Максим Шторм - Закон и честь [СИ]

Звенящий, полный неподдельного восторга голос Крейга наполнил гостиную. Джентри с немалым удивлением смотрел на него. Гордон был настоящим учёным. До мозга костей. Он действительно верил в то, что делал и что говорил. Но он не видел очевидных вещей. Он не видел, что наука не делает людей более человечными и сострадательными. Наука может быть палкой о двух концах. Наука может быть обращена против тех, кому призвана служить и тогда Джейсон даже боялся предположить, во что это способно вылиться.

— Вы говорите, что совсем скоро во всех городских домах будет паровое отопление, — тихо начал Джейсон. — Даже у тех, кто на данный момент может себе позволить лишь подбросить несколько кусков лошадиных кизяков в печку, у тех, для кого и ведро угля является непозволительной роскошью? А вы знаете, что в кварталах Бедноты и в районе Пирсов зимой ежегодно мрут от холода десятки бедолаг, у которых просто не хватает денег, чтобы обеспечить себя и свои семьи топливом?

— Я уверен, что эти случаи являются исключением, нежели правилом, — Крейга не так-то просто было смутить. Он упрямо продолжал гнуть своё. — Бросьте, Джентри, уже давно канули в лету те дремучие времена, когда города разрушались в кровопролитных войнах, а неизлечимые болезни выкашивали по пол континента. Вы упорно не желаете жить завтрашним днём, вы застряли в прошлом, в том, где короли казнили без суда и следствия всех, кто противился власти абсолютной монархии, а церковь сжигала тысячи несчастных женщин по обвинению в колдовстве! Слава богу, у нас уже давно парламентская форма правления. И наша империя смогла избавиться от всех этих устаревших кровожадных рудиментов средних веков! Полноте, инспектор. Драконов в небе давно сменили дирижабли, а сказочных людоедов богема! Вы сгущаете краски. Недалеко то время, когда все новшества науки будут доступны абсолютно каждому, невзирая на его сословие и толщину кошелька. Я не спорю, что наше общество поделено на классы, но наука, наука не признает никаких границ и условностей. Она разрушает их.

Джейсон озадаченно хмыкнул, потрясённый проникновенной речью распалившегося учёного.

— Наука? А что вы скажите о людях, Крейг? Кто двигает науку? Люди. Такие же, как мы с вами. А люди, если вы запамятовали, это ещё те склочные и злобные создания, которые способны любые добрые намерения изменить до неузнаваемости, перевернуть всё с ног на голову, выдать чёрное за белое и наоборот, только бы добить своего. Пред личной выгодой, когда на горизонте маячат миллионы фунтов, как-то забывается о добродетели и порядочности. Учёные несут огромную ответственность, Крейг, но я готов держать пари, и заложить душу дьяволу, что далеко не все из них являются людьми чести! Я не говорю конкретно о вас, вы мне кажитесь неплохим парнем. Но помилуйте, Гордон, неужели вы думаете, что вероятная мировая война, произойди она, будет вестись палками и камнями? Уже сейчас придуманы такие страшные штуки, как самоходные паровые зенитные установки, дирижабли, паровые крейсеры, пулемёты Райкхема и мортиры Гундарсена! А представьте, что ещё изобретут ваши коллеги-оружейники лет так через пятьдесят? Вам ещё не стало страшно?!

— Страх перед прогрессом — это пережиток тёмных веков. Война? Массовые смерти? А спасение жизней? Например, медицина с развитием науки стала исполнять функции господа Бога! — воскликнул Крейг. — Врачи ежедневно спасают сотни больных по всему свету! Тех, что раньше считались неизлечимыми!..

— А ещё больше умирает от голода в странах на задворках мира и в завшивленных норах бедняцких районов.

— Помилуйте, инспектор, вы путаете науку с политикой. Не учёные виноваты в том, что волею нечистых на руку чиновников и продажных политиканов в нашем мире всё же так много грязи. И не вина учёных в разгуле бандитизма и террористических актах. Не мы вкладываем в руки преступников оружие и не мы нажимаем на спусковые крючки. Вы лучше задумайтесь о том, сколько жизней был спасено благодаря этим ружьям! Вы сами сколько раз стреляли в живых людей? Думаю, что неоднократно. А для чего? Ради удовольствия, выгоды? Сомневаюсь. Наверняка вы пытались спасти кого-то, предотвратить преступление. А смогли бы вы сделать это, будь у вас в руках обычная палка?

Джентри недовольно закашлялся и отвёл взгляд. Он не хотел признавать, но учёный был во многом прав. Крейг с пеной у рта отстаивал свои слова и, судя по фанатичному блеску в глазах, был готов идти напролом. Удивительно, что миссис Монро ещё не заглянула в гостиную на его пронзительные вопли.

— Вы говорили, что попытки навести о вас справки ничего бы не дали, — Джентри мягко вернул разговор в нужное ему русло. Продолжать бесконечный спор с Крейгом ему не хотелось. Уж больно ловко тот крыл все его доводы. Настоящий мастер словесного покера.

— Вас трудно сбить с толку, да? — Гордон, наклонив голову, в упор взглянул на инспектора. За бликующим стёклышком пенсне хитро сощурился карий глаз. — Я уж думал, что увёл вас в сторону… Впрочем, я не хочу что-либо скрывать от вас сверх необходимого. Понимаете, мистер Джентри, дело в том, что все мои изобретения широко известны общественности. Я сделал немало передовых технических открытий, но никто не знает моего имени.

— Гордон Крейг ваше ненастоящее имя? — понятливо усмехнулся Джентри.

Учёный передёрнул плечами:

— Почти угадали. Все мои открытия сделаны под чужими именами. Меня действительно зовут Гордоном Крейгом. Но Крейг всего лишь обычный человек. А открытия совершают Жорж Лондерак, Никола Ветрус, Джон Норум и иже с ними. Ещё не поняли? Я продаю свои изобретения ОСУ, а они уже патентуют их и запускают в массовое производство под общеизвестными именами вымышленных людей. Вы бы порядком удивились, узнав, что почти половина громких имён учёного мира на самом деле пустой звук. Многих из них попросту не существует. Миром правят деньги, мистер Джентри.

— И вы ещё говорите, что наука изменит нас к лучшему? — Джейсон озадаченно потёр гладко выбритый подбородок.

— Наука изменит. А я… Я всего лишь человек, с присущими этому виду слабостями и чаяниями. И мне не чужда жажда денег. Мне плевать на славу и известность. Я не хочу, чтобы моя физиономия не сходила с передовых полос центральных газет, чтобы обо мне рассказывали по радио. Мне достаточно того, что мой труд достойно оплачивается. А мои изобретения в любом случае найдут себе место под солнцем. При любом раскладе начнут приносить пользу и, ха-ха, изменять этот мир к лучшему. Так не всё ли равно, кому людская молва приписывает то или иное открытие?

— Смотрю, честолюбие не является вашим смертным грехом.

— Нет, конечно, у меня полно и других, — рассмеялся Крейг. — Вижу, вы удивлены, инспектор. Я не один такой, поймите. Многие предпочитают деньги славе. И согласитесь, что так намного проще и спокойнее жить. Никто не мешает заниматься любимым делом. Никто не лезет в душу.