Николай Айдарин - Максимальная справедливость [СИ]

— Не боись, — усмехнулся Рюд. — Я — тот, кто отвечает в этом движении за безопасность. По крайней мере, похоже, единственный, кто действительно о ней беспокоится.

— Ну хорошо, — Игорь немного успокоился. Но только самую малость. — Но действовать будем на моих условиях! Иначе у нас ничего не получится!

— Ладно! — Рюду это не сильно понравилось. Но он предпочёл уступить: — По рукам! Всё равно из меня никудышный начальник получится.

— Вот и правильно, — Игорь с большим удовольствием улыбнулся, обнажив зубы. — Тогда надо торопиться. Разговаривал тут я с одним хорошим разработчиком…

Макс хмуро оглядел беснующуюся толпу перед ним. Несмотря на то, что они с Дмитрием приехали сюда со включёнными сиренами и работающими мигалками, на них никто не обратил внимания.

За прошедшие несколько часов после поломки системы управления транспортными потоками положение на дорогах сильно ухудшилось. Полицию завалили сообщениями о сотнях мелких аварий и даже нескольких крупных. Народ настолько привык к работе автоматики в их автомобилях, что когда та отключилась, они на краткое время впали в ступор. После чего большинство умеющих водить автомобили вручную решили «Хрен с ней, с системой! Так доеду!». Практически полное отсутствие логики, где и как будет доехать правильней, большинство ехало там, где им казалось поближе и покороче. В результате абсолютно все ключевые дороги города оказались забиты вставшими в пробку машинами насмерть. Вот уже полчаса ни один автомобиль на Калугинском шоссе, соединявшем собой Волжский район с сектором «Астола», не сдвинулся с места ни на сантиметр. Светофоров нигде не было, конечно же, последний из них остался в Старой Самаре, ведь новым дорогам и системе управления транспортом они были не нужны. Зачем, если система работает гораздо эффективней?

Но система рухнула, артерии города мгновенно закупорились. Автомобили в силу малого умения и полного отсутствия опыта вождения у водителей царапали друг друга, стукались и даже в исключительных ситуациях таранили. За пару часов больницы успели забиться хлынувшим потоком пострадавших.

Но и этого было мало. Если кто-то долбанул своей недорогой машиной престижный автомобиль, внезапно остановившийся перед ним, и при этом оба водителя оказались в состоянии выйти из них, то мгновенно вспыхивал конфликт. А если при этом получивший удар автомобиль въехал в стоявшую машину перед ним, а та по цепочке в следующую (по принципу домино), то конфликт перерастал в общественный беспорядок.

Так на этом проклятом перекрёстке и случилось. Серенький невзрачный минивен впечатался в зад вставшего в конец пробки шестиместного белого лимузина, тот в результате слегка тронулся с места и долбанул стоявший перед ним жёлтый автобус. У минивена и лимузина при толчке гравикомпенсаторы сработали как надо, а в автобусе, похоже, их работу давно не проверяли, и несколько пассажиров получили по синяку или ушибу. С одной стороны, будь они поодиночке, то ничего бы не случилось — ну, ударился, ну, ругнулся, и всё. А вот когда рядом с тобой точно такой же «раненый», а позади него ещё два десятка, последний из которых таки заметил, из-за чего их долбануло — тогда этот последний мгновенно указывает на виноватого. И разгневанный народ высыпает из автобуса на улицу, но теряется и начинает бить сам себя.

— Это ты меня толкнул! — кричал кто-то из толпы. — У меня из-за тебя башка трещит!

— Сам дурак! — летело в ответ. — Надо было держаться за поручни!

— Какие, к чертям, поручни?! Я зря что ли двадцать лет эти гравикомпенсаторы монтирую?

— Руки бы тебе вырвать за такую работу!

— Так вот из-за кого мы пострадали! Бей его!

— Кого?

— Да какая разница? Главное, чтоб не меня…

И в таком духе. Человек тридцать свалилось в единую кучу, облепив со всех сторон три пострадавших транспортных средства, и било друг другу морды. Из вставших за ними машин выглядывали любопытные люди, кто-то пытался дозвониться до полиции и скорой помощи, кто-то снимал на видео, а кто-то побежал разнимать дерущихся. Конечно, они быстро вливались в драку и только усугубляли её.

— Идиоты, — мрачно заметил Макс, взобравшись на крышу их служебной машины.

— Полностью с тобой согласен, — подтвердил Дима. — Неужели нельзя было решить всё мирным путём?

В отличие от своего напарника, он не рискнул вылезать из машины. Здесь он чувствовал себя в относительной безопасности. К тому же, он сообщал диспетчеру через бортовой терминал, что они прибыли на место, и описывал ситуацию.

— Всем стоять! — крикнул в толпу Макс, но его приказ утонул в общем гуле. — Эх, сюда бы ЭМ-гранату. Штук десять, чтоб на всех хватило.

— Или большую электросеть, — предложил лейтенант, вспомнив ощущения от взрыва такой гранаты.

— Нет, — поморщился Макс. — Слишком гуманно для них.

Его бы воля, он бы сейчас взял и расстрелял толпу из его табельного пистолета, или взял бы обрез у Димы, который, кстати, денег за него пока ещё не вернул. Никаких переговоров, уговоров и прочих соплей. Они нарушают — значит, виноваты; раз виноваты, значит — наказать!

Макс оглянулся на напарника. Нет, пухлому парню это не понравится, надо попробовать ещё раз.

— Внимание, толпа нарушителей! — гаркнул он, набрав предварительно в лёгкие побольше воздуха. — Если вы через пять секунд не сдадитесь и не ляжете лицом вниз, то я открою огонь на поражение из своего табельного оружия! Время пошло!

Если его кто и услышал, то не обратил внимания. Мало ли какой там дурак влез на крышу машины и начал орать про применение силы? Не до него, тут кулаки во все стороны летят!

— Что ж, я дал им шанс, — пожал плечами Макс.

За обрезом ему было лень тянуться. К тому же, это было незаконно.

Он вытащил пистолет из кобуры, выставил на панели предел выходной мощности на семь СЭЗ — ровно столько, чтобы самые чувствительные вырубились на несколько минут, а самые стойкие к электричеству почувствовали очень болезненные, но отрезвляющие уколы.

— Получайте, засранцы!

И он открыл огонь по толпе, лихорадочно нажимая пальцем на пусковую кнопку и дёргая ствол в разные стороны, чтобы перекрыть со всех сторон пришедшую в ужас толпу. Никто не должен был сбежать.

— Народ негодует, — заметил Тимур, одновременно отправляя в рот остатки кекса.

— Ну, так мы этого и добивались, — кивнул Воробьёв. — Кстати, а почему здесь так холодно стало? Такое ощущение, что за окном минус двадцать! Вроде, рано ещё для морозов.

— А и вправду, — с удивлением признал Тимур.

В отличие от своего начальника и одновременно близкого друга, холод он ощущал в меньшей степени — помогал горячий чай. Сам Воробьёв же просто сидел напротив Тимура за небольшим обеденным столиком в своём кабинете и ёжился от холода.