Максим Шторм - Закон и честь [СИ]

Окрылённая скорым возвращением в родной дом Элен неслась по тротуару словно стрела. Из-под полей шляпки лучились огромные карие глаза и развивались распущенные по плечам длинные тёмно-русые волосы. Отчасти девушке повезло, что в эту субботу миссис Гиллрой пребывала в благодушном, после удачно проведённого накануне званого ужина, настроении. Возможно именно по этой причине хозяйка ничуть не возражала, чтобы Элен отправилась домой засветло, не дожидаясь окончания своего рабочего дня. Кажется, этому факту искренне огорчились одни только двойнята, успевшие привязаться к своей новой няньке. Пришлось девушке заверить малолетних сорванцов, что один день они уж как-нибудь обойдутся без неё, а в понедельник с утра она вновь будет в их доме как будто и не покидала его.

Торопливо шагающая Элен была настолько погружена в себя, машинально улыбаясь всё возрастающему количеству знакомых людей, что фактически ничего не замечала вокруг. Впрочем, даже будь она предельно собрана и сосредоточена и то она бы ничего и ни-ко-го не заметила. Обладай она наблюдательностью и чутьём Джейсона Джентри, всё было бы совершенно по-другому. Но Элен была молоденькой девятнадцатилетней девушкой, совершенно не знакомой со шпионскими играми силовых служб и поэтому она не замечала, что с того момента, как она покинула особняк Гиллроев, за ней установилась слежка.

Совершенно неприметный господин среднего роста, в обычном плаще и шляпе, серый и безликий, ничем не выделяющийся из сотен и тысяч горожан, следовал за ней почти через весь город. Сначала провожал до омнибусной остановки, затем сидел внутри парового экипажа позади Элен, потом он сошёл вместе с ней на улице Шестерёнок и так же тихо и незаметно двигался следом, держась на безопасном расстоянии. Впрочем, он зря рисковал. Элен бы не обратила на него внимания, даже уткнись он ей в спину. Девушка просто не ожидала подобного. Ей и в голову не могло прийти, что за ней будут следить. И она бы удивилась ещё больше, если бы узнала, на кого работает этот не спускающий с неё колючих бездушных глаз серый человек.

Подходя к небольшому приземистому дому из красного кирпича, крышу которого венчал флюгер в виде вставшего на дыбы единорога, Элен, не сдержавшись, сорвалась на бег и гибкой ланью взлетела по поскрипывающим ступенькам на крыльцо. Она не стала доставать из сумочки собственный ключ, а постучала в дверь, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Наверняка её не ждали раньше восьми часов. То-то будет сюрприз!

Ей не пришлось долго стоять на пороге. Через несколько ударов сердца дверь открылась и Элен увидела миловидную женщину лет сорока пяти в простом строгом платье и испачканном мукой переднике. Тёмно-русые волосы женщины с редкими седыми прядками были собраны в хвост и покрыты косынкой. Увидев Элен, женщина расплылась в улыбке, став очень похожей на неё.

— Мама! — пискнула девушка, бросаясь ей на шею.

— Ох, дочка-дочка, — Виктория Харт крепко стиснула дочь в объятиях. — Ну что ты, что ты… Мы всего шесть дней не виделись, котёнок…

Элен насилу оторвалась от женщины.

— А для меня словно прошла вечность. Правда, мам. Я так по всем вам соскучилась…

Они вошли внутрь дома, где на Элен тут же налетел маленький, шустрый и вёрткий как юла ураган по имени Тони. Худенький светловолосый мальчик с разбегу прыгнул на девушку, чуть не сбив с ног.

— Элен! Ты вернулась! — радостно завопил мальчуган.

Хохоча, Элен закружилась с ним по комнате. Виктория, добродушно посмеиваясь, наблюдала за детьми. В уголках глаз женщины заблестела влага. Виктория была сильной и волевой женщиной, способной постоять за себя и своих родных, но видя подобные сцены, не могла сдержать чувств. И Элен, уже давно взрослая девушка, самостоятельная и способная сама себя прокормить, так и осталась для неё маленькой милой девочкой. Виктория не хотела видеть разницы между нею и десятилетним Тони. Но она знала, что когда в жизни её дочери появится тот, кого она полюбит, всё изменится. Она и хотела этого и страшилась одновременно. Ну а пока Элен по-прежнему будет для неё большим ребёнком.

— Ну как ты тут без меня, маленький проказник? — Элен нарочито строго уставилась на братишку, грозно нахмурив тонкие брови.

— Только начал обживаться в твоей комнате, — хихикнул мальчик, напустив на себя таинственный вид. — Ты даже не представляешь, сколько я интересного обнаружил в твоих вещах!

— Что-о-о?!

Элен скорчила зверскую рожицу — ни дать не взять злющая ведьма. Тони, поддерживая игру, испуганно заорал и вихрем умчался прочь. Посмеиваясь, девушка снимала верхнюю одежду.

— Шалопай, — ласково произнесла Виктория. — Он каждый день выглядывал в окно, надеясь, что ты вернёшься раньше срока.

— Он бы точно обрадовался, если бы меня уволили в первый же день! — Элен усмехнулась и повернулась к матери. — Папа ещё на работе?

— Да, милая. Представляешь, на фабрике увеличились заказы и теперь рабочим приходится задерживаться каждый день почти на час. Только вот зарплата от этого почему-то не увеличивается.

Голос Виктории звучал виновато. Элен её отлично понимала. В их семье никогда не было лишних денег, а работы всегда хватало. В памяти Элен сам собой всплыл кошмар на Рыночной площади. Сотни рабочих, вышедших на митинг и стреляющие по ним гвардейцы. На лицо девушки набежала туча. Виктория истолковала смену в настроении дочери по-своему. Приобняв девушку за плечо, она сказала:

— Не волнуйся, котёнок. Прорвёмся, верно? Нам же не впервой преодолевать трудности. Всё будет хорошо. Пошли лучше на кухню, поможешь мне с ужином. Потому как от этого маленького свинтуса толку нет никакого! Или ты хочешь отдохнуть?..

— Да нет, мам, я не устала. Слава богу, с работой у меня полный порядок. Сейчас всё расскажу.

— Без утайки?

— Как подруга подруге, — Элен почувствовала смущение. Она солгала. Она просто не могла рассказать ВСЁ. Маме совершенно не обязательно знать ни о докторе Аткинсе, ни о бойне на митинге, на даже о скоропостижно уволенных Гиллроями няньках.

А тем временем следивший за девушкой неприметный человечек остановился напротив дома Хартов, делая вид, что сморкается в носовой платочек. Он прекрасно запомнил и номер дома, и дорогу к нему. У него была отменная память.

______________________________________________________

— Вон оно значит, как… — Вустер мусолил в толстых губах изгрызенный чубук дымящейся трубки. Ароматным табачным дымом пропах весь кабинет. Казалось, запах впитался даже в обшитые сосной стены и давно не беленный потолок. На столе комиссара полиции как всегда властвовал сущий бедлам, а сам хозяин кабинета восседал в продавленном кожаном кресле и сверлил своего подчинённого бульдожьим взглядом.