Герда - Играя с Судьбой [СИ]

А разум растравлен обманной близостью свободы. Но то, что я предоставлен себе самому тоже может оказаться только иллюзией.

Я вернулся к кровати, понимая, что с этим надо бы что-то делать, как-то выбираться из Лиги, с этой клятой планеты. Но — не хотелось. Горькое послевкусие сна ещё било в виски набатом. «Я — убийца…» Впору было скрючиться в позе эмбриона и завыть. Если бы я не был уверен, что за мной наблюдают, я бы так и сделал. Но я на чужой территории, и неизвестно, какой ещё сюрприз мне приготовила судьба. Нет, нельзя показывать врагам свою слабость.

«Цель — Ирдал». Вздохнув, я стиснул зубы. Где сейчас та маленькая женщина, которая отдала мне приказ? Жива ли? Показалось или нет, будто медик сказал, что жива? Узнать бы наверняка… Знать, что она выжила — и, быть может, стало бы чуточку легче.

Я оглядел комнату, в которой находился. Обстановка — проще не бывает. Кровать — поперёк комнаты изголовьем к стене, окно, манящее фальшивой свободой — справа, дверь — слева; створки плотно сомкнуты, вставки из молочно-белого стекла слегка пропускают мутный свет с той стороны.

В изголовьи кровати — тумбочка с кувшином и низкий столик на колёсиках, с медицинскими приборами, сейчас отключёнными за ненадобностью. За ним, чуть в стороне, в тени — стул, а на стуле… Меня как пружиной подбросило, я подошёл, протянул руку — убедиться, что не померещилось. Да, на стуле лежала одежда: комплект нижнего белья, свободные брюки и туника. Конечно, это не привычная черно-серая форма, но лучше, чем ничего.

Только одевшись, я в полной мере понял, насколько меня стесняла нагота. Одежда была непривычной, светлой и слишком свободной, но само чувство, что не придётся предстать перед противниками в чем мать родила, немного ободрило. Я был им благодарен, что от подобного унижения меня избавили.

Одетый, но все ещё босой, я бесшумно проскользнул к двери и внимательно осмотрел её. На белом пластике — ни ручек, ни заметного стыка, и со стеной она словно бы образует единое целое. Через мутно-белые вставки невозможно было разглядеть ничего, что творилось на той стороне. Пелена и туман. Из-за двери не доносилось ни звука. Сдержанно выругавшись, я прикоснулся к двери рукой, пытаясь на ощупь найти какую-нибудь трещинку в монолитной плите, которая изначально показалась мне выходом. Минут пять я потратил на бесплодные исследования, чувствуя себя всё более и более глупо.

Но те женщина и мужчина — не во сне же они мне приснились! Однако, если из комнаты и был выход, то он предназначался не для меня. Оставив в покое дверь, я вновь вернулся к окну, уселся на широкий подоконник — ждать утра.

Небо стремительно светлело. Проснулись и запели птицы — весь мир наполнился их радостными трелями. Вольные, как ветер, они перелетали с ветки на ветку, вызывая у меня отчаянную, горькую зависть: они — не в клетке, никто их не держит.

— Проснулся? — услышал я смутно знакомый голос.

Со мной говорили на языке Раст-эн-Хейм. Обернувшись, я увидел вчерашнего медика, стоящего около двери.

— А не заметно? — буркнул в ответ.

Мужчина вздохнул и подошёл ко мне.

— Злишься, — заметил он грустно. — Я бы тоже злился, встреть меня разрядом парализатора. Хорошенькое: «Добро пожаловать на Ирдал».

Я бросил быстрый взгляд на его лицо, пытаясь понять: он говорит это всерьёз? Или врет, желая, чтобы я развесил уши и потерял бдительность, клюнув на сочувствие, как на приманку? Неужели со стороны я выгляжу таким дураком? Хотя да, второго такого нужно ещё поискать.

Кипя от злости на себя, на медика, на весь мир, я чётко произнёс:

— Со мной были мужчина и женщина, Арвид Эль-Эмрана и мадам… Фориэ Арима, — имя, обронённое начпорта, в нужный момент само пришло на ум. — Где они? Что с ними? Я хочу их видеть.

Медик аккуратно положил ладонь мне на плечо, и этот простой жест разозлил больше, чем все его предыдущие заискивания.

— Руку уберите, — огрызнулся я. — У нас в Академии не приветствовались тактильные контакты меж представителями одного пола.

Мужчина покачал головой, но руку убрал, и даже отошёл в сторону на несколько шагов. Теперь я мог хорошо разглядеть его: высокий, худющий, длинные каштановые волосы собраны в хвост, на костистом лице выдающийся нос выглядел птичьим клювом.

— Есть хочешь? — спросил.

Кажется, кровь бросилась мне в лицо. Он игнорировал вопрос, словно его не слышал.

— Я должен знать, что случилось с Арвидом и мадам! Они выжили? Они мертвы? Штурмовики их добили?

Медик дернулся как от пощечины, отрицательно мотнул головой. Вздохнул. Несколько секунд длилось странное напряженное молчание. Потом лигиец подошёл к стулу, нагнулся, достал из-под него не замеченные мною тапочки. Вернулся к окну и, поставив их на край подоконника, проговорил:

— Обуйся.

— Зачем? — зло бросил я ему в ответ.

Вздохнув, он попросил:

— Ты всё же обуйся, мы не на пляже. Я не хочу, чтобы ты случайно поранил ноги.

Мне захотелось бросить ему в лицо что-то особенно колкое, ранящее, едкое но, встретившись с ним взглядом, я сделать этого не смог. Должно быть, я в глазах медика выглядел как полный дурак — он смотрел на меня без злости.

— Пойдём со мной, — проговорил он. — Словам ты вряд ли поверишь. Пойдем, я отведу тебя к Арвиду, покажу, мадам Арима. А то ведь не успокоишься. И да, — он устало пожал плечами, — если я оскорбил тебя своим прикосновением, прости. Наносить оскорбление я не собирался.

Я смотрел на огорчённое лицо мужчины, вспоминал все, что успел ему наговорить и чувствовал, как от стыда загораются щеки, и не знал, куда спрятать взгляд.

«Он лигиец, а все лигийцы — лживые твари» пришла в голову заученная спасительная фраза. Вот только облегчения не принесла, наоборот, мне захотелось провалиться сквозь землю: Фори тоже была лигийкой.

Тяжело вздохнув, я обулся и пошёл вслед за медиком, чувствуя себя донельзя глупо.

Створки дверей плавно разошлись в стороны, стоило мужчине подойти к ним. Он сделал шаг в коридор и остановился, придержав створки; я вышел следом.

Две рослые фигуры в бронекостюмах и с оружием наизготовку синхронно двинулись навстречу.

— Опустите оружие, — твёрдо проговорил медик, делая шаг вперёд.

— Эгрив, не глупи, — прозвучало в ответ из-за прикрывавшего лицо щитка, — Парень опасен. У нас приказ — держать его на прицеле.

— Перестраховщики, — недовольно прошипел медик и, снова перейдя на диалект Раст-эн-Хейм, заговорил со мной:

— Не обращай внимания. Кто-то что-то явно попутал. У них приказ стрелять, только в случае нападения. Ты ведь не собираешься нападать?

От абсурдности ситуации я едва в голос не рассмеялся. «Нападать?!». Интересно, за кого они меня принимают? И не посчитают ли они шаг вправо, шаг влево или прыжки на месте за попытку к бегству? На всякий случай я решил держаться ближе к медику: взгляды охранников, которые я ощущал спиной, не сулили ничего хорошего.