Гарри Гаррисон - Пропавший лайнер : фантастические произведения [сборник]

Командор Сергеев что-то невнятно пробормотал, наклонился и схватил бутылку. Он отбил горлышко, поднес бутылку к губам и наполовину опустошил ее, прежде чем остановился перевести дух. Генри выпил свою бутылку не спеша, маленькими глоточками.

— Ваш корабль вон там, командор, — сказал он Сергееву. — Захоронен, но цел и невредим. Может быть, вы присоединитесь ко мне, пока мы извлечем его?

Отдых, пиво и свобода значительно улучшили настроение командора.

— Счастлив буду побыть с вами. Мне кажется, я на всю свою жизнь набегался под землей.

— Я не сумел бы сказать точнее.

Они, охая, встали и пошли по туннелю к кораблю Генри.

Он сидел в кресле, поджав ноги, и читал письменный доклад компьютера, жуя сандвич, когда к нему присоединился Сергеев.

— Садитесь и заказывайте, что вам нравится, командор, — сказал Генри, кивая в сторону кресла. — Я рад видеть, что вам удалось найти одежду вашего размера.

— Размер — да, но не материал. Я не нашел ничего, кроме отвратительной клетчатой ткани, из которой сшита ваша одежда. — Сергеев внимательно просмотрел меню, поданное ему роботом. — А что это за доклад вы читаете?

— Разгадка тайны этой планеты. У шерифа в крови избыточное количество ДМПИ, или тараксеина, как иначе называют это вещество. Анализы указали на его источник.

Командор отметил в меню блюда, вернул роботу и, нахмурившись, посмотрел на Генри.

— Вы что, с ума сошли?

— Не я, а шериф. На всех других планетах его признали бы психически больным. Вам известно, что такое параноидальная шизофрения?

— Разновидность психического заболевания. Но какое это имеет отношение к шерифу?

— Он болен ею, — сказал Генри. — Параноики живут в собственном, вымышленном ими мире и не доверяют никому. В одной из форм этого заболевания его жертва страдает манией преследования. Человек убежден, что весь мир настроен против него. Он может действовать разумно, но не всегда.

— Вы хотите сказать…

— Именно. Все мужчины на этой планете душевно больны и требуют лечения. Возможно, что сложившийся здесь уклад жизни — только спусковой крючок для болезни, которая вызывается здесь воздействием химических веществ и завершается нарушением деятельности головного мозга. ДМПИ — антитела, вырабатываемые организмом в ответ на вторжение инородных тел. Плохо то, что ДМПИ не только уничтожает болезнетворные микроорганизмы, но и причиняет вред самому мозгу.

— То есть этот ДМПИ делает человека психом. Откуда же берется?

— Компьютер еще не закончил свой анализ, но уже обнаружил некоторые микроорганизмы, на которые можно возложить ответственность. Простейшие бактерии, которые, видимо, очень медленно проникают в человеческий организм. Но эта форма инфекции — одна из опаснейших, вроде проказы, поскольку действие ее настолько заторможено и слабо, что организм не замечает ее и не борется с ней. Эти микроорганизмы медленно и упорно накапливают силы, и постепенно вырабатывается достаточно ДМПИ для возникновения заболевания.

— А женщины и девочки?

— У них, видимо, природный иммунитет — это самое логичное объяснение, так как эти микроорганизмы присутствуют везде.

— Тогда надо уничтожить их! — заявил Сергеев.

— Успокойтесь. Конечно, мы это сделаем. Но не забудьте, результат станет известен только через пятнадцать лет, не меньше. Наше превосходство в том, что мы знаем причину. С Форбургера прибудут врачи и возьмут дело в свои руки.

— Тут в ваших аргументах есть одно слабое место. Если эта болезнь так широко распространилась, то бактерии должны быть в мясе. Почему же на Форбургере все здоровы?

— Очень просто. Замораживание мяса убивает почти все микроорганизмы, не привыкшие к таким условиям. Ведь мясо отправляют отсюда замороженным и доставляют на Форбургер только через несколько месяцев.

— Это разумно, — неохотно согласился Сергеев, посылая робота за другим сандвичем. — В таком случае, мне надо остаться здесь, пока не выкопают мой корабль. Местные жители больны, и их надо лечить. Когда их вылечат, я проведу перепись и выполню свою работу.

— Для всех наступит лучшая жизнь, — сказал Генри. — Дети отправятся лечиться и учиться на Форбургер, а потом вернутся строить здесь более разумное общество. Они сделают это скорее, чем чужаки. — Генри криво улыбнулся. — Это, несомненно, трогательная затея.

— Что? — спросил Сергеев, более заинтересованный новым сандвичем и пивом, чем разговором.

— Дети всегда бунтуют, свысока смотрят на старшее поколение и даже думают, что их родители слишком тупы, чтобы понять идеи своих детей. Но на Слагтере дети правы!

Потом было сказано еще много речей, церемония закончилась. Кадеты выходили из строя, высоко подняв головы, и получали документы об окончании училища. Один за другим они проходили через эту простую церемонию, пока она не завершилась.

Они больше не кадеты. Они…

— Патрульные, я приветствую вас… — сказал командор, и его голос потонул в радостных криках. Эхо отражалось от купола, стихнув только тогда, когда молодые люди выбежали из зала навстречу своим назначениям и своей судьбе.

Командор остался один, думая уже о новых воспитанниках, которые прибудут завтра.

Патрульные выходили из зала — с Земли — распространять по планетам Галактики закон и порядок. И в этом им помогут верные свиньи и преданные роботы — друзья человека, путешествующие вместе с ними в Космосе и помогающие в завоевании Вселенной.

СВИНЬЯ, РОБОТ и ЧЕЛОВЕК рука об руку твердо шагают в удивительное будущее

Быстрее летящей пули, быстрее луча света, быстрее чего бы то ни было в Галактике — именно с такой скоростью космический дредноут «Мерзавец» рассекал вечную ночь межзвездного пространства, Черный, зловещий, размерами с приличный астероид, ощетинившийся ракетными установками и лазерными орудиями, корабль мчался сквозь мрак; позади осталась добрая тысяча планет, о чем напоминал изрядно загаженный птицами корпус звездолета. «Мерзавец» служил домом двенадцати тысячам двумстам сорока трем военнослужащим. Впрочем, какой там дом, — это была самая настоящая космическая тюрьма. Если не считать офицеров и сержантов, все военнослужащие на борту корабля были набраны по призыву и все до единого горько страдали. Хуже других приходилось рядовому По фамилии Парртс. Он был нижней разломившейся пополам ступенькой высочайшей в мире лесенки, заусенцем на ногте прокаженного, последним по порядку репьем на хвост самой дряхлой коровы с самой отсталой планеты. Словом, у него были неприятности.

— Рядовой Парртс, у тебя неприятности, — сочувственно сообщил ему старший сержант — низкорослый, с отвислым брюхом, морщинистый, как жаба, с цветом кожи, будто у мумифицированного крокодила, и бородой, что смахивала на сапожную щетку. — Я тебе нравлюсь, Парртс, верно? Хотя бы вот настолечко? — Он схватил Парртса за левую ягодицу, оставив на той кровоточащие царапины.