Анастасия Пенкина - Красная ведьма. Враг у моих ног [СИ]

Сквозь красный туман, застилающий мои глаза, я все еще была при ведьмином взоре, и сделала то, чего никогда не собиралась делать. Я заглянула в свою душу.

Моя душа — большой карминовый сгусток, окруженный розовым огнем. Люблю. И так это знала. Но происходило нечто необычное.

Розовые всполохи как кинжалы пронзали мою душу, от чего мне и было так больно, и сгустки потока вырывались наружу. Любовь будто душила.

Я больше не могла на это смотреть и чувствовать. Я поняла, что со мной происходит.

Предательство, в конце концов, разбило сердце. Да только сделала это не я, а он. Он сделал со мной то, что я должна была сделать с ним.

— Вот так ирония, — пробормотала я вслух, горько усмехнувшись.

Но было мне совсем не смешно — мне захотелось умереть.

Опустив спинку сиденья, позволила себе лечь и закрыла глаза, проваливаясь в забытье, отдаваясь во власть карминового потока, который позволял мне управлять душами, но только не своей собственной. Так будет лучше, меньше шансов у колдунов поработить высших ведьм, в чьих руках теперь только «рубиновое сердце».

Я перестала чувствовать свое тело. Боль отпустила — я покинула его. Поднялась и наблюдала за бездыханной куклой, что еще мгновение была мной. Волосы полотном розового золота рассыпались по черной коже сидения машины. Глаза моего тела были закрыты, но оно все еще было наполнено потоком, магией, которая теперь полностью окутывало его. А я парила над машиной, прощаясь с собой, этим миром и своей семьей.

— Глупая, упрямая девчонка, — ругался Максим, запрыгивая в «Патриот». На таком агрегате будет сложно догнать БМВ, у которой двести пятьдесят лошадей и спортивный режим.

Он не ожидал, что его слова, сказанные отцу, так прозвучат. И обманывать Василису он не планировал, лишь сказал то, что от него хотели услышать. А вот она не должна была стать свидетельницей разговора.

— Теперь попробуй все исправить, — бормотал Максим, дергая рычаг коробки передач.

К счастью, как только он покинул территорию Объекта, заработал интернет, и теперь можно отследить, куда направлялась Василиса на его машине. Он нервно следил за красной точкой на карте, та стремительно двигалась в сторону города. Спасибо человеческим технологиям! Это куда быстрее, чем поиски с помощью заклинаний.

— Правильно, правильно, подожди меня, и я все исправлю, — отчаянно забормотал колдун, когда точка остановилась недалеко от дороги.

Двигатель внедорожника работал во всю мощь, но Максим продолжал жать педаль газа в пол, от чего мотор издавал недовольное рычание. Василиса недалеко уехала, всего километров пятнадцать, но он боялся, что она уйдет. Сядет в попутку, и он не успеет… Что не успеет, Максим и сам не знал. Но чувствовал, что промедление может стоить слишком дорого. И он боялся, что исправить все, может, и не удастся.

Он мысленно перебирал слова, которые скажет ей и надеялся, что они помогут. Когда он затормозил у съезда с дороги, все они вылетели из головы. Он ожидал увидеть пустой автомобиль или взбесившуюся ведьму, решившую все-таки с ним поговорить. Но только не потерявшую сознание девушку и растекшийся вокруг красным туманом поток.

Ее тело — неподвижное. Лицо бледное, как у фарфоровой куклы. Страх прожорливым червяком пробрался к горлу, лишая колдуна способности ровно дышать.

Еще теплая, но под тонкой кожей на шее пульса нет. Нет!

— Не смей умирать! — в ярости прорычал Максим.

Да. Он злился на свою ведьму. Что она задумала? Какой-то изощренный способ добиться своей цели, чтобы пройти испытание?

— Слышишь меня?! Не смей, я сказал. Моя чертова головная боль. Ты и меня хочешь свести в могилу?

Руки и ноги еле слушались колдуна, когда он вытаскивал Василису из машины. Осев на землю с телом высшей ведьмы на руках, он прикрыл глаза, видимо, надеясь, что страх и паника отпустят его, и вернется способность мыслить разумно, что в данный момент было так необходимо.

— Не смей… — голос его, сев от крика, наполненного истинной яростью, превратился в шепот. — Я отдам тебе свое сердце, забирай, мне оно уже ни к чему, только не умирай.

Но было поздно просить — в теле не было жизни, и поток его постепенно покидал. Максим не понимал, что происходит с ведьмой. На теле не было видимых повреждений, которые могли бы указать на причину смерти. Ни следов яда, ни проклятий. Будто душа добровольно покинула тело.

Может, еще есть шанс заставить ее вернуться?

Я уже парила над лесом словно птица, наблюдая за тем, что творилось внизу. Как машины мчались по трассе. А вокруг бледными, прозрачными немыми тенями кружили неупокоенные души. Они протягивали ко мне руки, силясь что-то сказать. Но я их не понимала. Даже всматриваясь в пустые глазницы, в которых отражался темный и холодный потусторонний мир — не видела, не слышала, не понимала.

Зато все еще слышала шум леса и дороги.

— Не смей умирать! — отчаянный крик знакомого голоса. Такого родного. До боли.

И я посмотрела вниз туда, где осталась машина и мое тело. Он был там. Колдун, принесший в мою жизнь столько проблем. Довел меня до этого самого состояния. Но вместе с тем подарил мне столько страсти, нежности и тепла, пусть и все так быстро закончилось… Но спасибо ему за то, что это было. Сейчас, когда боль отпустила, все виделось в ином свете, и не осталось той обиды и ненависти, в один миг разрушивших мою душу.

— Что он там несет? — спросила я, но немой призрак рядом со мной молчал, продолжая взирать на меня, и я спустилась, чтобы расслышать слова колдуна.

Он баюкал мое тело, осторожно поглаживая щеки, вытирая с глаз еще не высохшие слезы.

Я смотрела на себя со стороны. Голова прижата широкой ладонью к мужской груди и так хотелось ощутить его тепло под щекой. Но я не чувствовала. И уже не почувствую. Не могла оторвать взгляда от Максима. Хотелось напоследок полюбоваться им, запомнить каждую черточку.

— Не смей… — прошептал он и опустил мое тело на землю, осторожно придерживая голову, будто боялся причинить мне боль.

Из багажника БМВ Максим достал металлический чемодан, где лежали его колдовские примочки.

Что он собрался делать? Зачем расставил по кругу свечи? Насыпал в ладонь горсть черного порошка и нарисовал им на земле звезду, вписывая ее в круг.

Когда он достал огромный нож и, не колеблясь, располосовал себе ладонь, я даже вскрикнула. Но он меня не услышал. Карминовый поток в его теле стал стекать к раненой конечности. Бурые капли посыпались горошинами в чашу. Кровь продолжала капать, пока весь поток, что сохранился в его теле, не оказался в чаше, а мне не предстала очищенная от него душа, вокруг которой вились розовые всполохи. Но мне уже было плевать на чувство, что жило в его душе. Эта любовь не помешала предать меня. А значит, это чувство не способно изменить человека. Мне уже не жаль.