Александр Харламов - Проклятие Белого Лебедя [СИ]

Изба Михалыча с синими окнами стояла поодаль от всех, почти на отшибе. Огород его упирался в речку, спускаясь зарослями картофельной ботвы почти к самому берегу. Во дворе кудахтали куры, закукарекал петух. Собака, что-то почуяв, напряженно завыла. Чудовище сдвинулся влево, поняв, что стоит с подветренной стороны. Лай утих.

В старом ларьке на столе у девчонки-продавщицы оно нашло потертый листок бумаги, на котором крупными печатными буквами химическим карандашом было написано послание, написанное ему…Это он сразу понял, хотя едва смог прочитать текст. В послание говорилось, что на след шаровского монстра уже напали. Скоро он будет пойман, и лучше бы позаботиться о том, чтобы неизвестные преследователи не добрались до него через некоего Михалыча, который слишком много знает и может рассказать всю правду. Буквы с трудом складывались в слова, стоя по луже в крови, чудовище сумело все разобрать. Девчонка хрипела рядом. Из разрезанной шеи стекала бордовая аппетитная кровь, и этот запах сводил с ума, заставляя глотать слюни от жажды.

Впервые, оно не осушило свою жертву, впервые за очень много лет не попробовала этот нектар струей льющийся из шеи. Монстр просто рыкнул и рванул к дому Михалыча. Тем более, что к клочку бумаги прилагалась тряпица, пахнущая настоящим мужским потом, спутать который было практически невозможно. Нос вел его, словно по карте, пока чудовище не оказалось прямо перед воротами опасного свидетеля, спрятавшись в придорожной канаве.

Кто этот неизвестный благодетель? Зачем ему нужно было предупреждать об опасности? Оно старалось об этом не думать. Тем более думать мозг, захваченный жаждой, практически не мог. В висках стучало колокольным набатом взрывая черепную коробку. Единственной мыслью в голове было утолить голод, снять эту сумасшедшую боль и что осталось всего лишь два дня гона, а потом наступит блаженное забытье до следующего лета.

Во дворе наметилось кое-какое шевеление. Крепкий мужчина в спортивных штанах и майке-борцовке выскочил на крыльцо, коротко цыкнул на собаку, напряженно вглядываясь именно в те кусты, за которыми пряталось чудовище. От его пристального взгляда оно оцепенело. А что если он увидит, рассмотрит? Что тогда? Убьет? Скорее всего да… Короткая дрожь прошла по косматому телу, когти сильнее вгрызлись в мягкий грунт, вырывая дерн с корнями, но Михалыч отвел глаза, вернувшись в дом. Появился он снаружи минуты через три. Только теперь в его руках было двуствольное ружье. На поясе висел патронташ, и монстр почему-то не сомневался, что все это приготовлено именно для него.

— Барин, ко мне! — лохматый пес на высоких мощных лапах коротко повел огромной головой, зарычал, оскалив пасть и сделал несколько уверенных шагов к хозяину. — Хватит терпеть эту гадость на своей земле! Пора навести в Шаровке порядок… — Михалыч наклонился к собаке, чтобы отпустить ту с цепи, и чудовище вдруг поняло, что лучшего момента для нападения ей может и не предоставиться. Впервые за столько лет она нападала на вооруженного и готового ко всему противника. Впервые ей попался серьезный враг, которого следовала опасаться, который мог убить, лишить жизни, за которую оно так долго боролось.

Огромным прыжком чудовище покрыло расстояние до покосившегося забора Михалыча. Коротко рыкнуло, перемахнув невысокий шифер, и опустилось на все четыре лапы почти бесшумно.

— Фас, Барин! — Михалыч спустил собаку почти в тот самый момент, когда монстр был в полете. Стокилограммовая туша пса столкнулась с убийцей, опрокинув того на землю. Коротко залаяла, целясь острыми зубами куда-то в область шеи. Чудовище завизжало и засучило лапами по земле.

— Куси ее, Барин! Куси!

Мощные лапы придавили к земле, вжав в мягкий чернозем гибкое тело. Желтая липкая слюна закапал в слепые белесые глаза с клыкастой пасти, готовой разодрать шею в клочья.

— Куси эту тварь! — заорал Михалыч, направляя на них ружья.

Мощные клыки несколько раз клацнули в опасной близости от шеи монстра. Тот взвизгнул и завертелся ужом, пытаясь вырваться. Слишком много веса было в верном Барине, слишком ослаб от жажды организм убийцы, чтобы бороться с крепким откормленным волкодавом.

— Куси его! — закричал Михалыч, и пес на секунду отвлекся на своего хозяина, повернул косматую голову в его сторону. Этого мгновения хватило, чтобы передняя правая лапа монстра оказалась свободной. Со всей силы он вонзил свои острые когти прямо в теплый лохматый бок собаки. Волкодав завизжал. Подскочил вверх, ослабляя хватку. Когти погрузились во что-то теплое. Монстр почувствовал, как внутри пса что-то бьется и шевелится. Неужели сердце?

— А ну прочь! — над головой раздался выстрел, вырвав из земли невысокий фонтанчик. — Держись, Барин!

Михалыч отступил назад и выцеливал монстра, лежащего под верным псом, погибающем защищая своего хозяина.

— Умри тварь! — еще один выстрел. Его монстр скорее почувствовал, услышав как напрягся палец мужчины на спусковом крючке. В его слепом мире, полном тьмы, все звуки и запахи слышались отчетливее и ярче. — Умри! — в самый последний момент оно перестало сопротивляться, обескровленный пес рухнул на него всей своей массой, прикрыв от пули. Тело собаки дернулось и замерло. Чудовище сочло за лучшее тоже затихнуть, подманив Михалыча поближе.

— Получил?! — то ли воскликнул, то ли спросил мужчина, быстро перезаряжая ружье. — Будешь знать…

Шаги его становились все ближе. Сейчас их чудовище слышало особенно отчётливо. Вот он поднимает ногу, аккуратно ее ставит на траву, которая подминается под его тяжестью, хрустят сломанные веточки, а бедный муравей, еле успевает скрыться в одной из своих пещер. Они же в сущности такие, как оно, так же живут под землей, также мало видят, лишь хорошо слышат, и каждый может принести им боль, каждый желает уничтожить, только потому, что они слабее и не такие, как все. Второй шаг…Глухо цокнул ремень ружья. Звуки становились оглушительно громкими. Михалыч приближался, а чудовище даже перестало дышать, чтобы тот ничего не заподозрил. Залитые кровью пес и убийца вдвоем напоминали мертвецов. Сердце стучало где-то в висках. Еще чуть-чуть…Еще совсем немного для рывочка. Хватит ли у него сил столкнуть себя волкодава и совершить бросок? Успеет ли он?

— Хватит притворяться,! Пули у меня серебряные! — громко проговорил Михалыч, держа монстра на прицеле.

Значит он не верит, что попал…Значит готов выстрелить!

— Вот ты какой…Шаровский маньяк… — произнес Михалыч, рассматривая длинный упругий хвост, торчащий из-под пса, острые когти впившиеся почти по локоть в тело собаки и шишкастую голову с закрытыми глазами. Длинный нос, уткнулся куда-то в шею Барину, глаза были закрыты, кажется, чудовище не дышало.