Дебора Харкнесс - Книга Жизни [litres]

Сидония сжалась:

– Такой идеал действительно существует. Благодаря ему мы сохраняем нашу силу.

– Нет! Благодаря ему наша сила умирает , – возразила я. – Если мы и дальше будем придерживаться завета, через несколько поколений у нас вообще не останется никакой силы. Целью этого соглашения было не допустить, чтобы три наши породы смешивались и давали потомство.

– И снова чепуха! – закричала Сидония. – Первейшая, главнейшая цель завета – обеспечить нашу безопасность.

– Ложь! Завет был составлен, чтобы помешать рождению таких детей, как Дженет: могущественных, долгоживущих, не являющихся ни ведьмами, ни вампирами, ни демонами, а представляющих собой нечто промежуточное, – сказала я. – Этого боялись все, кто составлял завет. И это Бенжамен хочет поставить под свой контроль. Мы обязаны ему помешать.

– Нечто промежуточное? – переспросила Дженет.

Глядя на нее, я четко видела: она и мои дети действительно являются чем-то промежуточным.

– Так это и есть ответ? – задала новый вопрос она.

– Ответ на что? – насторожился Доменико.

Но я пока не была готова поделиться тайной из Книги Жизни. Пусть сначала Мириам и Крис найдут научное подтверждение тому, что манускрипт открыл мне. И вновь меня спасли от ответа колокола Челестины.

– Почти полночь. Пора заканчивать сегодняшнее заседание, – сказала Агата Уилсон, глаза которой возбужденно блестели. – Я ставлю вопрос на голосование: поддержит ли Конгрегация де Клермонов в их усилиях избавить мир от Бенжамена Фокса?

Все вернулись на свои места и проголосовали.

Результаты второго голосования оказались более утешительными: четверо «за» и пятеро «против». Я сумела заручиться поддержкой Агаты, Осаму и Дженет. Но этого было недостаточно, чтобы гарантировать успех на третьем, финальном голосовании, которое состоится завтра. Особенно если учесть, что мне противостояли мои давние враги: Герберт, Доменико и Сату.

– Заседание возобновится завтра, в пять часов вечера.

Сознавая, как тяжело достается Мэтью каждая минута в логове Бенжамена, я снова попыталась уговорить членов Конгрегации начать пораньше. И вновь мне единогласно отказали.

Я устало сложила в сумку кожаную папку, куда даже не заглянула, и Книгу Жизни. Эти семь часов меня измотали. Я постоянно думала о Мэтью и о том, какие истязания он выдерживает, пока Конгрегация препирается из-за пустяков. Я ждала, когда зал опустеет. Дженет Гоуди и Герберт уходили последними.

– Герберт! – окликнула я вампира.

Он остановился, но не повернулся.

– Я не забыла случившегося в мае, – сказала я, чувствуя, как магическая сила жжет мне руки. – Однажды ты ответишь за смерть Эмили Метер.

Теперь он повернул голову:

– Питер говорил, что вы с Мэтью что-то скрываете. Зря я не прислушался к его словам.

– А разве Бенжамен тебе не сообщил об открытии, сделанном ведьмами? – спросила я.

Но Герберт недаром так долго жил на свете, чтобы его можно было легко захватить врасплох. Он лишь скривил губы.

– До завтрашнего вечера, – произнес он, сопроводив слова легким официальным поклоном.

– Нам бы стоило звать его Никки-Берти, – заметила мне Дженет. – Они с Бенжаменом составили бы отменную парочку дьяволов.

– Целиком с вами согласна, – ответила я, ощущая новую волну тревоги.

– Вы завтра свободны? Я могу пригласить вас на ланч? – спросила Дженет Гоуди по дороге на монастырский двор.

Ее мелодичный голос с шотландским акцентом напоминал Галлогласа.

– Меня?

Даже после второго голосования я была удивлена, что Дженет готова появиться в обществе одной из де Клермонов.

– Диана, никто из нас не умещается в маленьких загончиках Конгрегации, – сказала Дженет, и на ее щеках снова обозначились ямочки.

Галлоглас и Фернандо ждали меня под аркадой двора. Увидев меня в обществе ведьмы, Галлоглас нахмурился.

– У тебя все в порядке, тетушка? – встревоженным тоном спросил он. – Нам пора возвращаться. Время уже позднее.

– Сейчас поедем. Я только закончу разговор с Дженет.

Я вглядывалась в лицо ведьмы. Вдруг она ищет моей дружбы ради каких-то неблаговидных целей? Но ее взгляд был искренним и озабоченным.

– Почему вы помогаете мне? – спросила я напрямик.

– Потому что обещала Филиппу помочь, – ответила Дженет, бросила мешок с вязаньем и засучила рукав блузки. – Диана Бишоп, вы не единственная, чья кожа умеет рассказывать истории.

На ее руке был вытатуирован лагерный номер. Галлоглас выругался. Я шумно вздохнула.

– Вы были вместе с Филиппом в Аушвице? – спросила я, чувствуя, как сердце уходит в пятки.

– Нет. Я была в Равенсбрюке. Я работала во Франции на УСО – Управление специальных операций. Там меня и схватили. Филипп попытался освободить лагерь. Нескольким из нас он помог выбраться, а сам попал в лапы нацистов.

– А вы знаете, где Филиппа держали после Аушвица? – спросила я, удивляясь приказному тону своего голоса.

– Нет, хотя мы активно его искали. Неужели он угодил к Никки-Бену? – Темные глаза Дженет смотрели на меня с искренним сочувствием.

– Да, – ответила я. – Мы думаем, место его пленения находилось близ Хелма.

– У Бенжамена тогда были и ведьмы, работавшие на него. Помню, я удивлялась, почему в радиусе пятидесяти миль от Хелма все покрыто густым туманом. Сколько мы ни старались, нам было не пробиться сквозь этот туман. – В глазах Дженет блеснули слезы. – Прискорбно, что мы не смогли спасти Филиппа. Но в этот раз мы будем действовать успешнее. Для семьи Бишоп-Клермон это вопрос чести. А я как-никак родственница Мэтью де Клермона.

– Склонить Татьяну на нашу сторону будет легче всего, – сказала я.

– Не Татьяну, – покачала головой Дженет. – Она до безумия влюблена в Доменико. Ее свитер не только подчеркивает фигуру. Он скрывает укусы, оставленные Доменико. Нам нужно переубедить Сату.

– Сату Ярвинен никогда мне не поможет. – Я вспомнила наше общение в развалинах Ла-Пьера.

– А я думаю, поможет. Мы объясним ей: в случае отказа отдадим ее Бенжамену в обмен на Мэтью. Ведь Сату – такая же прядильщица, как и вы. Возможно, финские прядильщицы более плодоносны, чем ведьмы Хелма.

Сату остановилась в небольшой гостинице на тихой campo [61] Площадь (ит.) . . Если брать за ориентир Ка’-Кьяромонте, гостиница находилась на противоположном берегу Большого канала. Внешне здание ничем не отличалось от соседних: ярко раскрашенные цветники, стикеры на окнах, информирующие о рейтинге гостиницы по сравнению с другими в этом районе (четыре звезды) и о том, что принимается оплата кредитными картами (всех видов).

Но стоило войти внутрь, и ощущение «нормальности» сразу исчезло.

Хозяйку гостиницы звали Лаура Малипьеро. Она сидела за стойкой администратора, одетая в бархат черного и пурпурного цвета, и тасовала колоду карт Таро. Черные вьющиеся волосы торчали во все стороны. В них мелькали седые прядки. Над почтовыми ящиками замерла бумажная гирлянда с фигурками летучих мышей. Ароматические палочки распространяли запах шалфея и драконовой крови.