Алексей Келин - Этикет следствия

– Что вас удивляет? У них, по сути, родной дом горел. Папаша с ума сошел, и вместо тушения пожара кидался спичками. У них два варианта было – либо удрать, либо психа остановить. А в доме-то не только они живут. Вот они и остановили. Ну, или повезло.

– Будем надеяться, эта старая история к нашему делу отношения не имеет. – Прожевав пирожок, Виктор отложил стопку газетных вырезок о смерти прежнего конунга. Аналитической справки к ним, кстати, не прилагалось – видимо, тут особисты пожадничали.

Дальше в папке лежали страницы из серьезных журналов, посвященных целиком экономике. Виктор с трудом продирался через проценты по кредитам и отсрочкам платежей, налоговые ставки, обеспечение ценных бумаг и совсем уж заковыристые термины. Тут явно нужно было экономическое образование, а не умение (иногда, впрочем, его подводившее) протянуть от жалования до жалования.

Анна в этом помочь никак не могла.

– Я не экономист, – развела она руками, – я врач и маг. Моих познаний в финансах хватает только на то, чтобы ходить по распродажам.

Но общими усилиями они кое-как вникли в суть.

Магнус унаследовал огромные долги, с которыми необходимо было срочно разобраться. Он приступил к этой задаче с недюжинной энергией, умом и хитростью. При полной поддержке армии, торговых гильдий и – сестры.

Альград жил на морской торговле и транзите товаров вглубь материка, в основном в Кошиц и Гнездовск. При прежнем конунге многое пришло в упадок, так что Магнусу пришлось очень активно взяться за восстановление. Масштабы бедствия в конунгате не были широко известны публике, но некоторые действия по их устранению утаить было невозможно.

Начал Магнус с очевидных вещей – резкого сокращения расходов двора, искоренения грабителей, нападавших на торговые караваны, и жесткого расследования казнокрадства – с последующей конфискацией нескольких крупных состояний Альградских чиновников, партнеров папаши по азартным играм.

Суды были закрытыми, поэтому весомость доказательств оценить никто не смог. Да и не пытался.

Но этим дело не ограничилось.

Младшая сестра конунга, Ингрид, даже не выдержав срок траура по отцу, съездила в Фрайстаат к предполагаемому жениху. Результатом поездки стала не свадьба, как многие ожидали, а появление в Альграде четырех отделений банка Трескотти, по одному в каждом относительно крупном городе. За следующие три года количество банковских контор с симпатичной серебристой рыбкой на вывеске выросло вдвое. Объем торговли с Гётской Империей также изрядно возрос, в том числе и за счет повышения безопасности торговых путей с Альградской стороны.

Сейчас велась масштабная реконструкция порта в столице Альграда – не очень понятно, на какие деньги. Соседи и конкуренты конунгата по морской торговле – Эзельгарр и Мергентский торговый союз (прямой конкурент еще и Фрайстаата) – напряглись, как взведенный арбалет.

Пока пограничная стража баронства обустраивала пункты охраны, красотка Ингрид снова отправилась в путешествие. На этот раз в Империю. Она посетила в Гётенхельме Осенний бал, где произвела фурор и стала причиной двух дуэлей. Источник, приближенный к герцогу Кошицкому, утверждал, что через месяц после ее возвращения домой его светлость ругался последними словами. Герцог при помощи площадной брани описывал постельные привычки Ингрид Альградской, Императора и канцлера Империи. Особенно злил его досрочный возврат какого-то крупного долга.

Точные цифры торгового оборота конунгата журнальные эксперты назвать не могли, но имперские скобяные изделия через перевал стали распространяться по всей округе, что вызвало беспокойство у местных кузнечных гильдий. Имперские петли и гвозди были, к огромному сожалению кузнецов, немного дешевле и ничуть не хуже местных.

В общем, Альград потихоньку выбирался из экономической ямы. Поначалу никто, кроме высоколобых экономистов и слегка потесненных с рынка кузнецов деталями не интересовался. Потом забеспокоились соседи по побрережью…

Два месяца назад, в мае, в Альграде была образована провинция полевиков под личным протекторатом конунга Магнуса.

Вот тут владетельные господа подпрыгнули, как от шила в мягком, хм… кресле.

Полевики, они же – поляне, в этих местах жили испокон века.

Были ли они отдельным народом, или просто людьми, предпочитавшими селиться наособицу и от того не слишком похожими на соседей, никто точно сказать не мог. Кто-то считал их потомками полевых духов, перемешавшихся с крестьянами, которым они помогали пахать и сеять.

Сами полевики от ответа уходили. Какая вам разница, уважаемый? Вы пришли репу торговать – так мы продадим! И морковка вот еще, сочная, вкусная! А сказки – это сказки. Вечером у огонька детишкам рассказывать. Вы лучше еще свеклу посмотрите. Это ж не свекла, это ж чистый огонь, лучший борщ ваша хозяйка из нее сварит, все соседи сбегутся завидовать!

Полевики были невысокими, – полутораметровый полевик считался среди соотечественников вполне нормальным мужиком. Коренастые, смуглые и очень лохматые, они действительно могли показаться нечистью. Если бы не были такими же христианами, как все соседи. Религиозных фанатиков в их среде не появлялось, еретиков – тем более, зато крестьянская поговорка «на Бога надейся, а сам не плошай» была полностью про них.

Церковные службы полевики посещали исправно, к служителям Бога относились уважительно, и регулярно кто-то из их общин отправлялся учиться в Кошицкую семинарию, чтобы потом вернуться домой в качестве рукоположенного священника.

Полевики жили большими кланами в долине Межевье, разделенной примерно поровну между княжеством Гнездовским, герцогством Кошицким и конунгатом Альграда. В других землях полянские семьи тоже встречались, но Межевье было, можно сказать, их родиной и государством. Пусть и правили ими разом три господина, каждый своей частью.

Полевики пахали землю, разводили скотину, огородничали, выращивали табак и варили пиво. Получалось великолепно. На абсолютно одинаковых, соседних грядках, рачительная семья полевиков умудрялась собрать урожай в два-три раза больше и лучше, чем крестьяне-люди.

Даже картофель, завезенный на материк аквитонцами, как большой деликатес, у них получался намного вкуснее, чем у самих «законодателей мод». В Аквитоне кривились, говоря, что полянские корнеплоды совершенно не годятся для высокой кухни. Но все остальные точно знали, где вкуснятина, а где – непонятный выпендреж.

Выращивая свои урожаи, полевики совершенно не использовали магию. Это доказали несколько исследовательских экспедиций из Магической Академии Дракенберга. Полевики магов привечали (не задарма, естественно), кормили до отвала, на вопросы отвечали во всех подробностях – вплоть до того, чем кормить скотину, чтобы навоз наилучшим образом удобрял почву под помидоры. Исследователи все записывали, потихоньку толстели на разносолах и почти буквально рыли носом землю на грядках с тыквами. Но ни тени магии обнаружить не удалось.