Максим Шторм - Закон и честь [СИ]

Доктор Аткинс был порождением города. Иногда Элен казалось, что город живой. Что в его чреве постоянно идут какие-то сложные химические процессы. Что город сам решает, кому жить, а кому умереть. И что периодически он выплёскивает наружу всю скопившуюся внутри гнусь. Словно лопаются гнойные нарывы, выпрастывая на свет божий убийства и злодеяния. Как свистящий пар из закипающего чайника, из недр города выплёскиваются преступления и беспорядки. И если ночной туман лишь приглушал, обволакивая, звуки не умолкающего города, то сам город, пользуясь им, старался изрыгнуть как можно больше грязи… Ночь была идеальным временем для самого плохого и страшного. Элен невольно поёжилась, переворачиваясь на бок и подтягивая коленки к животу. В отапливаемом паровым котлом домике было тепло, но девушку бил иного рода озноб. Её начал покусывать страх.

Что-то не больно весёлые мысли стали в последнее время занимать её голову. Аткинс был чудовищем. И чудовищем приспособленным. Хуже, чем Джек-Попрыгунчик. Директору Мерсифэйт не нужно было дожидаться наступления ночи. Он не скрывался в тумане. Не прятался в тёмных подворотнях. Аткинс был аккредитованным монстром. Пользуясь своим положением в обществе, добрым именем и устойчивой репутацией, он мог позволять свой больной извращённой душеньке всё, чтобы не захотел. И Элен уверялась всё больше, что захоти он тогда на званом ужине завалить её на ковёр в гостиной на глазах у всех, то никто бы и бровью не повёл. Мистер Гиллрой, буркнув, попросил бы лишь, чтобы вели себя потише, Катрин, щебеча, как наивная малолетка, наверняка бы испросила у любезного доктора, удобно ли ему на полу, а Шатнер так и продолжил бы стоять в стороне безликой непробиваемой статуей. Это было воистину страшно, но девушка не сомневалась, что никто бы из взрослых и разумных обитателей старинного особняка не помешал бы доктору Аткинсу изнасиловать её, пожелай он того.

Элен крепко зажмурилась, пытаясь выгнать из головы неприятные пугающие видения. Вся её бравада потихоньку растворялась, и девушка уже не была уверена, что сможет и дальше, не моргнув и глазом, лгать родителям и братишке, уверяя, что у неё всё ну просто отлично и как же ей замечательно работается в доме Гиллроев. Да уж, всё просто чудесно.

А что, если?.. Что если предыдущие девушки, нанявшиеся к Гиллроям няньками, ушли по собственной воле? Что, если их никто не увольнял, а они сами сбежали? Странно, что она не подумала об этом раньше… Разве не вариант, что и на них положил в своё время глаз доктор Аткинс? Вдруг он и с этими девушками распускал руки? Или чего похлеще? Тогда нет ничего удивительного в том, что испуганные девушки одна за другой брали расчёт и стремглав убегали из дома Гиллроев.

Вот тебе и ещё одна версия, подружка. Элен перевернулась на живот и положила подбородок на скрещённые предплечья. Сон, недовольно ворча, уполз куда-то на самые задворки сознания. Надо бы ей и впредь держать ушки на макушке, решила про себя девушка. Кто знает, какие ещё тайны скрывает огромный особняк её хозяев… И необходимо обязательно выяснить, что находится в шкатулке Стефана… Девушку била лёгкая дрожь. Пряная смесь возбуждения и страха.

Но она бы испугалась ещё больше, если бы знала, что безликий серый человечек, следивший за ней всю дорогу до самого дома, никуда не исчез. Он по-прежнему околачивался поблизости, прячась в тумане, и то и дело поглядывая на подсвеченное горящей лампой окошко её спальни. Казалось, что ночная мгла и сырость нисколько его не смущают, а домик Хартов вызывает неподдельный жгучий интерес. Впрочем, так оно и было…

Глава 10

— Нет, нет и нет, и не просите меня, мистер Джентри! Я при всём желании не могу вам ответить на этот вопрос, — категорически заявил Гордон Крейг, меряя шагами гостиную. Он выглядел крайне взволнованным и нервозным. — Вы не понимаете, просто не понимаете, о чём просите.

— Зато я понимаю кое-что другое, — парировал старший инспектор, исподлобья следя за учёным. — Я понимаю, что из-за вашей чёртовой игрушки гибнут люди. И что это только начало. Каша заваривается будь здоров, боюсь, что расхлебать её будет очень тяжело. И виноваты в этом останетесь вы, Крейг.

Учёный остановился в центре комнаты, напротив жарко полыхающего камина. Скуластое лицо Крейга выражало крайнюю степень недоумения.

— Я?! Виноват буду я? Помилуйте, сэр, в чём моя вина? В том, что какие-то сумасшедшие фанатики хотят меня убить и украсть моё изобретение? В том, что преследуя столь омерзительные цели, они ничем не гнушаются? И в этом виноват я?! Бросьте, Джентри, вы сами себе не верите!

— Если вы признаетесь, что у вас в чемодане, всем будет лучше, — упрямо гнул своё Джентри, не взирая на очевидную логику в словах своего подопечного. — Зная, за чем именно они охотятся, я смогу лучше вас защищать. Я буду готов к следующему удару. А он обязательно будет!

Крейг, усмехаясь, плюхнулся в кресло и посмотрел на Джентри. Джейсону стало не по себе от его взгляда — чересчур спокойного, ласкового, снисходительного.

— Да что вы говорите? Правда? А кто намедни заявлял, что здесь, в этом, не скрою, чудесном доме я буду в полной безопасности?! Кто уверял, что уж здесь меня точно никто не будет искать. И не найдёт. А кто же тогда подослал тех трёх амбалов, что столь ловко порешила милейшая миссис Монро? Кстати, великая женщина, правда. Я начинаю преклоняться пред ней!

Джентри побагровел, сжимая побелевшими пальцами подлокотники кресла. Сейчас его лицо цветом могло соперничать с бордовой обивкой мягкой мебели гостиной.

— Не забывайте, сэр, что уже сегодня мы бы с вами были на испытательном полигоне ОСУ. Уже сегодня утром. Потому как удар Невидимки прошёл мимо цели. Мы опередили его и тех, кто стоит за ним. Я всё рассчитал верно. Никто бы не обнаружил вас до того момента, пока бы не стало поздно. Мы опережали их!

— Да уж, того, что я пережил сегодня, мне хватит, чтобы до смертного одра рассказывать внукам.

— То, что на этом поезде оказался Джек-Попрыгунчик, чистой воды случайность! — рявкнул полицейский. — Этот маньяк уже в который раз переходит мне дорогу. Но не думаете ли вы, что и он заодно с теми, кто хочет вас с потрохами? Повторяю — это случайность. Впредь мы будем ещё осторожней и умнее. А расскажи вы мне всю правду, то будет ещё лучше. В первую очередь вы поможете себе, сэр.

Крейг, в домашнем халате покойного мистера Монро, который висел на субтильном учёном как мешковина на пугале, по-прежнему усмехался:

— Я понимаю, куда вы клоните. И так же понимаю, что прогнило что-то в вашем Дворе. Многие тайны уже таковыми не являются. И поэтому скажите, с какой это стати я должен вам верить и продолжать чувствовать себя в безопасности? Что мешает нашим любезным недругам повторно напасть, будучи наученными горьким опытом и так же, как и мы, извлёкшими урок из ошибок?