Евгений Константинов - Подарок инкассатору [litres]

– А мы в это время почти весь твой коньяк усугубили. Но ты не расстраивайся, пузыречек я принес. – Никита кивнул на холодильник. – Охлаждается.

– Это правильно, – одобрил Виктор. – Ну, мужики, за встречу?

– Что там у тебя в папочке? – поинтересовался Никита, когда трое друзей допили остатки коньяка.

– Рукопись одного моего знакомого писателя. Непризнанного. Называется «Тайна нефритового голубя».

– Какая такая тайна может быть у голубя, да еще и нефритового? – удивился Никита.

– Да мало ли какая тайна, – не дал ответить Антон. – Ты, Витек, лучше скажи, там про любовь или не про любовь?

– Вообще-то, по большому счету, там все про любовь.

– Это хорошо, – улыбнулся Антон. – А то все эти детективы, фантастика или, упаси господи, мистика – фигня, небывальщина.

– Не, – возразил Никита, – детективы бывают очень даже ничего.

– А я фантастику люблю, – сказал Виктор. – Правда, не ту, где космические корабли бороздят просторы… Мне больше про пришельцев нравится, а еще больше – про машину времени, про параллельные миры. Мистику бы тоже почитал, только мало ее у нас издают. Вот недавно «Альтиста Данилова» достал – отличная вещь!

– Про что? – одновременно спросили Антон и Никита.

– Тоже, кстати, про любовь. Только про любовь демона к обычной девушке, живущей в современной Москве.

– Дашь почитать? – попросил любитель детективов. – Я, так сказать, на голодном пайке.

– Без проблем. А если хочешь, могу ненадолго эту рукопись дать. Там не только про любовь, но и криминал присутствует, и мистика есть. Про историю Новоиерусалимского монастыря много написано.

– О! Давай, конечно! – У Никиты заблестели глаза. Он выхватил у Виктора папку, развязал тесемки. – А это что такое? – увидел он рисунки.

– Писатель попросил меня иллюстрации к нетленке сделать, – сказал Виктор и не удержался от пояснений. – Когда читать будешь, надеюсь, сопоставишь образы: вот эта, с длинными волосами, – Таня, с фотоаппаратом – Ирина, эта – Ольга Греческий Профиль – догадываешься, почему такое прозвище?

– Трудно не догадаться…

– Ага. Вот этот – главный герой по прозвищу Монах, этот, с татуировкой на шее, – главный отрицательный герой, Серега Петляев по прозвищу Петля.

– О! А это ты, что ли? – Никита вгляделся в чудесную страничку, на которой была нарисована очередь в билетную кассу истринского кинотеатра и среди прочих, жаждущих посмотреть новый фильм, стоял и семнадцатилетний Виктор.

– Неужто узнал?

– Ну, во-первых, как я мог не узнать друга, с которым провел лучшие годы жизни! А во-вторых, у меня на лица – профессиональная память.

– Так, – хлопнул рукой по столу заскучавший Антон. – Мы пить сегодня будем?

Несмотря на уговоры Никиты идти ночевать к нему домой, Виктор остался у Антона, сославшись, что пьяный, что устал и плестись в другой конец деревни нет никакого желания. Дело, конечно же, было не в усталости. Антон был нужен художнику, чтобы в определенный момент уничтожить рисунок на чудесной странице. Поэтому, когда за окном стемнело и Никита, слегка расстроенный отказом друга, ушел восвояси, Виктор договорился с Антоном, что тот возьмется за ластик ровно через три минуты, поставил в рисунке последнюю точку и закрыл глаза…

…Очередь в билетную кассу истринского кинотеатра жила своей жизнью. Кто-то нагло пробирался к самим кассам, кто-то передавал деньги приятелям с просьбой взять билеты сразу на всю компанию… Виктор всеми силами старался держаться за двумя девушками – Ириной и Коротышкой. И когда между ними попытался втиснуться высокий парень с татуировкой на шее в виде петли, Виктор решительно оттер его локтем.

– Отлезь! – выдохнул парень перегаром и предпринял новую попытку втиснуться.

– В очередь! – не поддался Виктор, хоть и был чуть ли ни на голову ниже татуированного, которого тут же оттеснили другие желающие приобрести заканчивающиеся билеты.

– Еще встретимся! – отдаляясь от Виктора, зловеще пообещал Серега Петляев.

Да, это был тот самый Петля, который, согласно сюжету рукописи, в настоящее время встречался с Ольгой Греческий Профиль, но вскоре должен был переключиться на Ирину. В рукописи Александра Ивановича Петля фигурировал как главный злодей, и переходить ему дорогу было очень нежелательно, но то – в рукописи. В новом развитии событий все могло сложиться по-другому. Должно сложиться по-другому.

Коротышка купила билеты, Виктор успел подсмотреть, какой у нее ряд и место, попросил у кассирши билет по соседству, и ему повезло. Он знал, что Шурик будет сидеть на два ряда дальше и перед концом фильма проберется на выход, чтобы встретиться с девушкой. Возможно, в новом развитии событий он и встретится с Коротышкой, но только не сегодня в кинотеатре.

Во время фильма Ирина и Коротышка постоянно о чем-то шушукались, приглушенно хихикали. Краем глаза Виктор видел, как Ирина время от времени поглаживала бедро своей маленькой подружки и та ненадолго задерживала дыхание. Когда на экране цыганка Рада начала раздеваться, Ирина и вовсе прихватила Коротышку за грудь, заставив ее слегка застонать. Наконец фильм закончился, в зале зажегся свет, и зрители повалили на выход.

– Двигай быстрей, курить охота, – бросила Ирина подруге.

Коротышка двинулась за ней, но Виктор удержал ее за руку и сунул под нос бумажник:

– Катя, можно тебя на минуточку?

– Чего-чего? – изумилась девушка, но, узнав бумажник, прикусила нижнюю губу.

– Я все знаю и все видел вчера вечером, – многозначительно ухмыльнулся Виктор.

– Что ты хочешь? – На ее глаза мигом навернулись слезы.

– Поговорить надо.

– Прямо здесь?

– Нет. Лучше без свидетелей. И главное – чтобы Ирина не заметила.

– Ты ничего ей не скажешь, правда? – всхлипнула Катя. – Я тебя очень прошу. Я для тебя все сделаю…

– Спокуха. – Виктор приложил указательный палец к ее губам. – Встречаемся в десять вечера в парке, у самолета. Поняла?

– Да.

– Пойдем, я тебя до выхода провожу. – Не выпуская ее руки, он подтолкнул девушку вперед.

У самых дверей Виктор встретился взглядом с Шуриком. Тот шагнул было навстречу девушке, но, увидев, что она идет с невесть откуда появившимся ухажером, ретировался.

– Катька, ты чего там застряла?! – окликнула подругу с улицы Ирина.

– Все, иди, – сказал Виктор, отпуская Катю. – Встречаемся в десять у самолета.

Дом, где жила Прасковья Петровна Кармазова – родная бабушка Виктора, ничем особо не отличался от других одноэтажных деревянных домиков, построенных после того, как фашисты, отступая в декабре сорок первого года, сожгли весь город. Заходить в дом Виктор не стал, неторопливо прошел мимо, никого не увидев в саду с двумя десятками яблонь разных сортов, кустами крыжовника, красной и черной смородины, обработанными грядками с клубникой, редиской, огурцами, зеленью.