Пальмира Керлис - Вблизи и далеко [litres]

– Лестница не кусается, – сообщил я. Саманта подняла на меня растерянный взгляд и изобразила слабую улыбку. – Что стряслось?

– Устала немного, – измученно пояснила она.

Еще бы. Эта общага для нее – настоящая пытка. Я уж молчу про недавние неприятности с Баэсом.

– Не люблю, когда ссорятся… – добавила Саманта шепотом.

– А кто поссорился?

– Сцилла с Марком.

– Из-за чего? – заинтересовался я.

По городской клинике они вчера ползали вместе.

– Понятия не имею. – Саманта обняла себя за плечи. – Вдвоем больше работать не хотят. Алекс запретил ходить поодиночке, так что…

Ясно. Количество энтузиастов убывает.

– Они кричали друг на друга, а я… – Саманта уже чуть не плакала. – Я так расстроилась, что телефон куда-то дела… Словно сквозь землю провалился. Василика свой тоже найти не может.

Барабашка завелся? Сдается, что мы с ним знакомы.

Понаблюдав, как Саманта справляется с лестницей и спускается во двор, я зашел в дом. Концентрация на даре, несколько поворотов, и передо мной оказался холл – небольшой, с винтовой лестницей. Блестящий шар на потолке вместо люстры, собранный пазл с котятами в рамочке, кружевные занавески и салфетки. Тусклый энергетический след просматривался наверху. На втором этаже около лестницы распластался двухметровый плюшевый медведь в ковбойской шляпе. Я перешагнул через него и постучал в облепленную разноцветными наклейками дверь. Она распахнулась тут же.

– О! – обрадовалась стоящая на пороге Берта. Цапнула меня за рукав и втащила внутрь. – Ты в гости?

Кажется, выбора-то и нет…

Дверь за мной захлопнулась. Будуарный столик, кровать с розовым балдахином, звезды-светильники на потолке. И огромный шкаф во всю стену, сверху донизу заставленный фарфоровыми куклами. Множеством кудрявых кукол в пышных платьях, с нарисованными улыбками и мертвенно-бледной кожей. Казалось, все они уставились прямо на меня – сотней застывших глаз, до жути похожих на настоящие. Отошел от входа, убедился, что смотрят они на дверь. Да она их специально так поставила! Милый ребенок.

– Я бы предложила тебе чай, но у меня столько дел, – важно доложила она и указала тоненьким пальчиком на шкаф. – Надо напомнить им, как должны себя вести хорошие девочки. А то пока меня не будет, натворят чего…

– Куда-то уезжаешь?

– Домой, навестить маму и папу, – приуныла Берта. Наморщила нос и обиженно добавила: – Алекс говорит, я давно у них не была.

– Ты, случаем, телефонов не находила? – осторожно спросил я.

– Опомнились, – фыркнула она. Наклонившись, вытащила из-под кровати сундучок и распахнула его. Там, между шелковыми платками и сверкающими заколками, лежало три телефона. – Бросают, где ни попадя. Так и потерять можно. Что бы они без меня делали?

– Растеряши, – понимающе кивнул я. – Хочешь, отнесу им? А то у тебя столько дел.

– Ага! – Берта ткнула телефоны мне в руки и грустно выдохнула: – Взрослею, наверное. Занята постоянно…

– Мария тоже была занята?

– Конечно. Поисками.

– Поисками чего?

– Вечной жизни, – проворчала она. – Зачем ей это, а? Жить вечно – ужасно скучно!

Поймать мысль за хвост я не успел, в моих руках зазвонил один из телефонов. Неопределившийся номер, смутно знакомая мелодия.

– Звонят, звонят… Надоели! – закатила глаза Берта. – И песни слишком громкие.

Точно. Вот где я ее слышал. С третьего этажа доносилась, пока обсуждали с Игнатом ловушечные теории, а потом он пошел просить любительницу клубов сделать музыку потише. Это телефон Сциллы. Ну-ка…

– Где ты шляешься? – рявкнули из трубки. – Не вздумай сегодня опаздывать.

Баэс, собственной персоной. Так и думал – не оставит ее в покое.

– А то что? – полюбопытствовал я.

Повисла секундная пауза. Сориентировался он быстро. Хмыкнул и вкрадчиво уверил:

– Она в курсе. А тебя я не приглашал.

– Какое горе, – усмехнулся я. – А я думал, мы подружимся.

Берта хихикнула, выхватила из сундука платки и шагнула к шкафу, а я – к выходу из комнаты.

– Приплыли, – язвительно протянул Баэс. – Своих клоунов мало, из-за границы пожаловали.

Узнал, значит. Интересно, следует гордиться или искать подвох…

– Здесь на редкость благодарная публика, – вежливо отозвался я. – Заходи в гости, убедишься.

– Как-нибудь потом. Верни телефон Присцилле.

– Ничего не могу обещать. Мне он понравился.

– Твоя воля, – ухмыльнулся он. – Ей же хуже.

И отключился. Упертая сволочь, не отстанет. А Сцилла устойчивостью не отличается, особенно моральной. Счастье, если до сих пор не сболтнула ему лишнее. Но надолго ее не хватит.

Прежде чем выйти за дверь, я обернулся. Берта пыхтела у шкафа, кропотливо повязывая шелковые платки куклам на глаза. Уже половина ряда обзавелась глухими черными повязками. Вид у фарфоровых монстров стал совершенно жуткий.

На площадке для барбекю полукругом стояли шезлонги, из динамика ноутбука вкрадчиво шептал мужской голос – девичий коллектив в полном составе бессовестно дрых под сеанс релаксации. Я сгрузил два телефона на колени Саманте, та испуганно дернулась и сонно заморгала. Увидев свою древнюю раскладушку, счастливо охнула и прижала ее к пышной груди. Лола вышла из транса и с любопытством уставилась на меня.

– Нашлись! – с соседнего шезлонга протянулась рука Василики и сцапала другой телефон. – Но как?

– Договорился с любительницей подписывать блондинок, – подмигнул я.

– А я-то уж подозревала… – приуныла Василика.

Догадываюсь, кого. Охочих до чужих телефонов тайных агентов правительства. Моника скривилась, продефилировала к ноутбуку и демонстративно прибавила звук. Музыка загрохотала, мужской голос угрожающе сообщил, что приятное тепло уже добралось до моего живота. Надеюсь, на этом оно и остановится.

– Моего там не было? – спросила Сцилла, пытаясь перекричать сеанс принудительной релаксации.

– Держи. – Я протянул ей третий телефон, наклонился и четко выговорил прямо в порозовевшее ухо: – В некоторых случаях лучше не опаздывать, а вовсе не приходить.

Вспышка ее замешательства мгновенно захлебнулась в бурном водовороте паники. Живописно… Сразу видно – никаких проблем, ага! Она сжала телефон в ладони, рывком поднялась со стула и быстро зашагала к крыльцу.

– Продолжим! – Лола невозмутимо убавила громкость и откинулась в шезлонге.

Сцилла взлетела вверх по лестнице и исчезла за дверью. Ее отпечаток промчался вверх по этажам и затих под самой крышей. Как там, в старой детской игре? Кто не спрятался – я не виноват.

Под скошенным потолком чердака громоздился хлам, пахло деревом и пылью. Старая мебель, обмотанные скотчем коробки, стопки древних газет, свернутые в рулон потертые ковры… Норд определенно барахольщик. Из дальнего угла донесся приглушенный чих и сдавленное ругательство, потянуло ядреной смесью досады и страха. Сцилла сидела на груде древних цветастых подушек между шкафом и перевернутым столом с обломанной ножкой, отчаянно пытаясь слиться с обстановкой.