Евгений Константинов - Подарок инкассатору

— Он вместо эксперимента охотников лепил, — в подтверждение этого сказал Клюев.

— Погодь-ка, скульптор Шуба, — уставился на него Заводнов. — А если бы ты мою копию эксперименту подверг? Или, не дай бог, копию товарища генерала?

Ответить Серега не успел, — у Клюева зазвонил мобильник. Машина как раз повернула с Новорижского на окружную, так называемую «бетонку», откуда до Лисавино оставалось всего-то километров двадцать. После нескольких коротких фраз, капитан вновь обернулся к сидевшим сзади:

— Докладываю. В деревне Лисавино Истринского района по известному нам адресу догорает баня. Пожарные на подъезде, но польза от них будет нулевой.

— Блин! — выдохнул, задержавший дыхание Серега. — Что и требовалось доказать!!!

— Свидетели есть? — вяло поинтересовался подполковник.

— Какой там! Дачный сезон еще не начался, да и деревенька крохотная…

— И от баньки один пепел, да печная труба останется. И что нам теперь со всем этим делать, а, скульптор Шуба?

— Огниково! — тут же откликнулся Серега. — Пан Зюзя написал, что там, у Лаврика дача. Надо туда рвать, пока не поздно!

— Дорогу знаешь? — спросил капитан.

— Вспомню. Должен вспомнить!

— А если…

— Борисыч, на машине я туда не мотался. Но в детстве, вдвоем с отцом мы ездили за грибами на автобусе из Истры как раз до Лисавино. Но в само Лисавино не заходили, а шли в противоположную сторону, через деревню Холмы, через поле до леса и там, сразу же на опушке, начинали собирать грибы. Белые, подосиновики, подберезовики… — Серегу вдруг понесло:

— Мы с отцом все время соревновались, кто больше белых найдет. Мы их с отцом называли «киргуду» — помните, Никулин говорит Шурику: «Бамбарбия. Киргуду». А Мкртчян типа переводит…

— Если вы откажетесь, они вас зарежут, — подал голос, молчавший до этого водитель-сержант. — Гы-гы-гы-гы…

— Шутка! — в один голос поддержали его капитан и подполковник.

— Шутка, гы-гы-гы-гы!

«По всему видать, фильм „Кавказская пленница“ пользовался среди коллег Клюева неиссякаемой любовью», — пришел к выводу Костиков и продолжил:

— Но самое интересное в тех походах за грибами было другое! Однажды там, на самом выходе из леса, когда у нас с отцом грибы уже в корзинки не помещались, мы вдруг услышали типичный громкий всплеск рыбы. Там ручеек тоненький протекал, мы по нему пошли и через несколько шагов наткнулись на длинный и глубокий омут с прозрачной водой — возможно, образовавшийся после взрыва бомбы. Под Истрой ведь в сорок первом бои неслабые шли, вот «эхо войны» и осталось…

Но дело не в этом, а в том, что в омуте, среди кувшинок мы увидели стоявшую у самой поверхности щуку, весом так под килишко, а чуть глубже — целую стаю плотвиц, граммов по двести каждая! Мы просто офигели! И уже на следующий день специально поехали в Лисавино, но не только за грибами и на рыбалку. Взяли с собой оснастку — на мотовильцах: леска, поплавок, крючок, грузило; по пути к омуту, собирая, естественно, «киргуду» и прочие грибочки, срезали два ореховых удилища; в том самом ручейке запаслись личинками ручейника и, что бы вы думали? Наловили в омуте плотвиц — штук по пятнадцать каждый! И помимо грибов притащили домой еще и рыбу, представляете!

— Сергей, — впервые за все время общения обратился к нему по имени Заводнов, — я понимаю, что ты талантливейший пластилиновый скульптор, что ты крутой экспериментатор и как выяснилось, не менее крутой грибник, рыболов и кто там еще… — подполковника, кажется, тоже одолело словоблудие. — Но, пожалуйста, блин! Объясни мне и капитану нашему, Юрию Борисовичу, блин! Какого черта ты сейчас рассказываешь нам про этих долбанных плотвиц? Блин!!!

— Так я о чем говорю-то! — встрепенулся Серега. — Ручеек тот не только в омут впадал, но и вытекал из него и очень скоро вливался в озерцо, которое было как раз на окраине деревни Огниково. В которой, по словам Пана Зюзи, у его подельника Лаврика дача находится…

— Значит, вспомнишь дорогу? — уточнил Клюев.

— Не заблудимся. Скоро поворот на Адуево будет, потом — деревня Духанино, а там и до Огниково рукой подать.

— Товарищ подполковник, свяжусь-ка я с местными коллегами, чтобы в случае чего…

— Свяжись, капитан, свяжись…

— Да-а-а… — дождавшись, когда Клюев закончит говорить по мобильнику, глубокомысленно произнес подполковник, не отрывая от Костикова изучающего взгляда, и в то же время, извлекая из недр охотничьего обмундирования металлическую фляжечку.

— Я, конечно, многое, очень многое повидал необычного за время службы в органах… — он потряс флажечку, прислушиваясь к бульканью, и, одобрительно кивнув, протянул ее Сереге:

— Но вот этот твой эксперимент… Если допустить недопустимое и полностью поверить во всю его, так сказать, действенность, то получается… Капитан, в этом случае получается…

— Исходя из логики, — подхватил мысль начальника Клюев, — так как предсказание по поводу возможного возгорания бани в деревне Лисавино сбылось, а так же подтвердилось и кое-что другое… А если еще и допустить, что в деревне Огниково мы и в самом деле обнаружим и задержим некого Дмитрия Лаврушина, грабителя и убийцу, да еще и с похищенными у государства ценностями, то-о-о… То эксперимент Сергея Костикова будет достоин присуждения Нобелевской премии мира.

— Че-го? — Серега чуть не поперхнулся последними каплями коньяка, остававшимися во фляжке.

— А как ты думал! — подскочил на месте Клюев и развернулся к скульптору. — Если твой эксперимент не фальсификация, то, благодаря ему, ты при определенном усердии сможешь любого преступника на чистую воду вывести! Ведь так, Шуба?!

— Борисыч! Ты обалдел, что ли со своими выводами!? — взвился Серега и даже замахнулся на него опустевшей фляжкой. — Эксперимент, блин! Да я этот экскремент — на голову ушибленный и по пьяной лавочке ставил! А ты мне — Шнобелевскую премию. Да пошел ты, знаешь куда! Вернусь домой — все пластилиновые копии в один комок слеплю — вот тебе и весь экскремент!

— Шуба, Шуба, ты чего раскипятился-то! — примирительно сказал Клюев. — Товарищ подполковник, это ваш коньяк так возбуждающе на его творческую натуру действует!

— Вот только не надо переводить все с больной головы на здоровую! — возмутился подполковник. — И коньяк, между прочим, у нас закончился!

— И, между прочим, я слабо представляю себе, как мы будем брать Лаврика! — Повысил голос Костиков, после чего в салоне служебной «Волги» на несколько секунд воцарилась тишина.

— То есть, вопрос, что гражданин Дмитрий Лаврушин причастен к известным нам преступлениям, не подвергается сомнению? — уточнил Клюев.

— А давай подвергнем этот вопрос сомнению!!! Давай, Борисыч, вот сейчас, после поворота на Адуево, остановим тачку, я выйду и, дождавшись автобуса до станции Истра, вернусь потихонечку к себе домой. А вы, блин, спокойненько себе развернетесь и помчитесь, блин, на открытие вашей, блин гребаной охоты и на ваш гребаный, блин, генеральский, блин, юбилей!.. Шеф, здесь — налево, блин!!!