценил. Хотя кто его знает. Одно из двух: либо в этой корпорации достигли высшего мастерства в одурачивании людей, либо здесь действительно можно ожидать чего угодно и от кого угодно.

— Не будь дураком, Золтан, — произносит Игги. — Конечно, отвечает, но не в прямом смысле этого слова. Не нужно быть мистиком, чтобы понять: и одушевленные существа, и неодушевленные предметы способны указывать нам путь. Дело лишь в том, способен ли ты заметить их указания и правильно истолковать. И конечно, тут очень важно умение четко сформулировать вопрос. Хочешь попробовать?

— Попробовать что? — делано удивляюсь я.

— Спроси о чем-нибудь Мунина. Не обязательно задавать вопрос вслух — достаточно подумать о том, что тебя интересует.

— Хорошо, попытаюсь.

«Мунин, твой хозяин всех за дураков считает?» — произношу я про себя, при этом, разумеется, состроив глубокомысленное лицо для Игги. Ворон, словно раздумывая над ответом, принимается сучить лапами, ероша мои волосы. Вслед за этим он взлетает с моей головы и, проделав пару кругов, возвращается в клетку. Я не успеваю уловить сигнал, который Игги подал своей дрессированной птице, но уверен, все это — отрепетированное представление для особо впечатлительных.

— Ну как, ты получил ответ на свой вопрос? — интересуется Игги.