Роман Афанасьев - Проклятие Оркнейского Левиафана [СИ]

Из замешательства Томаса вывел сам объект слежки. Пока ученый с тоской озирался по сторонам в поисках нового убежища, незнакомец развернулся, и решительным шагом направился к мосту, покинув место своего наблюдения. Маккензи вовремя заметил этот маневр и успел отвернуться, уставившись на стеклянную витрину.

Не обращая внимания на раздраженного продавца, маячившего за витриной, Маккензи впился взглядом в стекло — в нем, как в зеркале, отражалась едва ли не половина улицы. Угла обзора вполне хватало для того, чтобы видеть, что творится за спиной, и Томас этим воспользовался. Ему было прекрасно видно, как незнакомец в котелке прошествовал мимо дома Макгрегоров и направился к мосту, повторяя путь самого ученого. Он не особо торопился, но шел уверенно, ходко, явно преследуя какую‑то цель, а не просто прогуливаясь. Когда он проходил по другой стороне улицы, прямо за спиной Томаса, ученый подобрался, боясь, что его узнают, но незнакомец даже не взглянул на одинокую фигуру у витрины табачной лавки — прошел мимо и, обогнув лоток зеленщика, направился к мосту. Томас выждал минуту, следя за передвижением незнакомца, а когда тот пропал из поля зрения, развернулся, и не спеша двинулся следом, стараясь не выпускать из вида черный котелок.

Незнакомец, казалось, и не подозревал, что за ним следят. Не прибавляя шага, он дошел до моста, соединявшим Парковый Остров с остальным городом, так же как и все прошелся по каменной арке, что давно уже было пора заменить современной раздвижной конструкцией, и лишь в середине моста сбавил шаг, видимо, немного утомившись. Томас воспользовался этим и постарался нагнать незнакомца, но аккуратно, не привлекая внимания. К тому времени как ученый достиг середины моста, незнакомец уже добрался до противоположной набережной и вскинул руку, подзывая кэб.

Заметив это, Маккензи поторопился, опасаясь потерять объект слежки. Это прошлой ночью у моста не было ни единого кэба, а вот сегодня, при свете дня, этих ленивых засонь было не меньше дюжины. Некоторые, впрочем, следовали с пассажирами по своим делам, но у дальнего перекрестка нашелся свободный. Заметив поднятую руку, кэбман подхлестнул лошадку длинным кнутом и подогнал свой экипаж к пассажиру, чуть не задавив вороватого вида мальчишку, что крутился вокруг прохожих, покидавших мост.

За это время запыхавшийся Томас успел добраться до набережной и увидеть, как незнакомец вскочил в кэб. В отчаянье Маккензи закрутил головой, вскинул руку, жалея, что оставил дома свисток для вызова кэбов. На свист этой маленькой штучки возницы спешили с большим удовольствием, заранее зная, что их ожидает пассажир. А вот поднятую руку могли и не заметить — мало ли чудаков машет руками.

Но Томасу повезло — на той стороне улицы стоял еще один хэнсом. Не желая упускать клиента, кэбман лихо подкатил к ученому, чуть не придавив его огромным колесом.

— За тем кэбом с белым пятном на колесе! — бросил Томас, вскакивая на подножку, — пара шиллингов сверху оплаченной дороги!

Сутулый и щуплый кэбби, примостившийся наверху своего экипажа сдержанно хмыкнул, — видно, затея с преследованием коллеги ему не слишком понравилась. Но возражать не стал — предложение Маккензи было хоть и не слишком щедрым, но вполне выгодным. Щелкнув хлыстом, возница хлопнул вожжами по крупу старой гнедой лошадки и его экипаж тронулся с места, следуя за первым, успевшим добраться до соседнего квартала.

Томас откинулся на деревянное сиденье, натянул цилиндр на лоб и постарался стать незаметным. Ему было плохо видно, что происходит впереди, но порой он все же замечал кэб с незнакомцем — тот двигался без спешки, но достаточно уверенно, продвигаясь, видимо, знакомой дорогой.

Распаленное воображение ученого рисовало ему различные картины окончания пути — вот он, преследуя незнакомца, оказывается у Колледжа Географии, у клуба путешественников, или, например, в загадочном поместье на окраине Лонбурга, у старой усадьбы, окутанной туманом. А может и вовсе — у центрального управления полиции, если незнакомец и правда шпик.

Дорога вышла неожиданно долгой. Настолько, что Томас начал беспокоиться, хватит ли у него наличности в кошельке, чтобы расплатиться с возницей. Около часа они блуждали по улицам Лонбурга, и, Томас, успевший успокоиться, стал находить слежку весьма скучным занятием. Сначала его экипаж проехался по набережной, потом свернул на восток, прочь от центра. Здесь, на широких улицах к востоку от обычных маршрутов Томаса, было людно, а на мостовых, смазанных битумом, тесно от кэбов, экипажей и омнибусов. Всю дорогу через этот большой район им пришлось проделать чуть ли не шагом, в тесном ряду других движущихся средств. Водители омнибусов, например, недолюбливали шустрых кэбби, и, порой, нарочно преграждали им проезд.

В самом центре, там, где ходила современная конка, Томасу пришлось пережить несколько неприятных минут, когда он потерял из виду кэб незнакомца. Впрочем, он быстро нашелся в толпе хэнсомов у вокзала Анны. Томас приготовился скомандовать остановку, но незнакомец проследовал дальше — на восток, вдоль русла Тары. Возница Томаса отправился следом, и вскоре они покинули густонаселенные кварталы. Здесь, вдоль реки, располагались современные фабрики и заводы, построенные на месте старых кварталов. Весьма непрезентабельные места, малопригодные для жилья. Впрочем, здесь располагалось много домов, где ютились семьи рабочих.

Не остановился незнакомец и здесь — его экипаж проследовал дальше, и Томас, наконец, сообразил, куда он направляется. За промышленным районом, располагались верфи и северный порт — настоящий лабиринт, включающий в себя трущобы, блошиные рынки, притоны, и все прочее, что сопровождает округу, наполненную рабочими, матросами, солдатами и всевозможной шушерой, кормящейся за их счет.

Томас никогда ранее не бывал в этих краях, поэтому с тревогой наблюдал за блужданием кэба незнакомца, не зная, где тот остановится. Тот проехал шумный квартал развлечений, миновал два въезда на верфи, обогнул забор сухого дока, и остановился, наконец, на площади Дюка, застроенной старыми трехэтажными доходными домами с облупившейся штукатуркой.

Маккензи дернул за шнурок, призывая кэбби остановиться, выскочил на грязную мостовую еще до того как экипаж притормозил, и направился к кэбману. Вопреки тревогам ученого, дальний путь обошелся ему в приличную сумму, но не разорил его. В кошельке после уплаты обещанного вознаграждения еще звенели монеты, и их должно было хватить, чтобы выбраться из этой дыры.

Расплатившись с возницей, Томас, придерживая цилиндр, поспешно пересек площадь под пристальными взглядами шайки уличных оборванцев, и двинулся следом за незнакомцем, что успел уже выйти с площади и пройти по узкой и грязной улочке вглубь квартала.