Фёдор Быханов - Чужое лицо

Сделал он это, едва почувствовал, что к нему окончательно вернулся дар речи.

— Хоть сам прокурор или господь Бог! — не смутился полицейский. — Раз наделал кровавых дел, значит, будешь отвечать за них по всей строгости закона.

— И убийство сержанта полиции, пожалуй, для тебя электрическим стулом попахивает! — заметили уже со стороны порога.

Оттуда, где тоже над ним стояли другие сотрудники правоохранительных органов, одетые в форму патрульных инспекторов.

Тут уж настала Фрэнку пора окончательно приходить в себя.

— Какое убийство?

Мистер Оверли, поднимаясь с пола на ноги, попутно оглядел все, что теперь окружало его в этой квартире.

И было чему удивиться, коли толком, так и не успел рассмотреть жилище при входе, когда его обманом увлек сюда продажный сержант:

— Тот самый, который теперь лежал рядом с ним в луже крови, натекшей на линолеум из прострелянной головы.

Ужасная рана на затылке от выходного отверстия пули не давала повода усомниться в том, что душа уже давно покинула бренное тело бывшего блюстителя порядка.

— Пистолетик-то, наверное, твой, — добавил старший полицейского наряда. — Вот и номерок, как указано в удостоверении.

Его подчиненный тем временем защелкнул на запястьях задержанного стальные браслеты наручников.

— Осталось выяснить — ты ли стрелял?

При этих словах он нисколько не сомневался в результате:

— Сличим отпечатки пальцев и точно узнаем.

При его словах в распахнутую дверь, у которой толпились вместе с полицейскими, еще и самые любопытные жильцы дом, видимо, приглашенные в качестве понятых, и в неё вошел эксперт-криминалист из прокуратуры.

Следом за ним — сам прокурор округа Денвер Райсон.

— Ну, и вляпался же ты, простофиля Оверли! — заметил он от порога.

Демонстрируя при этом полное равнодушие к судьбе своего проштрафившегося помощника.

После проведения обязательной процедуры снятия отпечатков пальцев, труп сержанта, уложенный на носилки и укрытый простыней, унесли вниз.

С этим вполне справились два дюжих санитара.

В то же время прокурору округа прямо на месте происшествия давал свои показания портье.

Тот самый, кто первым встретил Фрэнка в этом доме.

— Мне тогда странным показалось, когда они — этот арестованный, вместе с покойным ныне сержантом, еще только войдя в дом, уже начали ругаться.

— Этот вот, — он показал сухой пятерней на Фрэнка. — Все обещал отомстить полицейскому, за какой-то арест на дороге.

Старик говорил как по, кем-то написанному, сценарию:

— Еще и денег требовал.

Если судить по его показаниям, то вскоре после того, как поднялись эти двое вместе наверх, вроде оттуда шум драки послышался, завершившийся выстрелом.

— Я как услышал такое, сразу же и вызвал дежурный наряд полиции.

— Все понятно!

Прокурор, выслушав показания свидетеля, с укоризной глянул на, едва стоящего на ногах, всё ещё не совсем отошедшего после удара по голове, Фрэнка Оверли.

— И что ты с ним связался? — с укоризной проговорил он. — С этим самым Джерри Смитчелом.

Эксперт в то же самое время был уже готов к кое-каким умозаключениям, сделанным после изучения улик:

— Видно, в пылу драки его подстрелил, сам же потом головой ударился об пол…

Ужасная ложь была для мистера Оверли ударом судьбы. Более того, она оказалась, буквально, ушатом холодной воды. Тем самым, что обманщик и лжесвидетель опрокинул на его невинную голову.

— Всё не так! — возмутился Фрэнк. — Это полный навет. Пришел я один, и когда получил удар по голове, сержант еще был жив!

Звеня наручниками, Оверли поднес ладони к голове, раскалывавшейся от боли.

— Я помню, что сзади на меня напал уголовный преступник Манузль Грилан из банды дона Луиса.

Но прокурор не поверил:

— Пистолет и служебное удостоверение я у тебя забираю.

И ещё добавил, отбросив в сторону всякие доводы о необходимости сохранять доброе отношение к человеку, которого ещё вчера называл своим другом, если официально не доказана его вина.

— Пока будет идти следствие, — услышал от него Фрэнк Оверли. — Придется взять с тебя и подписку о невыезде.

Одно пообещал сделать по старой памяти для вывшего подчиненного прокурор — оставить пока на свободе.

— Сразу, до суда постараюсь не отправлять тебя в камеру, — заявил Денвер Райсон. — Побудешь пока на воле.

Он внимательно глянул прямо в глаза своему бывшему помощнику:

— И моли Всевышнего нашего, чтобы все и на самом деле было именно так, как ты излагаешь в своём объяснении конфликта!

После чего велел полицейским:

— Снять с подозреваемого лица, ненужные более, наручники!

И всё же, столь долгое пребывание, главного по округу правоведа на своеобразной сцене, где продолжался развиваться сюжет, разыгравшейся трагедии, вовсе не привёл другого героя этого действа в покорность и уныние.

— Вы ошибаетесь, мистер Райсон, полагая, что я и есть убийца, — не согласился Фрэнк Оверли с доводами, только что приведёнными окружным прокурором. — Дайте мне телефон, чтобы позвонить губернатору.

Казалось, он ещё не потерял веру в справедливость.

— Ему все подробно объясню и приведу необходимые доводы, — попытался Фрэнк использовать и такую возможность отыскать истину в истории, когда дело идёт не только об одном совершённом преступлении. — Ведь вопрос ещё касается Дайзи…

Он не договорил до конца.

Перебил его окружной прокурор:

— Губернатора нет в городе.

Чтобы не оставалось и тени сомнения в этом, назвал и причину временного отсутствия того в столице штата:

— Он еще вчера, сразу на две недели отправился на личной яхте в плаванье.

Потом прокурор Денвер Райсон еще и пояснил реальность перспектив будущего контакта гражданина, подозреваемого в убийстве полицейского, с первым лицом их штата:

— Вот вернется, тогда и проси у него заступничества, если сможешь…

Однако никто уже не сомневался в том, что оно, это самое вмешательство губернатора будет осуществлено в реальности.

По презрительному взгляду прокурора округа так и читалось:

— Ведь само следствие ты, господин Оверли, провалил. И теперь еще, пусть и по неосторожности, убил сержанта полиции.

Вслух он произнес иное:

— Вот мой тебе совет — иди пока домой и жди там повестку с вызовом от следователя. Показания, только, ему давай не такие, как сейчас, а честные. Тебе же от этого будет лучше.

Напоследок он ставил бывшему коллеге ту надежду, которой обычно питают своих «клиентов» все без исключения сотрудники следствия на различных уровнях:

— Как ни возьми — раскаяние и чистосердечное признание смягчают вину.

К тому же теперь у Фрэнка оставался шанс, о котором вовсе не было ещё сказано ни слова: