Ларри Нивен - Защитник. Рука закона [сборник litres]

– У них есть все, что нужно, – заявила Берта. – Компьютер с доступом ко всем протоколам процесса, досье на всех лиц, хотя бы раз упомянутых, и любые материалы из городской библиотеки. Если возникнет вопрос по правовым проблемам, они могут позвонить судье в любой момент дня или ночи, прежде чем вынесут вердикт. Что им еще нужно?

Они нуждались в сочувствии к Наоми Митчисон.

На послеполуденной сессии я не мог сосредоточиться. Я пытался предугадать решение присяжных, совещавшихся в нескольких этажах отсюда. Разговоры текли мимо меня…

– А интересно, не потому ли вы слишком быстро выносите приговоры, – сказала Октавия Будрис, – поскольку знаете, что обвинительный вердикт можно и отменить.

– Вы наблюдали за ходом процесса, – напомнила Берта Кармоди. – Хотите в нем что-то оспорить?

– Только его стремительность. Хотя я признаю, что дело совершенно ясное. Что теперь с ней будет?

Вмешался делегат из кратера Клавия:

– Мы это уже обсуждали. Она проведет шесть месяцев в капсуле хранения. Это та же технология, что используется на межзвездных пассажирских звездолетах, и она вполне безопасна. После этого, если приговор не отменят, ее разберут.

– А до этого к ней не прикоснутся?

– Если не произойдет чрезвычайной ситуации.

– Что именно лунное право считает чрезвычайной ситуацией?

Этот вопрос сразу же вывел меня из дремоты.

Уорд объяснил детали. Чрезвычайные ситуации случались. Шесть лет назад лунотрясение разорвало один из куполов Коперника. Врачи использовали все, до чего могли дотянуться, в том числе и капсулы хранения. Они сохранили центральную нервную систему преступников, пока их время не истекло. То же самое произошло после Разрыва восемнадцать лет назад. Два года назад был пациент с необычной картиной отторжения тканей, которая подходила к одном преступнику в капсуле хранения…

Редкие, маловероятные события. Ага, как же. Может, у нас и не было на самом деле шести месяцев в запасе.

На моем телефоне остались вызовы от сержанта Лоры Друри и Артемуса Буна. Сначала я попросил прокрутить вызов Друри.

Она сидела на кровати, поджав ноги, совершенно голая. А я и не знал, что луняне столь небрежны. Смотреть на нее в обнаженном виде было сущим удовольствием: каштановые волосы в три фута длиной, вьющиеся в потоках воздуха, длинное, стройное, изящное тело с очертаниями сильных мускулов, тяжелые, парящие как в невесомости груди, ноги, уходившие в бесконечность. Но ее слова сразу выбросили все похотливые мысли из моего сознания.

– Джил, извините, что не включаю изображение. Я хотела сообщить вам, что присяжные вернулись, – сказала она. – Я подумала, что вам лучше услышать это от кого-либо из знакомых. Приговор вынесен. Завтра утром ее отправят в купол Коперника. Мне жаль.

Для меня это не стало ударом. Я этого ожидал.

– Будет ли ответ? – спросил телефон.

– Хирон, запиши ответ. Благодарю, что позвонили, Лора. Я оценил это. Хирон, отключи телефон.

Минуту я стоял, уставившись в окно, прежде чем вспомнил о втором звонке.

Чернобородый адвокат сидел за древним компьютерным терминалом в таком же древнем кабинете без окон. Его сообщение было кратким.

– Моя клиентка просила, чтобы я передал вам ее просьбу позвонить ей. Ее номер два-семь-один-один. Возможно, вам придется договориться с полицией. Я прошу прощения за отказ разговаривать с вами прежде, но, по моему суждению, это было наилучшим решением.

Она глупо выбрала момент. Процесс уже завершился. Хотя…

– Хирон, вызови по телефону два-семь-один-один.

– Пожалуйста, назовите себя.

– Джилберт Гамильтон.

Я подождал, пока городской компьютер сравнит голосовые образы, пока он вызовет номер Наоми, пока Наоми…

– Джил! Здравствуй!

Она выглядела ужасно. Она выглядела как некогда прекрасная женщина после года электромании. Ее живость была хрупкой маской.

– Привет, – сказал я. – Не опоздала ли ты со звонком? Может, я что-то смог бы сделать.

Она отмахнулась от этих слов:

– Джил, проведи со мной мою последнюю ночь. Мы же были хорошими друзьями, и я не хочу оставаться одна.

Я бы предпочел ночь на дыбе.

– Есть Алан Уотсон. Есть твой адвокат.

– Я достаточно насмотрелась на Артемуса Буна. Джил, он ассоциируется в моем сознании только с процессом. Ну пожалуйста! – Про Алана она даже не упомянула.

– Я перезвоню тебе, – сказал я.

Последняя ночь с Наоми. Эта мысль меня ужасала.

Тэффи не отвечала на звонки. Я попробовал позвонить Гарри Маккэвити и застал его.

– Она на курсах повышения квалификации по проблемам недостатка микроэлементов в пище, – сказал он. – Я проходил их в прошлом году. Землянам они не нужны, разве что в таких местах, как Бразилия. А в чем дело?

– Наоми Митчисон осудили.

– А она виновна?

– Почем я знаю? Она лгала насчет чего-то. Она хочет, чтобы я провел с ней последнюю ночь.

– И что? Вы же с ней старые друзья?

– А как к этому отнесется Тэффи?

Он выглядел озадаченно.

– Вы ее знаете. Она не считает, что владеет правами на кого-либо из нас. В любом случае это же миссия милосердия. Вы посидите с больным другом. Здесь сейчас нет никого более недужного, чем Наоми Митчисон. – Не получив ответа, он спросил: – А что вы вообще хотите услышать?

– Я хочу, чтобы кто-нибудь меня отговорил.

Он обдумал это:

– Тэффи не будет. Но она захочет подержать вас за руку, когда все кончится. Я так думаю. Я скажу ей. Может, завтра поутру она сможет выкроить время. Сообщить вам?

– К черту!

– Пациент некоммуникабелен. Поможет ли, если я признаю свою симпатию? Если ее не освободят, я напьюсь с вами.

– Возможно, мне это понадобится. Хирон, отключить телефон. Хирон, вызови по телефону два-семь-один-один.

Черт. Я решил заставить себя пройти через это.

Перед ее дверью стоял коп. Он снял мою сетчатку и проверил на городском компьютере. Он ухмыльнулся мне с высоты своего роста и собрался что-то сказать, но, глянув снова, передумал. Вместо этого он заметил:

– Выглядишь так, словно это тебя должны разобрать.

– Ощущения такие, что это уже произошло.

Он пропустил меня.

Настало время веселиться. Наоми надела парящие и светящиеся прозрачные одеяния, голубые с вспышками алого. У бабочки, трепетавшей на ее веках, были переливчатые синие крылья. Она улыбнулась и пригласила меня внутрь. На миг я забыл, зачем здесь нахожусь. Потом ее взгляд метнулся к часам, мой – вслед за ним. 18:10 по городскому времени.

Раннее утро, 06:28 по городскому времени. Когда я вышел, мне в глаза уставились два оранжевых полушария. Я посмотрел вверх. Коп, охранявший дверь Наоми, был заменен Лорой Друри.

– Сколько у нее осталось? – спросил я.

– Полчаса.

Проклятье, я ведь уже знал об этом. Все образы в голове заволокло туманом. Позже я припомнил холодок в тоне Друри. Тогда же я был не в том состоянии. Я сказал: