Михаил Савич - Первый. Том 1-8.

— Я жму кнопку.

— Восток к полету готов. Поехали.

Наташа пошутила, и сразу стало весело. Потекло сразу из нескольких отверстий, и на полу быстро образовался слой воды.

— Холодная — взвизгнула Наташа — крути кран, или что там. Это я нашему моржу припомню. Вот гад, ведь мог заранее подрегулировать. Оставил как для себя. Убью.

— Да нет, это я попробовала туда — сюда.

— Туда — сюда ты пробовать не будешь. Я буду, а ты нет. Горячую давай.

— Не визжи, соседи услышат.

Света уже повернула регулятор вправо.

— Пусть слушают и завидуют.

Наташа легла на пол, уже покрытый водой.

— Еще погорячее сделай. Здорово, просторно-то как. Как ты думаешь, мы тут первые или он сюда девок водит?

— Первые, уверенно ответила Светлана. Во-первых, он на безопасности этой хаты повернут, а во-вторых, во всей квартире я не увидела характерных следов, даже зеркала ни одного не попалось. Если бы водил, он бы для девочек тут многое приспособил. Это его берлога. Одинокий Мишка и две Машки. Обе рассмеялись. Туго ему бедному придется.

— Ну это с кем как — сделала двусмысленный намек Наташа — А ванна мне нравится, бассейн почти. Слушай, а тут много кнопок еще, давай попробуем, есть еще дырки в стенах и в полу. Может, это массаж эротический? Хотя нет, если он для себя делал, то нас от этого массажа по стенкам размажет. Видела, какие он мышцы нарастил? И быстро как.

— А насколько быстро? Это вредно для здоровья. Мне Пашка говорил…. Прости, Господи. Забыла совсем. С чего он это? Деньги он, конечно, любил, и что отец разорился — ему бы всю жизнь перекроило. Но стреляться? Да накануне свадьбы, он же не знал, что я увидела все это и свалила.

— Свет, а может, узнал? Там же везде камеры понатыканы, наверное. Может, пошел тебя искать, не нашел и решил к секьюрити зайти, и записи посмотрел? А может, еще и подсказал какой-нибудь доброхот. Враги-то у него были и среди своих. Если ты с таким лицом из подвала вышла с каким ко мне приехала, и он это в записи увидел, то он понял, что свадьбы не будет. Может, из-за этого? Разорились они с отцом, вроде. Да и плюс, ты говорила, пьян он был. Вот он и решился? Мол, все я потерял и — бабах.

— Жуть, молодой парень, вся жизнь впереди. Сколько нищих студентов в городе, и никто не стреляется, а Пашка с детства в бедности рос. Возможно, что его убил кто, а остальное спектакль? То еще змеиное гнездо. Знаешь, Наташ, давай не будем об этом. Уж лучше ты меня про секс подкалывай. А фигура у тебя сильно изменилась, ты пластику случаем не делала?

Свете было необходимо сменить тему разговора.

— Неа.

Наташа погрузилась под воду и, оттолкнувшись от одной стены, поплыла к другой. Немного побулькав в воду, она добавила.

— Незачем, не на что, некогда, и не для кого. А ты?

— И я. Хотя было на что, было когда, было для кого и зачем. Пашка был сторонник максимализма в этом вопросе. Я отказалась. Натуральной быть хочу, а не куклой силиконовой.

— Интересно, почему сказали, что Прохоров, из-за замка, этого нарисованного, разорился? И если на том камне Мих стоял в центре, то получается, это он все устроил.

— Какой-то бред, Наташа. Парень с нашего двора в одиночку топит самого богатого человека в стране. Ни денег, ни людей, ни связей. Точно бред.

Светлана решила пронырнуть к другой стене, по примеру подруги.

Слушая все это, Наташа задумалась. А на самом деле мог бы? Однозначного ответа не было.

— Не уверена я, Свет. В последнее время он изменился. С тех пор, как Серега Суворов пропал. Вроде, не так давно было.

— Как пропал? А почему я не знаю? Когда это было?

— Ты во Франции была. Вроде. Во дворе говорили, что он к Прохорову накануне ездил. Давай о другом. А то тоскливо. Выть хочется.

— В какой же гадюшник я попала.

— Не расстраивайся, Мих говорил — среди наших олигархов еще покруче отморозки есть. Просто так миллиард не украдешь. Да ну их всех. Если ты не завяжешь душу травить, я опять напьюсь. Давай лучше о нашем, о девичьем. У тебя сколько парней было? Кто лучше — итальянцы или французы? Про Ривьеру расскажи. А я позавидую.

— Хочешь, рассмешу? Никого у меня не было. Помнишь, как Пашка к этому относился? Если не девочка, значит шлюха. Мать его, покойница, была очень строгих правил и религиозна, до одержимости, Пашка с детства и Евангелие, и Катехизис наизусть знал, в Храм его мать по воскресеньям водила. Да и папик его намекал прозрачно. Вот я Пашку и динамила тоже. Очень мне дуре хотелось королевой стать. Помнишь, Верка в школе высказалась, что я продаться подороже решила. Как в воду глядела, до сих пор ее ненавижу.

— Обалдеть!!! Вот это облом. Тебе получается, еще хуже, чем мне. Вот не думала даже. Прости, это я не со зла. Но не верится никак. Ты такая одна в России. А с такой внешностью, и в мире. В наши то годы!

— А тебе-то что, хуже было? Живешь вроде нормально, не бедствуешь. За Михом ты как за стеной. А Франция там, или Италия — это на первых порах ярко, потом блекнет все и привычно становится. Домой тянет. Не в хрущобы, конечно. Но вот тут я могла бы жить.

— А то, что и я могла бы тут жить — это как?

— Да я не конкретно здесь, а вообще. Мне, как оказалось, вполне среднего класса хватает. Я про доходы. Туда наверх больше не полезу. Ты тут мочалки или шампуня не видела?

Вести скользкий разговор с подругой Светлане совершенно не хотелось. То, что Наташа все время сворачивала разговор в эту сторону, от ее внимания не ускользнуло. Но выяснять отношения еще и не зная, кто чего хочет, и чего хочет она сама, глупо. Спешить было некуда, а ванна привычно расслабляла и успокаивала. А здорово так с подругой оттягиваться, не опасаясь модных лесбийских забав. И воздух здесь хороший. Все-то у Миха хорошо выходит. Даже замок какой-то надыбал. Но не отбивать же его у подруги, Наташка и так извелась вся. Я может и стерва, но не до такой степени. Она для меня жизнью рискнула и не задумалась даже ни разу. Дверь открыла и — входи подруга, я подруг не предаю. Хорошая она. Простила меня, а я — дрянь. Но Наташку не предам. Больше не предам никогда.

Мысли текли и текли. Обе замолчали и думали, каждая о своем.

— Может, кнопку нажать надо? — неожиданно предложила Наташа.

— Какую кнопку? Зачем?

— Ты про шампунь спрашивала. А то можно встать и в шкафчиках порыться. Мне неохота, а ты поройся, может, губку какую найдешь для меня.

— Мне тоже неохота. Слово дурацкое — охота, она на дичь, а неохота на кого у меня?

— На Миха, я надеюсь — обе рассмеялись.

— Хорошо мне сейчас, Наташа, так бы и лежала, не вставая. Еще бы чашечку кофе — она мечтательно потянулась.

— Это проще. Надо черную кнопочку нажать, чтобы черный кофе был.

Веселясь и улыбаясь друг другу, обе думали и говорили обо всем, и ни о чем. Ванна внушила оптимизм. Как-нибудь все наладится.