Павел Корнев - Ренегат [СИ с Litres с издательской обложкой]

Каноники, переводчики и профессора потянулись к выходу, и я был бы рад последовать за ними, но не вышло.

– Магистр вон Черен, останьтесь! – потребовал его преосвященство, и пришлось вернуться за стол.

Когда мы остались наедине, епископ поморщился и скривился, будто от необходимости принять горькое лекарство.

– У меня к вам просьба, магистр.

– Сделаю все, что в моих силах, ваше преосвященство.

На этот раз хозяин кабинета требовать невозможного не стал; он откинулся на спинку кресла и вцепился в подлокотники так, что побелели пальцы.

– У епархии непростые отношения с братством святого Луки, – произнес епископ. – Их притязания на прежние монастырские угодья попросту смехотворны, но дело вот-вот дойдет до императорского суда. Если братья узнают о моем интересе в этом деле, то, боюсь, не преминут обернуть ситуацию в свою пользу. Хотелось бы этого избежать.

– Что требуется от меня? – спросил я, уже примерно представляя, о чем пойдет речь.

– Прошу – возьмите на себя переговоры с ними. К представителю университета они будут не столь… предвзяты. А в случае осложнений у вас будет возможность сослаться на авторитет Вселенской комиссии. Я понимаю, это поручение… эта просьба выходит за пределы вашей компетенции…

– Дело не в компетенции, – покачал я головой. – Просто мне придется задержаться в Кларне и отложить поиски чернокнижника на неопределенный срок. Если это приемлемо…

Епископ уставился на меня немигающим взглядом удава.

– Главное – спасти душу моего несчастного племянника и не допустить огласки происшествия. Все остальное может подождать.

– Тогда не вижу оснований отказать вашему преосвященству в этой… небольшой просьбе.

Хозяин кабинета понимающе улыбнулся отнюдь не случайной заминке, осенил меня святым символом и отпустил:

– Идите, сын мой. И держите меня в курсе дела.

– Всенепременно, – пообещал я, поцеловал епископский перстень и покинул кабинет.

Бродить по темным улицам не хотелось, но и отложить до утра столь важное поручение я позволить себе не мог. Выйдя за ворота епископской резиденции, поправил ножны с кинжалом, обреченно вздохнул и зашагал в сторону городской площади с твердым намерением идти по освещенным улицам и путь через глухие переулки не срезать.

На мое счастье, владельцы домов в центре города с наступлением сумерек зажигать фонари не забывали, да и час был не самый поздний; до лавки братства святого Луки удалось добраться без приключений. И все же я испытал немалое облегчение, когда закрывшаяся за спиной дверь отгородила от меня мрак осеннего вечера.

– Уф… – тихонько выдохнул я и окинул быстрым взглядом обстановку торгового зала.

Ярким бездымным пламенем горели светильники; загадочно и маняще посверкивали укрытые за толстыми стеклами витрин самоцветы. Прилавки вдоль левой стены занимали обереги, призванные привлекать к своим владельцам удачу, защищать от сглаза и порчи, дарить здоровье и долголетие. Стоили они, на мой взгляд, неоправданно дорого.

Впрочем, представленные в лавке заготовки для самостоятельного изготовления амулетов, замысловатые сосуды из алхимического стекла и напитанные эфиром янтарные бусины, изготовлением коих и славились среди знающих людей братья, задешево тоже не отдавали.

Да и с чего бы? На этом поприще конкурентов у мастеров братства попросту не было: никаким алхимикам не удавалось столь искусно сплавлять эфир с материальным носителем, ни один ритуалист не мог похвастаться столь ювелирной работой с вложением в амулеты долгосрочных чар.

Монах за прилавком смотрел на припозднившегося посетителя с доброжелательной улыбкой и от созерцания витрин не отвлекал, позволяя сполна насладиться блеском драгоценных камней и умиротворяющими эманациями сконцентрированного в украшениях эфира. Которые, к слову, прекрасно маскировали сложную систему охранных заклинаний, опутывавшую весь торговый зал.

Мельком глянув на витрину с волшебными жезлами, я подошел к прилавку, и монах счел нужным прервать затянувшееся молчание.

– Вижу, сеньор уже бывал у нас раньше, – сказал он, приметив четки. – Ищете что-то конкретное?

– Не сейчас, – покачал я головой и положил ладони на столешницу, демонстрируя университетский перстень. – Сейчас меня интересует консультация.

– Позвольте осведомиться, магистр, какого рода информацию вы желаете получить?

Я не стал отделываться полунамеками и ответил предельно прямо:

– Мне в руки попал пергамент с записями на некоем мертвом языке из библиотеки монастыря Святого Иоганна.

Монах мигнул, затем неуверенно покачал головой:

– Сожалею, но сейчас здесь нет никого, кто мог бы побеседовать с вами на эту тему.

– Просто доведите мое сообщение до тех, кто на это способен. Какое-то время я еще пробуду в городе. Улица Камнетесов, дом мастера Рогге. Спросить магистра вон Черена.

– Хорошо, магистр. Я сообщу о вашем интересе.

Кому именно – монах говорить не стал. А я не стал спрашивать. Просто нахлобучил на голову шляпу и вышел в ночь.

Мирской представитель братства посетил ранним утром следующего дня, едва только я продрал глаза.

– Магистр вон Черен? – уточнил пожилой худощавый сеньор в неброской одежде.

Он и сам был какой-то неброский и серый: тусклые глаза, мышиного цвета волосы, бледная кожа. Не человек, а моль. Отвернешься и уже не вспомнишь, как выглядел.

Я изучил серебряный нагрудный знак с символикой братства святого Луки и посторонился, запуская гостя в квартиру. Тот переступил через порог и без обиняков заявил:

– Мое имя вам ничего не скажет, предлагаю отбросить пустые формальности. Не против?

Такой подход устраивал меня целиком и полностью; я кивнул:

– Ни в коей мере.

Официал братства окинул быстрым взглядом гостиную и перешел прямо к делу:

– Вам в руки попали документы из места, ныне известного как монастырь Святого Иоганна, могу я на них взглянуть?

– Вы знаток древних языков?

– Нет, но я должен убедиться, что вы не тратите время братства попусту. Это входит в мои обязанности.

Я покачал головой:

– Не сказал сразу, но записи защищены вложенной в них формулой призыва потусторонних сущностей. Помимо знания языка, человек должен обладать определенными познаниями в тайных искусствах.

Сеньор взглянул на меня снисходительно, как смотрят на малолетнего обманщика.

– И какова цена этого, с вашего позволения, кота в мешке? – спросил он с нескрываемым скептицизмом.

Я не собирался запускать руку в казну братства, и потому мой ответ собеседника если и не обескуражил, то серьезно удивил.

– В обмен потребуется формула призыва, зашифрованная в записях.