Александра Гринберг - Некромант для рыжей шельмы (СИ)

— Такая прелесть! А как его зовут?

— Персиваль.

На пару секунд в комнате повисла пауза.

— Ты нормальная вообще?

— Как ты разговариваешь со старшей сестрой? — хриплым голосом возмутилась Билли, тоже погладив котенка.

— Да с тобой только так и надо! — фыркнула Джем, сложив под грудью тоненькие ручки. — Нет, ну почему Персиваль?

— Ты глупая, что ли? — она протянула руку и привычно поймала толстую тёмную косу, чтобы легонько дернуть. — Разумеется, это потому что у него рыжий бочок! Как у персика … понимаешь ты, нет?

Она рассмеялась и удрученно помотала головой.

— Прости, Билли, я и впрямь разбудила тебя слишком рано.

— Вот именно, — проворчала Билли, подвинувшись поближе и сгребая сестру в охапку. Такой вот у неё был странный бессознательный рефлекс: участь любимой подушки постигала всякого, кто имел глупость улечься с ней в одну постель. — Сколько времени?

— Уже одиннадцать!

— «Уже»?! Джем, мать твою грымзу, я легла в начале восьмого!

— Билли такая Билли, — неодобрительно фыркнула Джем, убежденный жаворонок и новоиспеченный светлый маг.

— Билли работала всю ночь!

Ну, по крайней мере, большую часть. Ближе к утру их с ребятами напряжённая работа над новой моделью кристалла связи как-то сама собой скатилась в спонтанные посиделки с мятным ликёром и кучей разной еды, заказанной в ближайшем ресторане. И то сказать, отдохнуть иногда тоже полезно, от одной работы свихнуться можно.

— Ну прости, прости-и! Я просто так соскучилась… Ты поспи ещё, а мы с котиком почитаем, ладно?

Билли махнула бы рукой, не будь ей так лень поднимать ту самую руку.

— Я тоже скучала, — нетвердо промямлила она, прежде чем уткнуться носом в мягкие волосы сестры и намертво отрубиться ещё часа на четыре.

Когда Билли наконец-то продрала глаза, было уже далеко за полдень. На крыше назойливо щебетали птички, а с кухни соблазнительно пахло беконом и вафлями. Жаворонки, безусловно, самые ужасные люди в подлунном мире; однако Джем с пониманием относилась к причудам своей дурковатой сводной сестрицы и была рада осчастливить её вкусным завтраком, даже если время близилось к ужину.

Как и покойник-отец, малютка Джемайма всегда любила её куда больше, чем она заслужила. Что неизменно бесило мачеху. Уж та её не любила не капельки… В последнее время, впрочем, отношение Эдит к ненавистной падчерице сделалось куда более сердечным. Должно быть, оставшиеся от папы средства она уже почти промотала и теперь прикидывает, можно ли что-то поиметь с его приёмной дочурки.

Нельзя, естественно. Ради Джем она помрёт, убьёт и вообще наизнанку вывернется, однако её мамаша не получит и медяка. Не после того, как выжила из родного дома.

— Персичек, ты мне изменяешь?! — трагично воскликнула она, едва войдя на заполненную дразнящими ароматами кухню. — Неблагодарный комок шерсти, и это после того, что я во имя тебя пережила на той помойке!

Персик старательно тёрся об ноги Джем, но, заслышав голос хозяйки, пуще прежнего задрал смешной рыжий хвостик и шустро побежал к ней. Билли скептически хмыкнула — мол, придуривайся сколько хочешь, изменник, да только я всё видела! — и села за стол, давая котёнку поиграть в скалолаза. Тот не подвёл и тут же принялся неуклюже карабкаться вверх по штанине, к вожделенным хозяйским коленкам. Стриженные когти затрудняли путь, но Персик не сдавался и упорно лез вверх.

— Билли, ты как большой ребенок, — укоризненно улыбнулась Джем, ставя перед ней две здоровенные тарелки. Их порции теперь почти одинаковые, и это всё ещё немного изумляло — раньше, не имея магического резерва, её крошечная сестра ела как птичка. — Иногда мне кажется, что ты моя младшая сестра, а не старшая.

— Взросление — социальный конструкт! Прекрати ущемлять мою ранимую творческую натуру! — пафосно потребовала Билли, втыкая вилку в сырный омлет. — Бездна, гадкий жаворонок, я снова тебя люблю. Ну почему я-то не способна без приключений даже вафельку пожарить?! Несправедливо!

— Потому что ты никогда не могла хорошо делать то, что тебе нисколечко не интересно, — пожала плечами Джем, тоже принимаясь за еду. — Я бы с радостью обменяла свое умение готовить на твои магические таланты.

— Всё ещё делаешь трагедию из результатов теста? — Билли вздохнула и принялась нервно наматывать на палец прядку влажных после душа волос. — Брось, детка. Природный дар переоценивают. У тебя отличный замер и выбор аж из пяти направлений. Да, что ты решила с направлением?

Джем сумрачно вздохнула и, отложив вилку, принялась разливать чай по высоким пузатым кружкам. Крохотные чайные чашечки Билли всегда полагала за чьё-то хитроумное издевательство над логикой и здравым смыслом.

— Мама требует, чтобы я шла на зельеварение или хотя бы на целительство. Мол, для остального ты способностями не вышла, а это всякому по силам.

Билли тоже отложила приборы. Нет, жрать хотелось неимоверно, однако ж ей кусок в горло не лез, когда она злилась.

— Это она способностями не вышла, вот и бесится. Джем, ты куда хочешь?

— На артефактику…

— Значит, пойдешь на артефактику, — отрезала она и подвинула к себе кружку. — Всё, вопрос решён.

— Но мама…

— Будут какие-то проблемы с Эдит — скажи мне. Я с этой… хм, в общем, я с ней в два счёта разберусь.

Джем посмотрела на неё с немым обожанием, и Билли, неловко поведя плечами, вновь уткнулась в тарелку.

— Никогда не прощу маму за то, что она выгнала тебя из дома, — услышала она сердитый голосок сестры. И поморщилась — эта тема не входила в список её любимых.

— Милая, ну я же говорила тебе — я сама ушла.

— Билли, мне известно, что такое пассивная агрессия. Ты же сама, помнится, и объясняла!

Билли укоризненно покачала головой и выловила из чашки кружочек померанца, который тут же сгрызла в задумчивости.

Мачеха впрямь её не выгоняла. Той хватило ума не действовать напролом, а исподволь сделать её жизнь невыносимой, чтобы она сама ушла из отцовского дома и больше не возвращалась. Правда, зря она после этого запретила Билли общаться с Джем. Пусть ей едва минуло пятнадцать, она мигом нашла управу на «мамочку» — всего-то стоило на пару месяцев сдать часть дома в аренду шумной шафрийской семейке из восьми человек. Вот тогда-то высокомерная рыжая стерва вдоволь перед ней поунижалась, лишь бы она вернула всё как было. Билли милостиво вернула — только из-за сестры, разумеется. И свою долю недвижимости она тоже отписала Джем, как ни пыталась мачеха её умаслить.

О, она, быть может, и выгнала её из дома, однако пожалела об этом не раз и не два.

— Не хочу, чтобы ты из-за меня ссорилась с Эдит, — наконец выдала она. — Как бы я к ней ни относилась, а она твоя мать, и вам ещё жить вместе. Пусть даже всего два-три месяца в году.