Ларри Нивен - Защитник. Рука закона [сборник litres]

Второй отсек представлял собой сферу диаметром в шестьдесят футов. Когда корабль завершил маневр, этот отсек оказался как раз напротив Бреннана. Большое круглое окно придавало сфере сходство с глазным яблоком. Пока корабль приближался, оно перемещалось, словно следило за Бреннаном. Ему нечем было ответить на этот жуткий пристальный взгляд.

Он еще раз все обдумал. Разумеется, правительство Пояса могло бы организовать встречу лучше…

Хвостовой отсек Бреннан хорошо рассмотрел, когда тот проплывал мимо. Он имел форму яйца, вероятно, шестидесяти футов длиной и сорока футов в поперечнике. Толстый конец, с дальней от двигателя стороны, был весь усеян пятнами от космической пыли, словно его очищали пескоструйным аппаратом. Узкий конец оставался гладким, почти блестящим. Бреннан кивнул сам себе. Коллекторное поле двигателя защищало передний конец от микрочастиц во время ускорения. При торможении его прикрывал задний конец яйца.

Но в этом яйце не наблюдалось никаких щелей или отверстий.

Бреннан уловил какое-то движение в выпуклом зрачке центрального отсека. Он замер и присмотрелся, надеясь, что движение повторится… Но больше ничего не происходило.

«У этого корабля необычная схема соединения», – подумал он. Центральный отсек должен быть жилым, хотя бы потому, что в нем есть иллюминатор, а в хвостовом – нет. Однако радиация двигателя опасна для жизни, иначе бы отсеки не были разнесены так далеко. Но тогда получается, что жилой отсек защищает хвостовой от радиации. Значит, по мнению пилота, то, что там находится, более ценно, чем его собственная жизнь.

Если это не так, то пилот корабля вместе с его конструктором невежды или безумцы.

Теперь корабль Постороннего неподвижно висел в пространстве с остывшим двигателем, а жилой отсек находился всего в сотнях футов. Бреннан ждал, что будет дальше.

«Я просто шовинист, – сказал он себе. – Разве можно судить о здравомыслии чужака по меркам поясника? – Его губы дернулись в усмешке. – Конечно можно. Корабль сконструирован просто ужасно».

Чужак выбрался на поверхность сферы.

Бреннан содрогнулся всем телом, увидев его. Чужак был двуногим и поэтому казался похожим на человека. Но он прошел через иллюминатор и теперь стоял неподвижно, словно ожидая чего-то.

У него были две руки, две ноги и голова. Облаченный в скафандр, он держал в руке оружие – или реактивный пистолет, попробуй тут определи. Но Бреннан не заметил на нем ранца. Реактивный пистолет требует большей ловкости, чем ранец. Никто бы не стал пользоваться им в открытом пространстве.

Какого Финейгла он ждет?

Ну конечно. Он ждет Бреннана.

На какое-то безумное мгновение Джеку захотелось включить двигатель и улететь, пока еще не поздно. Проклиная собственный страх, он решительно направился к двери. Те, кто строил корабль, старались сделать его максимально дешевым. У него даже не имелось шлюза, только дверь и насос для откачки воздуха в систему жизнеобеспечения. На Бреннане был герметичный скафандр. Все, что от него требовалось, это просто открыть дверь.

Он вышел наружу, включив магнитные подошвы.

Секунды тянулись бесконечно долго, пока Бреннан и Посторонний осматривали друг друга.

«Он выглядит вполне по-человечески, – подумал Бреннан. – Двуногий. Голова сверху. Но если его раса похожа на людей и провела в космосе достаточно времени, чтобы построить межзвездный корабль, он не может быть таким идиотом, как подсказывает конструкция корабля.

Впрочем, сначала нужно выяснить, что он везет. Возможно, все правильно. Возможно, его груз ценней человеческой жизни».

Посторонний прыгнул.

Он летел к Бреннану, словно пикирующий сокол. Бреннан не двинулся с места, испуганный, но восхищенный ловкостью чужака. Посторонний не воспользовался реактивным пистолетом. Его полет был прекрасен. Он опустился на обшивку корабля рядом с Бреннаном.

Он согнул ноги при посадке, компенсируя инерцию, как поступил бы любой поясник. Чужак был ниже Бреннана: не больше пяти футов ростом. Бреннан смутно различил его лицо сквозь щиток шлема и отшатнулся. Чужак был невероятно ужасен. К черту шовинизм, лицо Постороннего заставило бы попятиться даже компьютер.

Один шаг назад не спас Бреннана.

Посторонний стоял слишком близко. Он ухватил Бреннана за запястье герметичной рукавицей и снова прыгнул.

Бреннан охнул и попытался вырваться, но слишком поздно. Хватка Постороннего была железной, словно под перчаткой у него размещалась сжатая пружина. Они стремительно приближались к жилому отсеку чужого корабля, напоминающему глазное яблоко, и Бреннан ничего не мог с этим поделать.

– Ник, – донеслось из интеркома.

– Да, – отозвался Ник.

Он оставил связь включенной.

– Досье, которое вам нужно, подписано «Джек Бреннан».

– Как вы узнали?

– Позвонили его женщине. Она у него одна – Шарлотта Уиггз, и еще две дочери. Мы убедили ее, что это очень важно. В конце концов она рассказала нам, что он промышляет в троянской точке орбиты Урана.

– Уран… похоже на правду. Каттер, сделайте мне одолжение.

– Официально?

– Да. Проследите за тем, чтобы «Колибри» заправили и держали в полной готовности до дальнейших распоряжений. Прикрепите к ней подвесной бак. А потом наведите связной лазер на штаб-квартиру АРМ в Нью-Йорке и держите в таком положении. То есть три лазера, разумеется.

Лазеры должны сменять друг друга из-за вращения Земли.

– Хорошо. Никаких сообщений пока не будет?

– Нет, просто держите лазеры в готовности, на случай, если они нам понадобятся.

Положение было чертовски нестабильным. Если ему понадобится помощь Земли, то понадобится немедленно. Самый верный способ убедить плоскоземельцев – самому отправиться к ним. Ни один Первый спикер никогда не ступал на поверхность Земли… И он тоже не собирался, но пакостность Вселенной стремится к максимуму.

Ник пролистал досье Бреннана. Плохо, что у этого парня есть дети.

Первые отчетливые воспоминания Фсстпока относились к тому времени, когда он осознал себя защитником. О том, что было раньше: о боли, поединках, поисках пищи, первых сексуальных опытах, любви и ненависти, и о том, как лазал по деревьям в долине Пичок, – он помнил весьма смутно. Как и о том, что с любопытством наблюдал около полдюжины раз, как разные плодильщицы рожали детей, которые, судя по запаху, были его детьми. Разум тогда еще не проснулся в нем.

Став защитником, он рассуждал четко и ясно. Сначала это было не очень приятно. Понадобилось немало времени, чтобы привыкнуть. Ему помогли учителя и другие защитники.

Шла война, и он научился воевать. Поскольку привычка задавать вопросы появилась не сразу, прошло много времени, прежде чем он узнал предысторию этой войны.