Николас Димитров - Дилер реальности

Усталым жестом я погасила экран и в тишине вспомнила слова Марка: «Корпорация на грани распада». А тут еще появилась какая-то таинственная третья сила. Явно не перепуганные акционеры и не мой отец стояли за черным кадиллаком и девушкой-телохранителем в татуировках. Если это какое-то организованное сопротивление… То его появления я и ждала.

По пути в Венецию я представляла себе пышные похороны: тысячи телохранителей вкупе с полицией и карабинерами, толпы туристов, зевак и папарацци, неутомимые джетсеттеры, невозмутимые хроникеры, кутюрный бомонд, куртуазная богема, дипломаты и аристократы. Пока я пробиралась по каналам на небольшом катере, представляла, как вереница плакальщиков, наряженных в черное, рисуется перед многочисленными камерами. Однако ничего подобного я не увидела.

Белоснежный закрытый гроб стоял на возвышении перед алтарем в наполовину пустом соборе. Людей собралось немного, десятка четыре. Опоздав к началу поминальной мессы, я тихо уселась в заднем ряду под звуки литургии, удостоившись всего пары вспышек от единственного фотографа.

Я присмотрелась к присутствующим. По правую сторону сидели родственники: несколько пожилых женщин, в одной из которых я угадала мать супермодели. Такая же стройная, как и Каролина, та сидела прямо, глядя в пространство перед собой. Со спины было не видно выражение ее лица, но ни слез, ни причитаний не было. По левую сторону первый ряд занимали несколько мужчин в костюмах, с черными повязками на руках — носильщики гроба. Среди присутствующих я разглядела лысую голову агента Каролины, ту же самую девушку, что была на переговорах в «Транс-Реалити», и тех же двух мужчин в серых костюмах, адвокатов.

«Каролина будто прибыла на свои последние переговоры», — с мрачной иронией подумала я. Больше никого я не узнала, только один крепкий парень с белоснежными волосами вдруг стрельнул в меня цепким взглядом, и мне показалась, я уже где-то его видела. Ну конечно же, в Париже! Тогда люди Игги появились, чтобы утихомирить разгневанного таксиста, которому я помяла бампер. Игги и тут не выпускает меня из-под присмотра.

Отпевание закончилось, шестеро мужчин, подняв гроб, медленно понесли к выходу, где ждала украшенная цветами гондола. За ними потянулись и родственники. Теперь я смогла разглядеть лицо матери Каролины, идущей в сопровождении невысокой женщины лет сорока. Плотно сжатые губы, холодные глаза, когда-то голубые, а теперь стального серого цвета, от миловидности Каролины в матери не было и следа. Но удивило меня выражение ее лица. Если бы я не знала обстоятельств, решила бы что госпожа Шиллер еле сдерживает рвущийся наружу гнев. Она сдержанно кивала в ответ на соболезнования, а когда подошла я, отклонилась назад и смерила меня холодным взглядом.

— Мадам, у меня нет слов, чтобы выразить… — начала я, но она меня перебила.

— Вы из… корпорации?

Последнее слово она будто сплюнула мне под ноги. Австрийский акцент усиливал резкость ее речи:

— Что вы тут делаете?

— Я знала Каролину… немного…

— Алчная, беспутная мразь! — мать Каролины говорила, не повышая голоса, но от каждого ее слова я сжималась. — Я унаследовала сотни миллионов от дочери. И знаете что? Каролина, несомненно, в лучшем мире и не помнит зла. Но я потрачу все эти деньги, чтобы ваша дьявольская компания сгинула с этого света!

— Госпожа Шиллер, — к старухе подскочил один из адвокатов, — пойдемте, нас ждут.

— Вы меня поняли? — она не отрывала от меня свой сверлящий взгляд.

Не найдя что ответить, я опустила глаза. Женщина рядом с госпожой Шиллер взяла ее за руку, но та отстранилась и твердым шагом пошла за гробом к гондоле. Женщина задержалась. Только тут я заметила, что она отдаленно напоминала Каролину.

— Простите… — она замялась, перебегая взглядом с меня на уходящую мать. Потом перешла на полушепот: — Мне необходимо вас кое о чем спросить… про сестру.

Я кивнула, и она отвела меня в сторону. Сестра Каролины сжимала пальцы до побелевших костяшек, пока ее глаза искали сочувствия в моих.

— Мы верим, что Каролина сейчас в лучшем мире. Я верю! Но… я слышала, что она существует и где-то еще. Ее сознание… Оно все еще живо?

Эта мысль до сих пор не приходила мне в голову. Я попыталась что-то ответить, вспоминая твои объяснения.

— Резервная копия ее личности… В персональной реальности… Можно сказать, что — да.

Лицо сестры Каролины озарилось счастливой улыбкой.

— Благослови вас Господь! Ее можно там встретить?

Я совсем растерялась. Пока опавшие листья засыпают могилу Каролины, ее личность будет жить в порнографическом «раю» для похотливых самцов, где она обречена совокупляться снова и снова, бесчисленное количество раз. Без конца, без выхода, вечно. «Хочу Супермодель» в виде мемориала… Об этом ли мечтала «богиня любви»? Такой ли «лучший мир» представляют себе ее мать, семья? Сестра Каролины смотрела на меня с надеждой.

— Не знаю, как и ответить. — Я не могла смотреть ей в глаза. — Но… Это возможно, да.

— Я так и знала. Я знала! Прошу вас, передайте ей, что мы ее любим. Что мы увидимся!

— Я исполню вашу просьбу, — еле выдавила я.

Сестра Каролины всхлипнула, быстро обняла меня и пошла догонять свою мать, утирая слезы. А мне стало горько. Закружилась голова, к горлу подкатила тошнота. Казалось, меня сейчас вырвет от запаха ладана и вида погребальных венков. Я пришла в себя от серии назойливых вспышек — привлеченный запахом скандала, ко мне подскочил фотограф.

— Не нужно фотографий, — тихо произнесла я.

Он начал что-то горячо возражать на итальянском, но не успел закончить. Камера выпала из его рук и с треском шмякнулась о каменный пол. Это произошло будто случайно, но я заметила белоснежные волосы человека Бьольверка, промелькнувшие за спиной фотографа.

Я закрылась в номере отеля с бутылкой виски. Вопросы теснились в моей голове, мысли бродили по кругу, не находя выхода. Чем станет для семьи Каролины открытие сути азовстанского проекта? Почему журналистка Нинг Буакао советовала мне поехать на похороны? И почему сами похороны привлекли так мало внимания? Последнее мне казалось самым удивительным. Ответ я получила, когда, повалившись на диван, машинально включила телевизор. И в комнату хлынул поток кошмарных новостей на всех языках.

Боже, что это? Я переключала с канала на канал — мир охватило безумие. Буддийские террористы? Но вот еще новости: