Мехтильда Глейзер - Эмма, фавн и потерянная книга

– Я правда думала, что нравлюсь ему, – вздохнула подружка.

– Я тоже, – сказала я и мимоходом погладила по спинке Фрейлейн Бархатный Носик. – Ты действительно ему нравишься. Все разъяснится, вот увидишь. Я тебе помогу.

У меня даже появилась идея, как это сделать.

Небольшая гостиная мисс Витфилд выглядела чрезвычайно по-британски. Занавески сочетались по цвету с розами на окне и вязаными чехлами на диванных подушках (все бледно-розовые). На каминной доске выстроились в ряд семейные фотографии, на полках – книги в красивых обложках. В углу стоял изящный секретер, а рядом на длинноногом табурете покоился старый граммофон. Чтобы всем пятнадцати ученикам, посещавшим курс, нашлось место, где сидеть, по всей комнате стояли разные кресла, стульчики и столики, казалось, она вот-вот лопнет по швам.

Кружок «Высшее общество» – один из штольценбургских кружков без обязательного посещения – готовил нас вращаться в светских кругах. Здесь мы учились, как вести себя за праздничным обедом, что делать во время официального приема и какие манеры требуются на балу. Другими словами, мне тут было не место.

Семья Шарлотты настояла на том, чтобы она регулярно ходила на эти занятия, и потому я, недолго думая, тоже записалась в кружок. Кроме того, мне просто нравилась мисс Витфилд. Да и знать, как проводится чайная церемония, не помешает, верно?

– И отводите мизинец немного в сторону, – как раз объясняла правила поведения мисс Витфилд.

Шарлотта безукоризненно пригубила свой «Эрл Грей» (что бы ни писали в британской желтой прессе, манеры у моей подруги были действительно превосходны. Конечно, когда ее не тошнило).

– А так правильно? – спросила Ханна, сидевшая с нами за крошечным столиком.

Мне с Шарлоттой неожиданно удалось уговорить ее пойти с нами.

Ханна просунула большой палец в ручку чашки и, судя по всему, не могла освободиться.

– Кажется, я застряла.

Мисс Витфилд улыбнулась:

– Если такое произойдет с тобой за чаем с каким-нибудь лордом, можешь разбить чашку о его голову с криком: «Долой аристократию!»

По лицу мисс Витфилд нельзя было определить ее возраст. Высокого роста, с серебряными ниточками в волосах, она никогда не одевалась во что-нибудь, кроме длинного платья или юбки. Учительница со вздохом оглядела застрявший палец Ханны:

– Даже сейчас, стоит тебе отвести мизинец в сторону, рука будет смотреться элегантнее. Пойдем-ка лучше на кухню. Будем разливать чай и посмотрим, получится ли, если взять немножко мыла, освободить палец, не разбив мою любимую чашку, прежде чем ты ошпаришься?

Ханна ушла с мисс Витфилд. Я украдкой огляделась вокруг, но ребята были заняты своими чашками и разговорами о лордах и львах. Джонатан и Том углубились в сражение сложенными из салфеток ласточками.

Я достала книгу из сумки и протянула Шарлотте под столом:

– Знаешь что? Я нашла ее недавно в библиотеке.

Шарлотта кивнула:

– Ага, и?

Она проглядела первые страницы.

– Старый дневник?

– Похоже на то.

Закусив губу, я открыла хронику на самом последнем тексте. Ее я сделала сорок пять минут назад, чтобы проверить, правильно ли понимаю положение вещей.

– Смотри, что я недавно написала.

Шарлотта пробежала глазами по странице. Запись была короткой. Перевела на меня непонимающий взгляд.

– Э-э… – протянула она. – Ты знала, что у нас по программе сегодня классическое чаепитие?

Я помотала головой:

– Нет, я это придумала.

Шарлотта наморщила лоб:

– А что насчет моего кекса?

– Тоже взяла с потолка. Но все равно считаю, стоит тебе…

Я указала на стоящую посередине стола этажерку для десертов с четырьмя британскими кексами-сконами и корзиночкой со сливочным кремом на верхнем ярусе.

– Ты серьезно? – Шарлотта перевела взгляд с меня на кексы и обратно. – Что…

– Поверь мне. У меня есть теория об… да, об этой книге. Итак, какой кекс хочешь?

– Тоби ведь говорил, что у тебя, может быть, шок, – пробормотала Шарлотта. – Как ты себя чувствуешь? Лев совсем выбил из колеи, да?

– Да, – кивнула я. – Но дело по большей части в этой книге. Слушай, сделай милость, съешь кекс, а?

Я снова закусила губу, а Шарлотта протянула руку и заскользила вдоль ярусов этажерки. Ненадолго задержала руку на первом, затем взяла скон с верхнего. Нерешительно откусила кусочек, прожевала и… уставилась на меня.

– Поферить фе мофу, – выдала она с набитым ртом. – Эфо не…

Я кивнула.

– На чаепитии с лордом сначала прожуй, потом говори, – усмехнулась я, и Шарлотта последовала моему совету.

Только сперва выплюнула черную пуговичку, попавшуюся ей в кексе, как я и написала. И сейчас та темнела на скатерти между нами.

– Эмма, – сказала Шарлотта, – Ты что, хочешь сказать, что это?..

Она замолчала, наверное, потому, что мысль, пришедшая ей в голову, казалась слишком смехотворной, чтобы сказать ее вслух.

– Именно, – отрезала я и погладила обложку книги, лежащей у меня на коленях. – Не знаю, каким образом и почему. Это противоречит здравому смыслу. Но это так: все, что пишешь в эту книгу, становится правдой.

– Бред, – возразила Шарлотта. Она схватила остальные кексы и разломила их один за другим. – Наверное, внутри каждого какая-нибудь мелочовка, чтобы посмотреть, как мы отреагируем. Потеряем ли самообладание, понимаешь?

Но больше нигде пуговиц не было. Разумеется.

Вскоре Ханна и мисс Витфилд вернулись в гостиную. Последняя при виде разломанных сконов грустно покачала головой:

– Совсем не по этикету, Шарлотта. А ведь ты так красиво пила чай.

– Сделай так, чтобы на завтрак дали шоколадный торт, – попросила Ханна. – И закончи все войны.

Было едва за полночь. Мы втроем сидели на моей кровати и листали книгу. Отношение Шарлотты ко всему происходящему оставалось скептическим, а Ханна, наоборот, вся загорелась идеей. Стоило нам посвятить ее в мое невероятное открытие, как она начала предлагать то одно применение для книги, то другое. Но я не торопилась вносить новые записи. Теперь моя теория наконец подтвердилась с помощью маленькой невзрачной пуговки, и я исполнилась почтения к старой книге с истрепавшейся обложкой. Мне снова казалось, что я держу в руках нечто живое, нечто большее, чем бумага, чернила и немного клея. Нечто волшебное. Хотя я все еще стыдилась произносить это слово даже про себя.

Кроме того, неоправданными вдруг накрывшие меня сомнения вовсе не были. Одно дело – предполагать, что у книги есть некая сила, даже суметь доказать ее, а другое – принимать эту силу как что-то само собой разумеющееся и использовать ее. Не имей хроника силы, все было бы в порядке.

Происшествия двух последних дней дали мне ясно понять, что нужно хорошо понимать, что пишешь в книгу, потому что предугадать последствия не всегда возможно. Во всяком случае, лучше не сочинять ничего особенно необычного, поэтому просьбу Ханны о единороге мы отвергли сразу.