Фёдор Быханов - Чужое лицо

Чтобы прояснить ситуацию, Оверли решился проявить, прежде не свойственное ему, любопытство.

Тем более что появился к нему серьезный повод:

— После слов Грилана о, якобы, скором увольнении.

И этот шанс не упустил санитар по имени Бенджамен Смит.

— Почему недолго мне осталось работать? — разыграл он искреннее удивление. — Мне же контракт продлили?

Весь его вид как бы говорил о растерянности и неведении относительно дальнейшего трудоустройства.

— Как мне теперь быть с нарушенным контрактом? — якобы не на шутку встревожившись, возмутился Фрэнк.

Его собеседнику эта тихая паника в душе санитара, впрочем, пришлась по вкусу.

— Как продлили, так и укоротили, — засмеялся придуманной рифме Мануэль Грилан. — Переводят нашего с тобой клиента совсем в другое место.

И делано вздохнул:

— Там твоя помощь больше не понадобится.

Вот тут-то выдержка изменила инспектору.

— В какое же такое новое место переводят Алика? — само собой вырвалось у потерявшего осторожность Фрэнка Оверли.

— Это уже не Ваше дело, сеньор полицейский! — рявкнул что есть мочи, вновь наслаждаясь произведенным эффектом, Мануэль Грилан.

Пистолет, выхваченный им из кармана пиджака, ставил последнюю точку в недолгой карьере санитара Бенджамена Смита. И одновременно порождал массу новых неприятностей для бывшего санитара, а теперь новоявленного инспектора Фрэнка Оверли.

— Кто полицейский? — притворно хотел было возмутиться Фрэнк.

Но, повинуясь угрожающему жесту Мануэля Грилана, который был вооружён сейчас пистолетом, он, пятясь, отступил в свою комнату.

— Ну-ка, сядь на кровать, да не вздумай шалить, мигом пулю получишь в свою башку!

Кабальеро Грилан подошел к музыкальному комбайну, прежде помогавшему Фрэнку коротать долгие вечера между дежурствами у постели Альберта Колена.

Так уж вышло, что до этого санитар проводил свободное время в основном за прослушиванием записей концертов современных звезд эстрады. Теперь же, подойдя к магнитофону, Мануэль умело заменил в нем кассету с магнитной лентой. Вставил ту, что вынул из собственного кармана.

Глядя на всю эту неспешную процедуру, Фрэнк лихорадочно соображал, пытаясь понять ход дальнейшего поведения отъявленного бандита.

— Вот тут все доказательства, дорогой ты мой! — торжествуя и как бы одновременно сочувствуя, протянул Мануэль Грилан.

Всем своим видом он демонстрировал гордость за собственную хитрость и умелое притворство.

Попутно и просто наслаждаясь своей властью над, только что разоблаченным им, некогда грозным инспектором самого Центрального Федерального Бюро.

— Правда, на этой пленке, пожалуй, нет ничего особенно крамольного, — добавил он. — Просто вчерашняя запись того, что происходило в палате Алика.

Он усмехнулся:

— Ну да это не беда. Есть и такие магнитофонные записи, где ты себя выдаешь со всеми потрохами.

И добавил то, ради чего, собственно и затеял свое разоблачение:

— Главное в том, что демонстрирую тебе эту самую пленку, как пример людской глупости.

Он усмехнулся ещё шире:

— Там сам поймешь, чем себя выдал.

Только и Фрэнк не собирался уступать даже в возникшей словесной перепалке.

— Не может быть?! — Фрэнк пытался всеми силами и как только это возможно на больший срок оттянуть развязку. — Ничего такого я не говорил и не мог говорить.

Удивленные глаза, руки, прижатые ладонями к груди, совершенно покорная поза должны были убедить Мануэля Грилана в напрасном проявлении недоверия:

— Никакой я не полицейский! Простой санитар! Вы же сами видели мои документы. Вопросов прежде не было.

По тому, что с выстрелом случилась заминка, можно было понять, что кабальеро клюнул на удочку и позволил взять себя на долгий разговор.

— Ну, тогда мне все, видимо, приснилось, как и дону Луису, — теряя терпение, прорычал сеньор Грилан, от гнева топорща в сторону потенциальной жертвы свою холеную бородку-эспаньолку, на загорелом лице. — Довольно запирательств.

Только затем сеньор Мануэль повторил свою предыдущую манипуляцию с пистолетом:

— Повторяю — подними руки за голову!

В это время магнитофон четко проговаривал запись недавнего совещания врачей в палате Алика.

…Арест полицейского агента, Мануэль Грилан планировал произвести только завтра. Но все же не утерпел, выдал свои подозрения в предчувствии упоения победой.

Потому ничего ему уже не оставалось делать, кроме как обезопасить санитара сию же минуту.

Он поднял трубку телефона внутренней связи.

— Дежурный, пришлите лифт на последний этаж! — заявил он неведомому собеседнику. — Ну да, в особый блок клиники.

Только полученный ответ, явно, не удовлетворил его. Заставив произнести еще и решающую фразу:

— Кто вызывает? Мануэль Грилан!

Повторив приказ, он, тем не менее, не бросил трубку, как она была прежде, на рычаги аппарата связи.

Поигрывая пистолетом, зажатым в другой руке, некоторое время ждал подтверждения от исполнителя его приказа.

Через несколько минут, видимо, понадобившихся электронике диспетчерского пульта на идентификацию голоса человека, сделавшего запрос, раздался невозмутимый ответ:

— Приказ понят, сеньор Грилан! Лифт послан к Вам наверх!

Вот тогда бандит и бросил на рычаг телефона, надоевшую ему трубку. Тогда как сам, следом за этим скомандовал арестованному:

— Давай к выходу!

И пояснил, не спуская с пленника своего оружия:

— Внизу тебя ждут лучшие друзья с подарками!

Свои слова он для убедительности подтвердил демонстративным клацаньем затвора пистолета.

На пол из патронника вылетел патрон, только что едва не прикончивший Фрэнка. Уступив это право другому патрону всё того же 45-го калибра, только и ждущему теперь, когда будет нажат курок.

Фрэнк, разочарованно поникнув головой и шаркая ногами по полу, пошел к двери из своей комнаты.

Шаг-другой, и, запнувшись о шнур, ведущий к телефону, он вдруг плашмя рухнул навзничь.

Так и растянулся головой вперед через порог палаты.

— Вот рохля, как таких бездельников еще в полиции держат! — ехидно осклабился Мануэль Грилан, тронув остроносым ботинком лежащего у самых его ног Фрэнка Оверли. — Вставай, давай! Нечего валяться, а то пристрелю как собаку!

И тут же поплатился за свою неосторожность.

Бросившись всем телом, словно разжатая стальная пружина, инспектор мигом оказался вровень со своим разоблачителем.

Короткая подсечка, и тот, буквально, как сноп, свалившись на пол, уже хрипит, пуская пену изо рта.

Фрэнк глядя на его конвульсии от удара, нанесённому кабальеро ребром ладони по горлу, даже пожалел, что немного не рассчитал усилие:

— Для дачи показаний сеньор Мануэль может еще пригодиться.