Ларри Нивен - Защитник. Рука закона
- Название:Защитник. Рука закона
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Азбука, Азбука-Аттикус
- Год:2019
- Город:СПб., М.
- ISBN:978-5-389-12914-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ларри Нивен - Защитник. Рука закона краткое содержание
В сборник также вошли повести о Джиле Гамильтоне, уроженце Пояса астероидов, специалисте по раскрытию преступлений в сверхтехнологизированном мире.
Ларри Нивен входит в десятку лучших писателей-фантастов, он стоит в одном ряду с Айзеком Азимовым и Артуром Кларком. За достижения в жанре научной фантастики Ларри Нивен удостоен звания «грандмастер». Он пятикратно награждался премией «Хьюго» и дважды — «Небьюлой». Кроме того, он лауреат премии «Локус», мемориальной премии Эдварда Э. Смита, Всемирной премии фэнтези, премии Роберта Э. Хайнлайна и других.
Произведения, включенные в книгу, публикуются в новых переводах.
Защитник. Рука закона - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Я был из АРМ, поэтому в его представлении я теоретически мог знать.
— А вы сами как считаете?
— Иногда я размышляю над этим. — Рестарик посмотрел вниз. — Конечно, если оживлять, то не этого, Харрисона Кона. Взгляните, он весь вывернут наизнанку. И не вон ту, с наполовину снесенным лицом. Если ее оживить, она будет растительным существом. Но более поздние выглядят не так уж плохо. Дело в том, что до тысяча девятьсот восемьдесят девятого года врачи могли замораживать только клинически мертвых.
— В этом не просматривается смысл. Почему?
— Иначе их обвинили бы в убийстве. Хотя на самом деле они спасали жизни. — Он сердито передернул плечами. — Иногда они останавливали сердце пациента, а затем снова запускали его, чтобы соблюсти формальности.
Да уж, куда как разумно. Я не осмелился рассмеяться вслух.
— А как насчет него? — указал я пальцем.
То был поджарый мужчина лет сорока пяти, вполне здоровый на вид, без типичных следов, оставленных смертью или увечьями. Длинное худое лицо все еще сохраняло повелительное выражение, несмотря на почти закрытые глубоко посаженные глаза. За слегка раздвинутыми губами виднелись зубы, выпрямленные на древний манер скобками.
Мистер Рестарик глянул на табличку:
— Левитикус Хэйл, тысяча девятьсот девяносто первый. О да. Хэйл был параноиком. Должно быть, он стал первым замороженным по этой причине. И они угадали правильно. Оживив, мы смогли бы его вылечить.
— Если бы оживили.
— Такое удавалось.
— Конечно. Мы потеряли только одного из трех. Он, наверное, и сам рискнул бы при таких шансах. Впрочем, он ведь сумасшедший.
Я окинул взглядом ряды длинных азотных танков с двойными стенками, заполнивших огромное гулкое помещение. И это был только верхний этаж. Склеп Вечности углублялся в не подверженное землетрясениям скальное основание на десять этажей.
— Говорите, шесть тысяч? Но ведь Склеп Вечности был рассчитан на десять тысяч, не так ли?
Он кивнул:
— Треть пустует.
— И много у вас клиентов в нынешние времена?
Он рассмеялся:
— Шутите. Никто сейчас не самозамораживается. Опасаются, что могут проснуться по кусочкам!
— Вот и я об этом размышляю.
— Еще лет десять назад мы подумывали вырыть новые залы. Все эти свихнувшиеся подростки, совершенно здоровые и давшие себя заморозить, чтобы проснуться в прекрасном новом мире… Мне пришлось наблюдать, как приезжают кареты скорой помощи и забирают их на запчасти! С тех пор как прошел Закон о замораживании, мы опустели на треть!
Эта история с детьми была действительно дикой. Не то причуда, не то религия, не то безумие. Только затянувшееся слишком надолго.
Дети Мороза. Большинство из них представляли собой типичные случаи аномии [13] — Аномия — термин, означающий в психологии утрату индивидуумом связей с обществом и чувства ответственности перед другими его членами.
. Подростки, ощущающие себя затерянными в неправильном мире. История учила их — тех, кто слушал, — что раньше все было намного хуже. Возможно, они думали, что мир идет к совершенству.
Некоторые рискнули. Ежегодно таковых находилось немного; но это тянулось с тех самых пор, когда состоялись первые удачные эксперименты по размораживанию, то есть за поколение до моего рождения. Такое решение представлялось лучшим, чем самоубийство. Молодые и здоровые, они имели куда больше шансов на оживление, чем стылые изувеченные трупы. Они не обладали хорошей приспособленностью к своему обществу. Почему бы не рискнуть?
Два года назад они получили ответ. Генеральная Ассамблея и всемирное голосование ввели в действие Закон о замораживании.
Среди покоящихся в ледяном сне были такие, которые не позаботились создать для себя попечительский фонд, или выбрали не тех попечителей, или вложили деньги не в те акции. Если бы медицина — или чудо — оживили их сейчас, они оказались бы на государственном содержании, без денег, без полезного образования, а примерно в половине случаев — еще и без способностей выжить в каком бы то ни было обществе.
Находились ли они в ледяном сне или в ледяной смерти? С юридической стороны тут всегда присутствовала неопределенность. Закон о замораживании внес некоторую ясность. Он объявил, что любой человек, погруженный в замороженный сон и, буде общество решит вернуть его к жизни, не способный обеспечить себя материально, юридически мертв.
И третья часть замороженных мертвецов в мире, сто двадцать тысяч из них, отправились в банки органов.
— А тогда вы тоже тут работали?
Старик кивнул:
— Я почти сорок лет посменно работаю в Склепе. Я видел, как «скорая помощь» увезла три тысячи моих людей. Я думаю о них как о моих людях, — добавил он, как бы обороняясь.
— Закон, видимо, не в состоянии решить, живы они или мертвы. Думайте о них как вам угодно.
— Люди, которые мне доверились. Что сделали такого эти Дети Мороза, что их стоило убить?
«Они хотели отоспаться, пока другие гнут спину, чтобы превратить мир в рай», — подумал я. Но это не то преступление, которое карается высшей мерой.
— Их некому было защитить. Некому, кроме меня, — тянул он свое. Однако через миг с видимым усилием вернулся к настоящему. — Ладно, оставим это. Что я могу сделать для Технологической полиции ООН, мистер Гамильтон?
— О, я здесь не как оперативный сотрудник АРМ. Я здесь только для того… для того…
К дьяволу, я и сам не знал для чего. Меня потряс и заставил прийти сюда выпуск новостей.
— Они намереваются внести еще один законопроект о замороженных, — проговорил я.
— Что?
— Второй закон о замораживании. Касательно другой группы. Общественные банки органов, должно быть, опять опустели, — произнес я с горечью.
Мистера Рестарика затрясло.
— О нет! Нет! Они не могут опять это сделать! Не имеют права!
Я взял его за руку — то ли чтобы успокоить, то ли чтобы поддержать. Он готов был потерять сознание.
— Может быть, они и не сумеют. Первый закон о замораживании, как предполагалось, должен был остановить органлеггерство, но этого не случилось. Может быть, граждане проголосуют против.
Я ушел сразу же, как только позволили приличия.
Второй законопроект о замораживании продвигался неспешно, не встречая серьезного сопротивления. Кое-что из хода событий я улавливал по ящику. Граждане — их растущее число вызывало тревогу — осаждали Совет Безопасности петициями о конфискации того, что они именовали «замороженными трупами значительного числа людей, душевнобольных к моменту смерти». По их мнению, «фрагменты этих трупов, возможно, могут быть использованы для замены остро необходимых органов…».
Они никогда не говорили, что упомянутые трупы когда-нибудь могут стать живыми и полноценными людьми. Зато не уставали повторять, что упомянутые трупы нельзя безопасно вернуть к жизни сейчас; и они брались доказать это при помощи экспертов; и у них была тысяча экспертов, ожидающих своей очереди.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: