Кира Измайлова - Случай из практики. Том 1 [litres]

– Значит, ничего вы не слышали той ночью? – задала я еще один вопрос.

– Как есть ничего! – выпалил почтенный Мориц. – Утром только проснулся от того, что кухарка завизжала, выскочил как есть в одних подштанниках… кхе… простите, госпожа… Выскочил, а он под лестницей лежит, а кровищи – ну как есть, когда свиней режут!

– И как по-вашему, давно он был мертв? – спросила я скучным голосом.

– Так… – Мориц призадумался. – Так изрядно, поди. Кровь-то уж присохнуть успела, еле отодрали потом.

– Выходит, он был единственным постояльцем на тот момент? – уточнила я.

– Как есть один был, – закивал Мориц, почему-то просветлев лицом. – Говорю же, госпожа, в наших краях только по осени людно, а весной да летом – как есть никого!

Поняв, что больше от Морица ничего не добьюсь, я отпустила его и отправила Лауриня за следующей жертвой, а сама призадумалась. Итак, похоже, хозяин что-то скрывает, но что именно? Нет, сборщик податей не был единственным постояльцем, это точно. И вот этого другого Мориц выдавать отчаянно не хочет. Вот бы знать, почему? Боится? Вполне возможно. Может быть, в здешних краях свили гнездо какие-нибудь разбойники? Если по осени тут идут груженые обозы, должно быть, поживиться есть чем. С другой стороны, ни единого упоминания о том, что в здешних краях «шалят», я не слышала. Напротив, эти места считались на редкость спокойными. Да и что взять с этих обозов? Ну, допустим, зерно, овощи какие-нибудь, домотканую материю, глиняную утварь, сбрую, быть может, – все, с чем едут крестьяне на ближайшую ярмарку. Разве это добыча? Нет, разбойники предпочитают орудовать на больших дорогах, где можно сорвать большой куш: там купцы возят и дорогие ткани, и заморские диковины, и меха, и даже драгоценности. Тут что-то иное…

Додумать я не успела, в комнату вошла дебелая девица и не без испуга уставилась на меня коровьими глазами. Это была дочка почтенного Морица, Вела. Конечно, она с порога принялась уверять меня, что ничего не слышала, не видела и вообще спала как убитая, уж больно умаялась за день.

– Помогала отцу колодец чистить? – поинтересовалась я, не отрывая взгляда от серой бумаги, на которой делала пометки. Никакого смысла они в себе не несли, да и не нужны были, по большому счету, – на память я не жалуюсь, – но я давно заметила, что на простой люд исписанный лист действует гипнотически.

– Какой колодец? – удивилась девица. – Его ж еще по весне чистили, как снег сошел…

Я едва сдержала улыбку. Лгать тут совсем не умели. Ладно, попробуем иначе.

– Вот что, милая, – сказала я сурово. – Сдается мне, ты врешь и не краснеешь. Давай сначала: что ты видела или слышала той ночью? Не бойся, уж тебе-то за это ничего не будет.

Вела порозовела, потом пошла красными пятнами, но в конце концов не выдержала моего взгляда и принялась рассказывать. Той ночью она и правда не спала, потому как ждала гостя, а именно молодого конюха, и кое-что слышала. Слышала, как единственный по той поре постоялец, тот самый сборщик податей, тихо спустился вниз со второго этажа, где была его комната, слышала, как заговорил с кем-то внизу, а потом услышала стук, как от падения тела, а еще хрип. И все, стало тихо. Вела продрожала под одеялом до утра, до тех пор, пока визг кухарки всех не перебудил. А вот конюх к ней так и не пришел…

– Так то не он, госпожа! – взмолилась Вела под конец. – Не мог он! Да и на что ему? Мы ж пожениться хотим, братьев у меня нету, так он папашиным наследником будет!.. Ладно бы деньги забрал, да ведь их нашли!

Что правда, то правда, сумка с деньгами была в целости и сохранности. Сборщик оказался на редкость педантичным человеком и все сборы тщательно записывал. Другое дело, что записей было две – одна с истинными суммами сборов, вторая – с явно заниженными. Видно, сборщик намеревался положить кое-что себе в карман. Но сделать этого он еще не успел, и в найденных в сумке деньгах недостачи не обнаружилось.

Я отослала Велу и задумалась. Ладно, она покрывает своего женишка, который, вполне вероятно, вовсе ни при чем. Но кого покрывает ее папаша? Ладно, посмотрим…

Следующим ко мне привели конюха, симпатичного парня с открытым приятным лицом. Он тоже начал было рассказывать мне, как умаялся в тот день, да так, что заснул без задних ног прямо на конюшне, только я сразу его прервала:

– Вот что, голубчик, ты ври, да не завирайся. Твоя подружка сказала, что в ту ночь ты должен был к ней прийти, но отчего-то не пришел. И почему, позволь узнать?

Конюх так ошалел, что пару минут не мог ничего выговорить. Потом повесил буйно кудрявую голову и принялся каяться:

– Так, госпожа… хотел я пойти, кто б не хотел, Вела девка справная, да и приданое за ней папаша дает… А только по пути на конюшню завернул, что-то гостева вороная больно шугалась, я и решил присмотреть на всякий случай… – Конюх тяжко вздохнул и продолжил: – Лошадку успокоил, в дом вхожу… тихенько вхожу, чтобы пол не скрипел, смотрю – лежит! И кровищи вокруг – ну просто целый пруд!.. Так я деру оттуда дал, на сеновал забрался, так и сидел до утра… Не я это, госпожа! – Конюх жалобно уставился на меня круглыми глазами. – Не я!..

– Да не бойся, – досадливо сказала я. – Знаю, что не ты…

А вот кто?.. Конюх сказал «гостева вороная». Но у сборщика податей был старый мерин, серый в яблоках, а никак не вороной. Похоже, все-таки был тут еще один постоялец, и вот его-то, надо думать, и покрывает почтенный Мориц.

Я переговорила со всей челядью, с соседями, да чуть не со всей деревней, и все упорно стояли на своем: кроме сборщика податей, никого постороннего в деревне не было. Но он был! Не могло его не быть! Но вот куда же он потом подевался? Отправился дальше по дороге? Вполне возможно… Пожалуй, надо прижать почтенного Морица к стенке, авось удастся выжать из него что-то, но это завтра, а пока мне надо было подумать.

Думать я отправилась за околицу, на опушку леса. И, конечно, за мной увязался Лауринь, надо думать, в качестве охраны, на случай, если из кустов на меня волк бросится. Это его ревностное следование указу Его величества «сопровождать госпожу Нарен» меня то злило, то смешило. А поскольку злиться было совершенно бесполезно, то я решила по мере сил не обращать на Лауриня внимания. Увы, это было не так-то просто…

– Госпожа Нарен, – окликнул он неуверенно. – Позвольте вопрос!

– Ну? – спросила я, не выпуская трубки из зубов.

– Вы не знаете, почему местные в лес не ходят?

– Ну вы нашли, у кого спросить, Лауринь, – хмыкнула я. – У местных бы и поинтересовались.

– Я спрашивал, – признался он. – Только они не отвечают, говорят, мол, в лесу опасно, и все тут. И сами дальше опушки не заходят. А еще, когда о лесе говорят, делают вот так…

Лауринь изобразил правой рукой замысловатый жест. Получилось у него не очень хорошо, но я узнала охранительный знак, бывший в ходу у приверженцев Матери Ноанн, одной из многочисленных богинь нашего королевства.