Ларри Нивен - Защитник. Рука закона

— Раз так, отдохните немного.

— Спасибо. Гарнер, мне кажется, что в Объединенных Нациях никто не понимает, насколько это важно. Чужак прилетел в нашу систему. Он совершил враждебный акт, похитил поясника. А потом бросил свой двигательный отсек, и мы оба прекрасно понимаем, что это означает.

— Он решил остаться здесь. Расскажите мне подробней, если можете.

— Проще простого. Вам известно, что корабль Постороннего состоит из трех разделяющихся частей?

— Как раз это я уже выяснил.

— Возможно, хвостовой отсек представляет собой посадочную капсулу. По крайней мере, мы так предполагаем. Так вот, спустя два с половиной часа после контакта Постороннего с Бреннаном этот отсек исчез.

— Телепортация?

— Хвала Финейглу, нет. Мы сделали снимок, на котором видна размытая полоса. Ускорение было огромным.

— Понятно. Так почему вы обратились к нам?

— Как это «почему»? Гарнер, дело касается всего человечества!

— Я не люблю все эти игры, Ник. Прилет Постороннего касался всего человечества с той секунды, как вы засекли его. Но вы не обратились к нам, пока он не выкинул этот фокус с исчезновением. Почему вы не сделали этого? Вы решили, что чужак будет лучшего мнения о человечестве, если сначала встретится с поясниками?

— Я не стану отвечать на этот вопрос.

— А зачем вы рассказали нам об этом сейчас? Если телескопы Пояса не могут отыскать его, значит никто этого не сможет.

Ник выключил массаж, сел прямо и внимательно посмотрел на старика. Лицо Гарнера словно бы принадлежало самому Времени, дряблая маска, скрывающая древнее зло. Только глаза казались молодыми. И еще зубы — неуместно белые и острые.

Но он говорил откровенно, как поясник, не тратил лишних слов и не устраивал представлений.

— Лит предупреждал, что вы необыкновенно умны. Проблема в том, Гарнер, что мы нашли его.

— Честно говоря, я пока не вижу проблемы.

— Он проскочил нашу засаду. Мы ожидали, что птичка, оставшись без двигателя, полетит в обжитые районы. Тепловой датчик отыскал его, и камера следила за ним достаточно долго, чтобы мы вычислили направление, скорость и ускорение. Ускорение оказалось чудовищным — в десятки «же». И почти наверняка он направлялся к Марсу.

— К Марсу?

— Или к его орбите, или, может быть, к спутникам. Но на орбите мы бы уже нашли его. Со спутниками та же картина, на них обоих есть станции наблюдения. Только они принадлежат Объединенным Нациям…

Люк рассмеялся, а Ник с болезненным выражением на лице прикрыл глаза.

Марс считался бесполезной кучей мусора. По правде говоря, в Солнечной системе не так уж много полезных планет. Земля, Меркурий и Юпитер — точнее, его атмосфера, — вот и все. Другое дело астероиды, они действительно были важны. Но Марс вызвал самое горькое разочарование. Почти лишенная воздуха пустыня, покрытая кратерами и морями из мельчайшей пыли, с атмосферой, слишком разреженной даже для того, чтобы назвать ее ядовитой. Где-то в Солис Лакус лежала заброшенная база, оставшаяся со времен третьей и последней попытки человека освоиться на этой ржавой планете. Никто не нуждался в Марсе.

После того как Пояс с помощью эмбарго и пропагандистской войны доказал, что Земля нуждается в нем больше, чем он в ней, была подписана Хартия независимости Пояса. По ней Объединенным Нациям достались Земля, Луна, Титан, а также права на разработку колец Сатурна, Меркурия, Марса и его спутников.

Марс был включен в этот список чисто символически. Его никто не принимал в расчет.

— Теперь вы понимаете, в чем проблема, — констатировал Ник.

Он снова включил массажер. Слабые мышцы поясника не привыкли к земному тяготению и впервые в жизни давали о себе знать пронзительной болью. Массаж на время успокаивал их.

Люк кивнул.

— Учитывая то, что Пояс постоянно твердит нам о неприкосновенности своей собственности, вы не вправе обвинять нас в попытке получить небольшую компенсацию, — заметил он. — У нас накопилось не менее сотни ваших жалоб.

— Не преувеличивайте. С момента подписания Хартии независимости мы зафиксировали около шестидесяти нарушений, большая часть которых была одобрена и профинансирована Объединенными Нациями.

— Так что вы хотели от них и в чем они вам отказали?

— Мы хотим получить доступ к земным отчетам по исследованию Марса. Черт возьми, Гарнер, камеры Фобоса наверняка уже засекли место посадки Постороннего. Мы хотим получить разрешение на осмотр Марса с низкой орбиты. И разрешение на посадку.

— И что из этого вам удалось?

Ник недовольно фыркнул.

— Они согласились только по двум пунктам: мы можем осматривать все, что пожелаем, но только из космоса. А за доступ к их дурацким отчетам они потребовали ни много ни мало миллион марок!

— Ну так заплатите.

— Это же грабеж!

— И это говорит поясник? Почему у вас нет отчетов по исследованию Марса?

— Он никогда нас не интересовал. Да и с чего бы вдруг?

— А как насчет абстрактного знания?

— Другими словами — бесполезного знания.

— Что же тогда заставляет вас платить миллион марок за бесполезные знания?

Ник усмехнулся в ответ:

— Но это все равно грабеж. Во имя Финейгла, откуда они знали, что им когда-нибудь понадобится информация о Марсе?

— В этом заключается секрет абстрактного знания. Нужно просто завести себе привычку узнавать все обо всем. Большая часть этих сведений рано или поздно пригодится. Мы потратили миллиарды на исследования Марса.

— Я распоряжусь, чтобы Универсальной библиотеке Объединенных Наций выплатили миллион марок. — Ник выключил массажер. — Но как нам совершить посадку?

— У меня есть… одна идея.

Нелепая идея. Люк не стал бы даже обдумывать ее… если бы не окружающая обстановка. Клуб струльдбругов был роскошным и невероятно тихим, с прекрасной звукоизоляцией. Она поглотила смех Люка в ту же секунду, как только он сорвался с губ. В клубе редко смеялись. В этом месте люди обретали покой после долгих лет… беспокойства?

— Вы сможете управлять двухместным кораблем модели «Звездный огонь»?

— Конечно. Там нет никаких отличий в управлении. Корабли Пояса используют двигатели, купленные у «Роллс-Ройса».

— Тогда я нанимаю вас пилотом с оплатой один доллар в год. Через шесть часов корабль будет готов.

— Вы с ума сошли.

— Отнюдь. Послушайте, Ник. Любому так называемому дипломату в Объединенных Нациях понятно, насколько важно найти Постороннего. Но никто из них даже не пошевелится. И не потому, что они хотят отомстить Поясу. Не только поэтому. Дело в инерции. Объединенные Нации — это всемирное правительство. Оно неповоротливо по своей природе, ему приходится управлять восемнадцатью миллиардами людей. Хуже того, оно состоит из представителей разных наций. Нации потеряли прежнее значение. В скором времени забудутся даже их названия, хоть я и не уверен, что это к лучшему… Но пока национальный престиж еще способен помешать делу. Понадобится не одна неделя, чтобы прийти к какому-либо соглашению. В то же время ни один закон не запрещает гражданину Объединенных Наций отправиться в околоземное пространство и нанять любого пилота, какого он пожелает. Многие пилоты, обслуживающие лунные рейсы, — поясники.