Николай Айдарин - Максимальная справедливость [СИ]

Парень замолчал и уставился на Макса в ожидании ответа. Макс этого, конечно не видел, но зато спустя некоторое время ощутил на себе его выжидающий взгляд, поднял голову с кровати и ответил только ради того, чтобы тот от него отстал:

— Согласен.

При этом Макс ответил вполне честно, поскольку он считал, что в данной ситуации бармен просто обязан был пустить его в свой туалет. Разрыв мочевого пузыря — не шутки. Другое дело, что этот парень мог вполне нагородить ему с три короба, выставить себя в лучшем свете, жертвой обстоятельств, а вовсе не их инициатором.

— Во, чёткий мужик! — довольно оскалился парень. — Меня Андрюхой звать, если что. А тебя, слышал, Максом, да? Макс, Макс, Макс… Максим, Максимка, Макселло, во! Будешь Макселлой, ты же не против, да? А то есть у меня уже один знакомый Макс, надо вас как-то различать. Тоже чёткий пацанчик, но он мне денег должен, падла, целый месяц не отдаёт.

— Андрей, — Макс подал голос.

— Не-не-не, — тут же запротестовал тот. — Только не Андрей, так меня батя называл! Скотина редкостная! Он бил меня часто в детстве ни за что, а потом и вовсе ушёл в магаз за сигаретами, когда мне было четырнадцать. Видать, до сих пор их где-то ищет, я его с тех пор не видел, ну и хрен с ним, без него проще. Зови меня Андрюхой! Но только не Дроном и не Андроном, ненавижу этих жестянок! И не Эндрю, а то звучит так, будто я из этих… ну ты понял.

— Андрюха! — Макс не выдержал. — Ты когда-нибудь заткнёшься?

Прозвучало это очень грубо, резко, но на Андрюху это не произвело должного эффекта.

— Так тоска же смертная! — обиженно воскликнул он. — Я тут всю ночь один, как лось из Самарского зоопарка, просидел! Мужик, имей совесть, дай наболевшее высказать!

— О Господи, — Макс закрыл лицо ладонями.

В общей сложности Андрюха пытал Макса своей неугомонной и весьма эмоциональной болтовнёй ещё полчаса. Одни короткие и бессмысленные истории следовали за другими, некоторые оживлённый Андрюха даже показывал в лицах, Макс словно сидел в театре одного актёра. И ему постоянно казалось, что у этого парня шило в заднице — его невозможно было угомонить без применения силовых методов, но, к сожалению Макса, этого сделать он не мог из-за полупрозрачной силовой стены между ними. А врезать очень хотелось.

Андрюха бы пытал его ещё дольше, но тут внезапно появился Дмитрий. Выглядел он измученным, измотанным и заезженным, к тому же, ему на руку наложили гелевый гипс зелёного цвета, и оттого, что это больше походило, словно он опустил руку в желе, Дима стыдился своего ранения. К тому же он чувствовал себя не очень уверенно, поскольку сменил привычный серый пиджак, в который не пролезла загипсованная рука, на бежевую бесформенную куртку. Масла в огонь ещё подлил Андрюха:

— О, Макселло! Этот пончик, кажись, к тебе.

— Я не пончик, — пробормотал Дима, вплотную подходя к силовому барьеру.

— Да ладно, не обижайся! — тут же отмахнулся Андрюха. — Я сам в детстве был больше похож на бегемота, чем на… э, ничего в голову не лезет! Короче, я весил под сто двадцать кило, ну вы прикиньте, да? И когда похудел и подрос, то батюня сразу перестал меня бить. Слушай, а может, поэтому он и свалил, а?

И Андрюха, внезапно осознав правду жизни, в задумчивости присел на свою кровать. И замолчал.

Дима одновременно с этим вызвал консоль на своём наручном терминале и, наконец-то получив доступ к управлению силовым барьером, снял его вокруг Макса.

— Быть того не может! — поразился Макс.

— Что? — Дима засмущался ещё больше от такой реакции его коллеги. — Ты ведь даже и подозревать не мог, что я смогу освободить тебя?

Но Диме было чертовски приятно сейчас. Макс всегда при нём был холодным, язвительным, ненавидящим всё и всех, а тут…

— Он замолчал! — выдохнул Макс, мигом вставая с койки и выходя в коридор. — А насчёт освобождения я не сомневался. Я же честный полицейский, а правда всегда побеждает в итоге. Закон справедлив ко всем.

— Эй, ты уже уходишь? — Андрюха вышел из ступора. — А я, значит, опять один остаюсь? Сволочи вы!

— Не волнуйся, — мягко сказал Дима, проглотив чувство обиды. — Я видел, что на тебя уже выписывают штраф и готовят документы об освобождении.

— Е-е-есть! — радостно гаркнул тот. — Да, детка! Так мы их всех!

Андрюха по-настоящему пустился в пляс.

Дима и Макс, не став наблюдать за Андрюхой, спокойно и гордо вышли из здания-пристройки к полицейскому участку на улицу и направились к подземной парковке. Дима полагал, что Макс будет очень благодарен ему, что он хоть как-то выразит свои эмоции по поводу его быстрого освобождения, но не тут-то было. Он только задал вопрос, когда они сели в исцарапанный служебный автомобиль:

— Как тебе это удалось?

Лицо Димы расплылось в улыбке:

— Это не только моя заслуга. Анастасия тоже немного помогла, но, да, благодаря мне ты пока что свободен. Я тут поднял кое-какие свои связи в верхах…

— Пока что? — нахмурился Макс.

— Угу. Анастасия благодаря показаниям того киллера, Станиславом Панкратовым его зовут кстати, смогла выписать ордер на арест на Измайлова на то время, когда ты пробирался к нему, то есть, до момента смерти, и это тебя и спасло. А так же то, что я попросил отца своей подруги освободить тебя под мою ответственность. Он ― полковник Афанасьев, руководитель моего бывшего участка, а у него двоюродный брат ― какой-то генерал в самой верхушке МВД.

— Попросил? — удивился Макс. — Всего-то? Постой, я думал, что это он тебя упёк сюда.

— Он, — согласился Дима. — Ну, я его не просто попросил. Видишь ли, с его дочерью я продолжаю встречаться, так что кое-какие рычаги давления у меня есть.

Макс, выгнув левую бровь, посмотрел на Диму.

— А я считал тебя порядочным человеком, — усмехнулся он. — Что же ты тогда не улучшил своё положение?

Дима потупил глаза.

— Это как-то неправильно, просить для себя. Уж очень похоже на шантаж получается. А ради тебя — это уже благородное дело, ведь ты же невиновен?

— А ты сомневаешься во мне? — с вызовом спросил Макс.

Однако фраза про «неправильно — просить для себя» заставила его невольно зауважать Диму. Пусть всего на секунду, но всё же.

— Нет! — поспешно ответил Дима. — Иначе бы не стал этого делать. Но я должен тебя предупредить — тебе нельзя покидать город, поскольку в отношении твоих действий заведено служебное расследование.

— Ясно, — кивнул майор. — Я и не собирался.

Он немного поразмыслил молча, после чего убеждённо добавил:

— А ты — идиот.

— Да ладно тебе говорить! — обиделся Дима, поняв, о чём он. — Тем более, здесь не так уж и плохо.

— Ты ещё здесь ничего не видел, — заявил Макс.

Он не усмехнулся, не улыбнулся, а именно констатировал, словно это было неизбежным фактом, и будто бы мнение его коллеги всенепременно и довольно скоро изменится. И от этого Дима нервно сглотнул.