Варвара Клюева - Охотничий сезон [СИ]

Трапезы в общей столовой первого жилого корпуса Магической Академии живо напоминали Вардану ярмарочное гульбище. Звонкая многоголосица, перекрываемая отдельными выкриками, взрывами хохота, гневными проклятиями, стуком, звяканьем, бряцанием, грохотом… Хождение между столами, деловитые разговоры, веселые подначки, ссоры, порой переходящие в драки; при случае можно и на жонглеров с фокусниками полюбоваться.

Вардан, выросший в деревне, где все делается солидно, неспешно и основательно, а потом проживший пять лет в стенах казенной школы, где за учениками надзирают, как за малолетними преступниками, так до конца и не привык к схоларской буйной вольнице. Если бы Берни и Крессида не приняли его в свою компанию, до сих пор, наверное, чувствовал бы себя наивной девицей, зашедшей перекусить в портовый кабак. Но когда рядом друзья, которые вносят не самую малую лепту в здешнее разудалое веселье, довольно быстро обнаруживаешь, что каким-то загадочным образом и сам стал частью этой жизни…

Кстати, что это сегодня с Крессидой? Какая-то она вялая, неулыбчивая, не столько ест свой завтрак, сколько возит ложкой по тарелке.

— Кресси, ты не захворала?

Она покачала головой и что-то ответила, но Вардан не расслышал. За соседним столом заулюлюкали и загоготали: Пиктар о чем-то проспорил Аристипу и теперь жмурится, подставляя лоб под заслуженные щелбаны. А Берни, который сидит рядом с Крессидой и мог бы передать Варди ее слова, загляделся на спорщиков. Вардан хотел его потеребить, но увидел, как побледнела Кресси, проследил ее взгляд и развернулся к двери.

В столовую вливалась толпа. Стражники в черных мундирах споро, но без суеты рассып а лись по периметру, занимая стратегически выгодные позиции у окон и в проходах между столами. Магарды [1] Магард — маг, работающий в правохранительной системе. в синих туниках остановились в нескольких шагах от двери, окружив кольцом сбившихся в кучку магистров в лиловых мантиях. Стихающий гомон всплеснулся отдельными выкриками «Смотрите!», чей-то хохот оборвался звуком затрещины и возмущенным воплем. В наступившей тишине от группы магистров отделился куратор первого курса Олеарий.

— У нас чрезвычайное происшествие. Ночью погиб дежуривший в вашем корпусе магистр Гинар. Как мы подозреваем, убит. Преступник пытался взломать охранное заклятье, закрывающее доступ в здание, чтобы создать впечатление вторжения со стороны, но ему не хватило квалификации. Посему, как ни дико это звучит, убийца — схолар первого курса, то есть один из вас. Сейчас вас по очереди препроводят в кабинет, где заседает следственная комиссия. Закон запрещает принудительную мемоскопию, но я настоятельно советую вам дать согласие на обследование. Можете не беспокоиться: перетряхивать вашу память от рождения до последних дней никто не станет. Нас интересуют только воспоминания о минувшей ночи. Обещаю, что ваши мелкие грешки, вроде нарушения распорядка или устава академии, останутся без последствий…

Ропот, поднявшийся среди схоларов в ответ на рекомендацию согласиться на мемоскопию, был заметно громче аханья, сопровождавшего объявление о гибели магистра и даже сообщение о затаившемся среди них убийце. Послышались протестующие возгласы, с разных сторон посыпались вопросы, что будет с теми, кто откажется от обследования и почему бы комиссии не воспользоваться клятвенником. Крессида под шумок жестом поманила Вардана и сама подалась ему навстречу, перегнувшись через стол:

— Варди, оставь им доступ к воспоминаниям о минувшей ночи, а остальное заэкранируй. Сумеешь?

В прошлом семестре троица друзей поквитались с двумя шкодниками с третьего курса, измыслив и воплотив небезобидную каверзу, которая вполне могла повлечь за собой отчисление из академии. В любом другом случае Вардан понял бы опасения Крессиды за их тайну, но теперь, когда речь идет об убийстве…

— Пожалуйста, это очень важно! — сказала она с нажимом, уловив его недоумение. — Я потом объясню. Так ты сумеешь?

Вардан хотел сказать, что попробует, но вспомнил пару своих магических «проб» и ответил, что не уверен.

— Помнишь, как ты вообразил вокруг себя кокон и скрыл свою силу на вступительном испытании? Представь, что у тебя в голове хранилище вроде винного погреба. Извлеки оттуда «бутыль» с памятью обо всем, что произошло со вчерашнего вечера до появления стражи, а остальное мысленно запри и занавесь дверь — тем же самым, из чего тогда сделал кокон. Давай, прямо сейчас! Я посмотрю.

— Боюсь, я стану прорехой в мешке с нашими секретами, — прошептал склонившися к ним Берни. — Ибо, в отличие от всяких менталистов и прочих феноменов, заворачиваться в коконы не умею. Или вы предлагаете мне отказаться от мемоскопии?

— Тебе я поставлю экран сама, на нас двоих силы у меня хватит. Варди, готово? Ну-ка, ну-ка… Да, получилось. А теперь я закрою нас с Берни, и давайте помолчим.

После зимней сессии на первом курсе осталось шестьдесят четыре человека. Вардан шел одиннадцатым по списку. Прикинув, что на беседу с каждым схоларом комиссии понадобится не меньше пинара, он настроился на долгое ожидание, но очередь продвигалась на удивление быстро. Не прошло и двух пинаров после вызова Берни (третьго по списку), а Варди уже предстал перед тремя магистрами и следователем-магардом.

— Схолар Вардан Демирий, сын земледельца из провинции Вамба, — представил его куратор и положил на стол перед следователем личное дело.

Магард бросил мимолетный взгляд на полстранички рукописного текста и уставился на Варди.

— Согласен ли схолар Демирий пройти мемоскопическое обследование?

Варди ответил утвердительно, после чего ему предложили сесть. Один из магистров обернул его голову плотной лентой, свободный конец которой вставил в паз диковинной шкатулки из толстого непрозрачного стекла. Крышка шкатулки засветилась, и почти в тот же миг раздалось возмущенное восклицание магистра:

— Они сговорились! Здесь — то же самое, что и в прошлый раз, магард.

Следователь встал, глянул на шкатулку и впился в Варди пронзительно холодным взлядом светлых глаз.

— Почему схолар закрыл свою память?

— Магистр Олеарий сказал нам, что комиссию интересуют наши воспоминания только о минувшей ночи.

Магард недобро покосился на куратора, издал что-то вроде орлиного клекота и снизошел до подобия объяснений:

— Магистр Олеарий не хотел, чтобы преступник узнал, что мы связываем убийство магистра Гинара с более ранними событиями.

Вардан понимал, что отказ открыть память навлечет на него серьезные неприятности, но не мог подвести Кресси.