Евгений Константинов - Подарок инкассатору

— Сережа, — продолжала меж тем щебетать Вика. — Со мной что-то странное всю ночь творилось. Никогда раньше такого не было. А ночью, когда я, ну… с Артуром, ну… ты понимаешь, Сережа… В общем, когда я отключилась, ты мне сразу приснился. Одет точно так же, как и спиннингист, которого ты слепил. И кошка твоя пластилиновая белая с голубыми глазами приснилась, только живая. Будто ты с этой кошкой на каком-то песчаном берегу, и я там же вместе с вами. Я что-то крикнула и проснулась, ну… Артур меня разбудил. И после этого я Артура стала постоянно твоим именем называть. Представляешь, Сережа?

Никак не реагируя на Вику, Костиков, не сбавляя темпа, шел молча, глядя только себе под ноги.

— Понимаешь, другой бы на месте Артура обиделся, а он — нет, только постоянно напоминал мне свое имя. И я исправлялась… Но потом, когда опять отключалась, ты мне опять снился, будто мы вдвоем на том песчаном берегу, и я рыдаю, а ты меня успокаиваешь… И когда Артур меня будил, я опять ошибалась, называя его Сережей… А он все повторял и повторял мне свое имя… И так — полночи, наверное… Это не секс был, а пытка настоящая. Мы оба измучились до невозможности…

Кажется, сейчас, прилагая все силы, чтобы не отстать, Вика тоже измучилась. Серегу это не трогало. Наоборот, чем ближе они подходили к метро, тем сильнее он злился. Вика сообщила все, что скульптор хотел узнать: так же как и он сам, как и Борисыч с Любкой, ночью в своих снах кореяночка видела происходившее вокруг глазами своей уменьшенной пластилиновой копии. Знать же о том, как Вика провела ночь с совладельцем ресторана «Фазан и сазан», он совсем не хотел.

Ему было неприятно, даже больно было слышать, как в постели с Артуром кореяночка «отключалась, ошибалась, исправлялась…» Серега очень хорошо представлял, как это происходило в действительности. И, несмотря на это, он буквально впитывал каждое слово, произнесенное своей, так недолго любимой девушки.

— Со мной никогда раньше… такого не было, — едва за ним поспевая, повторяла Вика. — Я нормально уснула… то есть, полностью отрубилась… только после того… как мы с Артуром за разговорами об этих моих снах… почти полную бутылку вискарика… на двоих осушили…

— И — что? — Серега резко остановился и спросил чуть ли не с зубовным скрежетом. — Что значит — нормально уснула?

— Без всяких снов… навязчивых… спала, — Вика постаралась отдышаться. — А днем, когда проснулась… на машине Артура поехала к тебе, чтобы узнать…

— Узнать — заколдовал я тебя или нет?

— Да! — выдохнула Вика.

— Так вот, — Серега и в самом деле скрипнул зубами. — Я тебя действительно заколдовал. И передай своему Артуру, если не исчезнет из моего поля зрения, то и его заколдую. Только сниться ему будет не песчаный пляж и впавшая в истерику голая девка, а совсем другие кошмары…

Вернувшись домой, Серега первым делом вытащил из серванта композицию «Необычный улов». И был приятно удивлен. За время его отсутствия Шуба не терял времени. Мало того, что, разобрав спиннинг, он укрепил верхнее и нижнее колена в песке и натянул между ними плед, таким образом, отгородившись от материкового Застолья, так, судя по всему, еще и наладил неплохие отношения с Викой.

После того как скульптор поставил островную часть Застолья на стол, укрывшиеся за пледом островитяне, одновременно вскочили на ноги и призывно замахали руками. Сереге не надо было объяснять, чего от него хотят и ждут. Вода, еда, алкоголь; для Вики — как минимум, новый бюстгальтер.

— Понятно, — сказал он. — Сейчас все будет. А к остальным жителям Застолья присоединиться не желаете?

Серега думал, что Шуба с радостью примет это предложение, но тот отрицательно помотал головой. Показалось, что у Вики на этот счет другое мнение, но Шуба схватил ее за руку, рванул, прижал к себе и впился губами в губы. Так властно сам Серега с Викой себя не вел и, кажется, совершенно напрасно!

Кажется, ей такое поведение Шубы очень даже понравилось, во всяком случае, Вика обняла его свободной рукой, и освобождаться, похоже, не торопилась. И, похоже, только поцелуями они решили не ограничиться, — оба начали медленно опускаться на песок. От глаз скульптора их частично закрывал натянутый плед, но в создавшейся интимной ситуации наблюдать за своей собственной копией Сереге совсем не хотелось.

А еще ему вдруг расхотелось лепить для Шубы с Викой еду. Приревновал, что ли? Да хоть бы и так. Хозяин — барин!

Он быстро выставил на стол все Застолье, быстро осмотрел — все ли в порядке и обратился к Федоту:

— Там наши островитяне голодные. Я попозже сделаю что-то типа мостика, чтобы они могли сюда перейти и заселиться в свободной комнате. Сейчас мне некогда, а вы быстренько соберите для них на поднос чего-нибудь поесть-попить — я им перенесу. Да, и пусть Зинаида какой-нибудь своей тряпкой пожертвует, чтобы девчонка прикрылась…

Раньше в процессе лепки Серега первым делом приступал к изготовлению головы персонажа задуманной композиции, затем лепил туловище, руки, ноги и уже потом, когда фигурка или несколько фигурок были полностью готовы, брался за все остальное. В последнее время скульптор поменял сей принцип и вначале лепил платформочки: пол, льдину, участок земли и тому подобное. Во-первых, глядя на такую платформу, проще было планировать размещение на ней действующих лиц. Во-вторых, перед самим собой появлялась некая ответственность эту платформу задействовать — не напрасно же лепил, тратил пластилин и время.

Однажды Серега решил вместо платформочки использовать приличных размеров шунгит — довольно редкую каменную породу черного цвета с серебристыми прожилками. Серега привез камень из путешествия по Карелии, где охотился и рыбачил в окрестностях Онежского озера. Шунгит, помимо того, что сам по себе был красив, так еще и обладал многими целебными свойствами. Скульптору он идеально подходил для одной из задуманных композиций. Камень представлял бы поросшую мхом скалу, на которой должны были занять оборону четыре до зубов вооруженных, правда, полуобнаженных женщины из фашисткой дивизии СС.

Все складывалось удачно, фашистки в соответствующей форме, хотя и без некоторых ее элементов, получались превлекательно-эротичными, автоматы-пулеметы-гранаты, хоть и потребовали немалого усердия, но вышли довольно похожими, шунгитовая скала была покрыта ровным слоем моха… Но в один прекрасный момент, Серега попытался представить, как этот самый, весивший больше двух килограммов, шунгит да еще и с готовой композицией, попытается куда-нибудь перевезти, допустим, на собственный вернисаж, и четко осознал, какие сложности при этом возникнут. В итоге работу над «фашисткой» композицией скульптор временно отложил, чтобы решить — сделать под нее классическую легкую пластилиновую платформочку, или все-таки позволить себе повыделоваться с шунгитом. К какому-либо решению не пришел до сих пор.