Николай Айдарин - Максимальная справедливость [СИ]

— Ясно.

И разговор заглох. Они в полном молчании двинулись по коридору по направлению к общему залу, где полицейские из ближайших кабинетов отдыхали, болтали, перекусывали в перерывах и занимались прочей лабудой, будучи не занятыми расследованием каких-либо дел. Помимо того, что они уже обсудили, больше им разговаривать пока что было не о чем.

Общий зал оказался довольно просторным помещением, где хватило места на два длинных дивана, большой экран, складной бильярдный стол с голографическими шарами, один большой стол, рядом с ним такой же большой холодильник, несколько кресел, один маленький стол, за которым сейчас два полицейских играли в виртуальные шахматы, а так же спортивный уголок небольших размеров. Груша в полный рост, узкая скамейка с мягкой обивкой, штанга, две пары гантелей с программируемым весом, и беговая дорожка. Помимо уже упомянутых двух полицейских за шахматами, в комнате находилось ещё несколько: тот, что на месте преступления управлял через терминал роботами (ковыряется в холодильнике в поисках съестного), спящий на одном из диванов хакер Серёга, а так же худой лысеющий мужчина лет пятидесяти, читающий на другом диване самую натуральную бумажную газету. Где он её достал — неизвестно, поскольку бумажных газет никто не выпускал уже лет как тридцать, хотя, как заметил Дмитрий, бумага уже успела пожелтеть, а дешёвые чернила — истереться и выцвести, хотя текст и рисунки всё ещё были разборчивыми.

Но внимание Димы быстро переключилось на самого чтеца. В его внешнем виде было что-то странное, необычное, но вот так вот сходу сказать, что именно, было нельзя.

К нему Настя и подвела Диму.

— Никита Сергеевич, добрый день, — поздоровалась с ним Настя.

Тот оторвался от чтения и перевёл внимание на прокурора.

Теперь Дима наконец понял, что было с ним не так — вены. У любого человека видны вены, особенно у людей с тонкой кожей или же хорошей физической подготовкой во время нагрузки, но у этого Никиты вены хоть и не выпирали, но были видны очень чётко. И имели они отнюдь не синий оттенок, а чёрный, но при этом еле заметно светящийся. Не будь это помещение так хорошо освещено, эффект был бы заметен даже на приличном расстоянии. Вены чернели не везде, а преимущественно на левой руке и на шее — выглядывали на плече из-под рукава и практически пропадали в районе локтя, а так же показывались из-под ворота футболки, доходя до кадыка и практически сразу же исчезая после него. Правая половина шеи, как и остальные участки оголённой кожи, была нормальной, чистой.

— Здравствуйте, Анна Игоревна, — поздоровался в ответ Никита Сергеевич.

— Анастасия, вообще-то, — тут же поправила его Настя, да так быстро, словно это уже вошло у неё в привычку.

— Да, никак не запомню.

— А это — Дмитрий Потапенко, — представила она Диму. — Его только что перевели. Он — напарник Максима.

— Напарник?

Никита Сергеевич усмехнулся. Дима обиделся непонятно чему, поэтому напустил на себя самый важный вид, на который только был способен, Никита Сергеевич это заметил и тут же сделался серьёзным обратно. Но потом всё же хохотнул:

— Напарник Максима? Неслыханное дело!

— А что? — не понял Дима. — Что в этом такого?

— Вообще-то, пока что Дмитрий не его напарник, — поправилась Настя. — Мы собрали следственную группу на время расследования.

— Следственная группа? — удивился Никита Сергеевич. — Настолько всё серьёзно? Такое непростое дело?

— Пока что там много неясностей, — ответил Дима. — Но подробностей не могу рассказать — правила ведения расследований, сами понимаете.

— Правила ведения расследований? — нахмурился Никита Сергеевич. — Это откуда ж тебя к нам занесло, не из южных ли районов случаем?

— Аглинский участок, — подтвердил Дима. — А как Вы..?

— Здесь таких идиотских правил нет, — тут же ответил Никита Сергеевич. — Точнее, есть, но если хочешь работать среди нас, то забудь про них — этика в этих трущобах не работает.

— Ясно, — погрустнел Дима.

— Хорошо, — вставила слово Настя. — Значит так, Дмитрий, перед тобой сидит один из прошлых напарников Максима, так что со всеми вопросами по его поведению иди смело к нему. Но во время подобных «консультаций» либо не попадайся Максу на глаза вообще (его это дико бесит), либо же сразу предупреди его об этом. Он поворчит, поворчит, да забьёт, так что всё будет нормально. Я бы рекомендовала второе. Вы тут пока побеседуйте, а я пойду поищу свидетелей по нашему расследованию.

Дима кивнул и спросил:

— Вы сказали «один из…». Их было несколько?

— О да, — одновременно ответили Никита Сергеевич и Настя. — Их было достаточно много.

— Да? А почему так много, и куда они все подевались?

— Честно? — спросил Никита Сергеевич. — Не знаю. Большинство, поди, как я. Получили ранение в одной из стычек и либо вышли на пенсию по инвалидности, либо же наотрез оказались продолжать работать с Максимом. Один ушёл живым-здоровым — характерами сошлись. Сам же я был его напарником около года, продержался почти дольше всех, но тоже не ужился, хотя дружба у нас какая-никакая в итоге и получилась. Но последние пять лет просиживаю штаны в кабинетах, готовлюсь к пенсии.

— А кто продержался дольше всех? — поинтересовался Дима.

— Самый последний, тот, что как раз перед тобой был, — немного нехотя ответил он. — Переплюнул меня на какие-то две недели, но у него с Максимом были самые тёплые отношения, на которые только тот способен.

— И что с ним стало?

Прежде чем договорить, Дима уже сам всё понял. Почему получился такой большой временной промежуток между ним и последним напарником, и почему Макс так отреагировал на появление Димы.

— Застрелили, — равнодушно пожал плечами Никита Сергеевич. — Так, что ты хочешь знать о нашем общем, но неприятном знакомом?

Настя вернулась через пару часов — усталая, но довольная. Всё это время Дима общался с Никитой Сергеевичем, пытаясь выяснить способы завязывания дружбы с Максом, правила поведения при нём и так далее, но старый полицейский в основном рассказывал про свои расследования, интересные и необычные случаи, а так же про свою жизнь. Словом, ничего полезного Дима так и не услышал, не смог сделать каких-либо выводов, кроме одного-единственного — с Максом не то что дружить, а даже сосуществовать по соседству крайне тяжело. Но привыкнуть можно.

— Максим ещё не приходил? — спросила Настя, присаживаясь на диван.

Кроме них троих в комнате больше никого не было, все разбрелись по своим делам. Даже партию виртуальных шахмат не закончили, оставив висеть подрагивающую голограмму прямо в воздухе. Был бы здесь Макс, он бы сразу указал, как можно поставить мат чёрным всего за четыре хода, правда, потеряв по пути добрую половину белых фигур, считая королеву, оставшегося слона, обоих коней и кучу недобитых до этого пешек.