Алексей Келин - Этикет следствия

Оба были уверены, что некромант где-то здесь. И убийца Олега с Анжеем, так красиво подставивший Альград (а не ради этого ли всё затевалось?) тоже неподалеку.

План был, с одной стороны, достаточно прост – а с другой казался жуткой авантюрой. Но другого варианта в имеющихся обстоятельствах им придумать не удалось. Виктор собирался любым способом навязаться в охрану фрайин Ингрид. Анна уверяла, что некромант не выдержит. Кинется. И, скорее всего, постарается достать сестру Альградского конунга – слишком многое на нее здесь завязано.

Значит, нужно быть рядом.

– Как насчет небольшой провокации? – задумчиво спросила Анна, когда они обсуждали дальнейшие действия. – Маньяк начал убивать после встречи со мной. Может быть, повторим? Сегодня у князя бал, меня туда даже пригласили – магов всегда рады видеть. Сделаю довольную физиономию обожравшегося некроманта, буду во все стороны силой светиться – вдруг да клюнет?

Виктор не стал возражать.

В храме шла воскресная литургия. Все княжеские гости должны были на ней присутствовать, и некромант – не исключение. Как, ехидно хмыкнув, пояснила Анна – «Он что, не человек? Это мертвому некроманту в церкви плохо и неуютно, живые прекрасно могут быть в храме. Правда, после причастия полдня колдовать не получается – но это ведь нам только на руку?»

Звуки службы в скверик почти не доносились, можно было расслышать только хор. Слова разобрать не получалось, голоса сливались в единую светлую песню, но Виктор, как и многие прихожане, прекрасно помнил чин литургии.

«Тело Христово приимите, Источника Безсмертнаго вкусите…» – угадал следователь в пении.

Причастие. Служба почти завершена.

Виктор перекрестился на купол собора.

– Что ж ты на литургию не пошел? Мне-то, возможно, колдовать придется, а ты вполне мог бы постоять с благородными господами.

В голосе магички послышался легкий намек на что-то не совсем уместное. Или ты, Виктор, уже везде намеки видишь? Конечно, воскресные службы – веками освященное место для флирта, что бы там ни говорили ревнители морали. Встретиться глазами, свечу передать, просто рядом постоять… Тьфу, пропасть!

– Я в другой приход хожу, – возможно, излишне грубо бросил он.

– А, ну да… – многозначительно протянула Анна.

Следователь демонстративно отвернулся и стал мысленно повторять за церковным хором:

«Да исполнятся устá наша хваления Твоего, Господи, яко да поем славу Твою…»

Наверное, стоило бы зайти в собор, послушать гнездовского епископа. Но как же это сложно, когда ты – ни там, ни тут, ни дворянин, ни простой стражник! Нет уж, лучше в сторонке постоять.

Да и для дела так полезнее.

Виктор сейчас был между «сегодня» и «вчера», следователь в дворянском камзоле, гётский рыцарь в гнездовской страже… Хотелось молча спросить у Того, кому сейчас пел хор в храме – кто я? Зачем? Чего же Ты от меня хочешь?

«Сам разберёшься», – качались от легкого ветерка цветы на клумбе.

«Отставить сопли», – ахнул колокол собора.

Под праздничный перезвон колоколов из храма выходили прихожане. Первым из полутьмы собора шагнул князь Николай Гнездовский, а за ним, в траурной мантилье, опираясь на руку брата – фрайин Ингрид.

Ну что, давай. Вперед.

Сейчас главное – не дать некроманту добраться до фрайин. И не важно, что конунг обеспечит безопасность сестры куда лучше бывшего рыцаря. Ты должен ее охранять. Значит, охраняем. А то, что тебе этого хочется гораздо сильнее, чем чего бы то ни было на свете…

Об этом с исповедником поговорим. Потом.

Все, вперед.

Почему ты все еще стоишь, как вкопанный?

Благородные господа с приближенными выходили из храма друг за другом – властители Заозерья, участники бесконечной шахматной партии, политики, интриганы, временные союзники и вечные противники…

Банка с пауками.

Точнее – дерьмовая банка с пауками.

Виктор, почему ты не спешишь оказаться там, на ступенях кафедрального собора, с ними?

Почему даже серо-синий взгляд фрайин – недостаточная причина для того, чтобы сделать шаг? Ты ведь сам родом из знати, ты понимаешь мельчайшие оттенки их взглядов и жестов, это твоя стая, давай!

Следователь Виктор собирался с духом, чтобы подойти к благородным господам.

Князь Бельский, барон фон Берген изучал высшее общество, прежде чем вступить в разговор. Память об императорских приемах с поклоном подавала своему господину их портреты с пометками на полях.

Князь Николай остановился у ступеней храма, обернулся и величаво, с поклоном, перекрестился. В его движениях были спокойствие и уверенность. Князь держит все под контролем, и горе тому, кто попытается нарушить его планы. Сила и расчет. Он не упустит своего и сумеет что угодно обернуть на пользу княжеству.

Оруженосец Славомир стоял за плечом сюзерена. Не сын, не наследник, всего лишь племянник – но безупречная служба заменит наследное право. Величие можно заработать, и Славомир не упустит свой шанс.

Ингрид и конунг Магнус повторили поклон князя через пару секунд. Отражением друг-друга, одним движением, одним… человеком? Нет. Одним владыкой Альграда.

Молодость и решительность. Они готовы идти до конца. Не считаясь с потерями, не задумываясь о методах и цене.

Герцог Кошица вышел один. Позавчера, над телом своего пажа, он казался убитым горем стариком. Сейчас, при взгляде на статного господина Болеслава, не могло возникнуть даже мысли о старости.

Власть и мощь. Самый влиятельный человек в Заозерье. Кошиц в одиночку способен справиться с любым из соседей, но против объединенной силы Заозерья не выстоит. Вот только герцог ни за что не допустит объединения.

Барон Эзельгарра – немощный старик. Он уже не может ходить сам, его кресло выкатил секретарь, сын и необъявленный наследник Петер. К ним тут же кинулись двое слуг – нести кресло на руках.

Барон в полушаге от гроба, сила, ставшая слабостью. Петер – юность, надежда и неуверенность, прямо сейчас, в эти минуты становящаяся ответственностью и пониманием.

Следом шагнул барон Кроск, председатель торгового союза. Размашистые жесты, почти игра на публику – и тончайший расчет, ожившая бухгалтерская книга. Его оруженосец – порыв, мечтательность и верность.

Все, Виктор, давай. Иди к ним. Пора делать свою работу.

Некроманта арестуем, сорвем гнусную игру протектора, и фрайин Ингрид будет в безопасности.

Самокопание оставь поэтам.

– Здравствуйте, фрайин Ингрид, конунг, – Виктор приветственно поклонился владыкам Альграда (или владыке? им бы кого-нибудь двуглавого на герб!). – Примите мои соболезнования.

– Спасибо, господин следователь, – негромко сказала Ингрид. Ее брат молча ответил на поклон Виктора.