Рональд Малфи - Кость бледная

В течение недели Пол еще трижды звонил на рабочий телефон детектива Райерсон. Каждый раз его перебрасывали на голосовую почту. И он вешал трубку, не оставляя сообщения. «Да что не так со мной?» – недоумевал он. Но ответ был ему прекрасно известен.

– Я как будто снова его теряю, – объяснил он Эрин Шарма за обедом в субботу. – А если дозвонюсь и получу подтверждение, ну… ну, тогда ведь все, да?

Эрин, сидевшая напротив, улыбнулась ему. Они вместе работали на кафедре английского языка в колледже Святого Иоанна. Эрин, женщина с прелестной улыбкой, чуть за тридцать, была влюблена в науку. Когда-то они с Полом встречались, Эрин даже несколько раз виделась с Дэнни. А когда у того начались проблемы с полицией и он просил денег на адвоката, именно она встала на его сторону, не в силах понять, как Пол, утверждавший, что очень заботится о своем брате, может быть настолько равнодушным. Пол объяснил, что лучше знает Дэнни. Возможно, даже продекламировал напыщенную старую банальность о том, что человека следует научить ловить рыбу. Конечно, причиной их расставания с Эрин стала не эта история, но он чувствовал, что выставил себя перед ней в черном свете. Пол так и не смог объяснить ей всю ситуацию, поэтому оставил попытки.

– Дозвонишься ты туда или нет, это не изменит того, что с ним случилось, – произнесла Эрин. – Ты просто обманываешь себя, Пол.

А ведь так оно и было. Впервые он понял, какое важное место занимал Дэнни в его жизни после своего исчезновения. Даже более важное, чем пока присутствовал в ней. В этом было что-то грустное.

– Но знаешь, что интересно, как мне кажется? – спросила Эрин.

Они сидели на террасе кафе «Книги и Кофе», наслаждаясь осенней прохладой и наблюдая, как парусники скользят по заливу.

– Что? – откликнулся он.

– Что он всегда «потерявшийся». Понимаешь? Каждый раз, когда ты говоришь о нем, он у тебя просто «потерялся». Даже сейчас, когда тебе кажется вполне правдоподобным все, что вытворил этот ненормальный со всеми теми бедолагами за пять тысяч миль отсюда, Дэнни все еще «потерялся». Неужели ты сам себя не слышишь? – она улыбнулась, ее глаза за линзами толстых очков в черной оправе сияли. – Милый, я не думаю, что ты боишься позвонить туда и узнать, что твой брат мертв. Я думаю, ты боишься позвонить, оказаться в исходной точке и снова гадать, что с ним случилось. В той же точке, где ты находишься с тех пор, как он ушел. Этому нет конца, и из-за этого ты изменился.

– Изменился? Как?

Она вонзила вилку в огурец на своей тарелке.

– В основном в мелочах. Но что-то в тебе переменилось с тех пор, как Дэнни ушел.

– Разумеется, – произнес он.

– Ты не так понял, – сказала она, – Не с тех пор, как он исчез , а с тех пор, как он ушел . С тех пор как он уехал на Аляску, я имею в виду. Еще до исчезновения. Словно какая-то маленькая часть тебя тоже ушла. Уехала вместе с Дэнни.

– И где теперь эта часть?

– Там же, где Дэнни, – ответила Эрин.

По какой-то странной причине ее слова заставили Пола вспомнить прошлое лето, долгие недели невыносимой бессонницы, которая не отпускала его по ночам, и он сидел, привалившись к изголовью кровати, пока небо не начинало менять цвет за окнами спальни. Несколько раз он едва избежал аварии по дороге на работу или обратно из-за ужасной усталости. А то ли на четвертый, то ли на пятый день, когда он сумел выкроить для себя целых десять часов относительного покоя, ему привиделось, что спальня обернулась темным склепом глубоко под землей, оконные стекла покрыты грязью, а ковер кишит извивающимися червями. Когда больше не было сил все это выносить, Пол пошел к своему врачу, который прописал ему снотворное. Но таблетки только нагоняли сонливость днем, пока он стоял в аудитории перед студентами, пытаясь читать лекции. Ночью от них было столько же проку, сколько от мармеладных мишек.

– Ты знаешь, он всегда был ужасным братом, – признался Пол с улыбкой, но та вышла неискренней. – Не нарочно. Но он постоянно попадал в неприятности. И меня втягивал.

Он закатал рукав и показал полукруглый узор из крошечных шрамов на левой руке.

– Видишь?

– Я помню, – сказала Эрин, – ты говорил, что тебя укусила собака. Теперь скажешь, что это работа Дэнни?

Пол засмеялся:

– Нет, нет, это не Дэнни. Но это по его вине. Когда нам было по одиннадцать, он полез в старый заброшенный дом в нашем районе. И каким-то образом уговорил меня пойти вместе с ним. Мы спустились в подвал, а там оказалась собака. Какая-то бродячая псина. Напугала нас, – Пол пожал плечами и раскатал рукав, – Дэнни сбежал, а меня она покусала. Пришлось на всякий случай делать прививки от бешенства.

– Я вызову официанта, если у тебя пойдет пена изо рта, – предупредила Эрин.

– Пока мы были детьми, между нами всегда была действительно сверхъестественная связь, – продолжал Пол. – Знаешь, я не верю в подобную чушь, но мы с Дэнни в детстве были очень близки. Иногда даже казалось, что мы знаем друг о друге все. Конечно, теперь, став старше, я могу взглянуть на такие вещи объективно и понять, что это была не столько сверхъестественная связь, сколько старая добрая интуиция и, по правде, просто игра случая, но в те времена, когда мы были молоды… не знаю. Казалось, мы иногда словно жили одним разумом.

– Ну, ты же знаешь, я не верю в кристаллы, ловцы снов и тому подобное, – сказала Эрин, – но я верю , что мы отчасти сохраняем в себе людей, которые нас окружают. Особенно когда эти люди очень нам близки. Это в нашей крови, или, может быть, все дело к генетике или в чем-то таком – в каком-то инстинкте, оставшемся с тех пор, когда мы все жили в пещерах и били друг друга дубинами по голове, и я верю, что он существует. А вы, ребята, к тому же близнецы! А о близнецах же постоянно ходят всякие истории о том, как они… не знаю… могут чувствовать боль друг друга, или сказать, когда другой голоден, напуган, болен, да все что угодно. Например, «когда зазвонил телефон, я уже знала: мне сообщат о том, что сестра, живущая за две тысячи миль, в Поукипзи, упала с лестницы». Что-то вроде этого.

– Такого никогда не было, – сказал он.

– Тогда на что это похоже?

«На пульсирующую пуповину, – на тысячную долю секунды мелькнуло у него в голове, словно всполох неоновой вывески промчался в окне набирающего скорость поезда. – Словно какой-то трос натянут между нами, связывая в единое целое. Соединяя две половины».

Но вместо этого он произнес:

– На самом деле это шестое чувство. Источник всех внутренних ощущений, – он прижал большой палец к животу, между солнечным сплетением и пупком, – прямо здесь.

– Это Манипура, – сказала Эрин, – третья первичная чакра.

– Я думал, ты не веришь в кристаллы и ловцы снов.