Лев Гурский - Корвус Коракс

– Утро? – переспросил я. – То есть время суток?

– Да не утро, а утро… – простонал фальшивый клоун. – Ты дослушай… утро… хин! Вот! Утро… хин! Фамилие у Феди такое… Оно всех на уши поставило… включая бомонд… Найдите, грит, какого-то ва-а-ажного во-о-орона, прям свербит у него… А чего ва-а-жного в нем, не выдает, сопляк… Но награда при… кольная… да… Тик-так… тик… ик…

– Награда? – Передо мной замаячила слабая тень догадки.

– Ик… так… смешная… Тик… Брегет его… Этот, с ридким ренг… То есть редким ринг… тоном… Федя им всех задолбал. «Взве-е-е-ейтесь орла-а-а-ами, сти-и-и-льные но-о-о-о-очи…» Древний хитяра, да-а. Теперь, есссно, шиш его в часах найдешь, уникум… уник… кум… хрррр… – Каретников коротко всхрапнул и, видимо, исчерпав последние силы, опять отрубился.

А меня словно обожгло воспоминаниями. Ох я тупица! Ну как меня угораздило забыть такое? Когда я был маленький и мы ездили на природу, эту песенку напевала мама, а отец ворчал, что слова «всегда будь готов» дурацкие. Именно ту мелодию я слышал вчера при обстоятельствах, какие вспоминать лишний раз неохота. Кому же понравится, когда привязывают к креслу и лупят по лицу?

– Извини, Иннокентий, – деликатно осведомился старик Фишер. – Я отстал от жизни. Ты не просветишь меня, что такое Пионерская дружина и кто такие пионервожатые? Насколько я понял, сегодня эти слова означают не совсем то, что было в годы моего отрочества.

– Совсем не то, Вилли Максович, – ответил я.

Молодость – опасная болезнь мозга, которая настигает всех людей без исключения. Некоторым, вроде меня, удается сравнительно быстро выздороветь, зато у других пчелиный рой внутри черепа так и жужжит годами. Мне кажется, в Москве процент юных остолопов выше, чем в среднем по стране. То ли климат у нас плохой, то ли вода, то ли нашему городу элементарно не везет. Сколько себя помню, количество прибабахнутого молодняка в столице никогда не уменьшалось. Из года в год одно сборище сменяло другое, и каждое новое с удовольствием било морды остаткам предыдущего.

Сперва, как водится, бесились окраины. Еще совсем недавно карту Москвы и области можно было каждый месяц красить в тревожные цвета, военными стрелочками отмечая направления главных ударов. Волны захлестывали город с четырех сторон. На центровых наезжали татуированные братеевцы, их теснили вечно бухие бескудники, тех лупили расхристанные тропари и сами же затем рассеивались под напором чертанцев – немигающих пасмурных качков в грязных красных майках с косо намалеванными на них сатанинскими рожами.

Позже, когда метро подорожало, а пневмопочта подешевела, географический принцип кучкования молодых обормотов плавно сошел на нет. Теперь их объединяла одновывихнутость мозгов. Самыми безобидными, несмотря на яркую боевую раскраску, оказались панки. Они, как скунсы, старались отпугнуть врагов своим запахом и крайне редко вооружались битами или тем более арматурой – а потому в конечном счете уступили место под солнцем более агрессивным скинам. Те, впрочем, недолго сверкали лысинами. Вскоре объявились плечистые немногословные тоты в кожаных распашонках и перво-наперво отпинали скинов. Однако и на кожаных молчунов нашлась управа: через некоторое время ими самими занялись шумные анархи – бородатые и патлатые, как бомжи…

– …А теперь уже этих анархов разогнала Пионерская дружина, – догадался Фишер. – Но уже через год-другой могут появиться какие-нибудь антипионеры, чтобы разогнать дружину к чертовой матери. Так? А потом придут антиантипионеры? И антиантианти?

– Типа того, – кивнул я. – Круговорот говна в природе. И нас с вами случайно затянуло в чужую войнушку.

– Случайно? Затянуло? – Старик покачал головой. – Ну уж нет! Не обольщайся, Иннокентий. В такие игры принимают только тех, кто сам хочет играть. Лично я не напрашивался, да и ты тоже. Посмотри-ка на себя в зеркало, а потом на меня: из нас с тобой такие же анархисты, как из вареной луковицы пуля. Дело вовсе не в очередной драчке стриженых с бритыми, пойми. Тут другое. Ты разве не слышал, о чем говорил нам этот алкаш в клоунском наряде? Они ищут нашего ворона. А мы гарнир к основному блюду.

Я невольно взглянул на Корвуса. Не подозревая, что речь зашла о нем, носитель отвернулся от нас, наклонил голову и лениво глазел в боковой иллюминатор на проплывающие мимо рваные клочья облаков. Ему было не до тайн и не до войн. Он переваривал обед.

– Ты раньше с пионерами никогда не общался? – спросил Фишер. – Ни по по службе, ни как-нибудь еще?

Ага, «по службе», очень смешно! Молодежь и авторское право – два непересекающихся множества. У нас в ФИАП давно уже поняли: глупо связываться с теми, у кого уже есть сила и еще нет мозгов. Содрать с таких копеечку за чужой контент почти нереально, да и небезопасно. К примеру, у сатанинского смайлика, который чертанцы шлепали себе на майки, тоже наверняка имелся автор, но качать права никто почему-то не рискнул. И правильно. С таким же успехом разработчики пиратского бренда «Веселый Роджер» могли бы сунуться за ежемесячными отчислениями к капитану Флинту.

– Вживую с ними не сталкивался, – доложил я Вилли Максовичу. – Потому и не сообразил вчера, что хмыри в масках – из той самой Пионерской дружины. Не додумался, что буквы «БГ» и «ВГ» на жетоне, который мы нашли у Горна, – это их слоганы «Будь готов!» и «Всегда готов!». Я про них только в газетах читал. В «Листке» выходила, кажется, статья, потом в «Новом Коммерсанте» и где-то еще…

– Газеты не самый надежный источник информации, – нравоучительно заметил Фишер. – Знал бы ты, сколько дезы в войну через них прокачивали! Помню, к газете «Красная Звезда» был для этого специально прикомандирован Шурик Казанцев, майор инженерных войск. Врун был феноменальный. Мог в одиночку поставить на уши сотню человек в геббельсовском министерстве пропаганды. Наша страна, естественно, отметила его таланты…

– Дали ему орден?

– Срок! Я его потом в Воркуте встречал, в пересыльном лагере: мотал червонец за разглашение госсекретов. Оказалось, на его туфту про электрическую пушку купились не только в Берлине, но и в Москве… Словом, доверять прессе я бы не стал. – Старик покосился на клоуна, тихо лежащего в отключке. – Ну хорошо, допускаю, в мирное время они врут поменьше, чем в военное. К тому же других источников у нас все равно пока нет. Жаль, мы с тобой не успели вчера допросить пленных… Ладно, докладывай, чего ты там вычитал про пионеров? Противника надо хоть немного изучить. Что нам известно? Руководство? Идеология? Численность? Дислокация?

– Официально они вроде были приписаны к Минмолодежи, – припомнил я, – но тех упразднили еще два года назад, а эти живехоньки, и кто у них куратор – не знает никто. Может, и нет у них никакого куратора. Бочке, которая катится вниз с горы, двигатель не нужен… В идеологию никто, по-моему, толком не въехал, а лозунги патриотические, как у всех: догнать и перегнать все, что движется, мы за капитализм, но против богатеев, наши арифмометры – самые железные в мире, наши часы – самые быстрые, наши жены – пушки заряжены, и тэ пэ… А еще там много о еде: надо, мол, жевать отечественное, а привозное выплевывать. То есть вроде можно и импортное жевать, но только если страна-производитель нас любит… Значит, шпроты уже нельзя, хинкали нельзя, картошка фри тоже запрещена…