Анна Бахтиярова - Двойник твоей жены [СИ]

— Спокойной ночи, лорд Фл… Патрик.

Наши взгляды встретились. На миг. Но я успела прочесть в небесных глазах эмоции. Не страсть, вовсе нет. Ненависть. В это короткое мгновение я осознала, что муж ненавидит Ребекку. Люто. И предпочел бы, чтобы она не возвращалась. Никогда. А я… я, сидя с книгой в их общей постели, слишком походила на нее.

Какие уж тут любовные утехи?

С одной стороны от сердца отлегло. Лорд не покусится на мою честь. С другой, внутри поселилась горечь. Неприятно, когда ты вызываешь столь мерзкие чувства у человека, которому не сделала ничего плохого. И, наверняка, в этом доме хозяин не единственный, кто предпочел бы, чтобы леди Флеминг свернула шею на лестнице. И Голкомб, и Тая говорили о вздорном характере госпожи.

Спала я плохо. Просыпалась раз двадцать, а едва проваливалась в полузабытье, снились кошмары. То за мной с ножом гонялась моя точная копия, то из револьвера с жутким грохотом стреляла горничная Тая. А под утро явился Доминик Голкомб, со всего маху ударивший меня по лицу. Да так, что отлетела к стене. Проснувшись, я ощущала страшный озноб и помолилась всем богам, чтобы сны оказались лишь отражением тревожных мыслей, а не обрывками реальности, притянутыми родовым даром.

Иначе… иначе я попала в еще большие неприятности, чем считала.

Обучение проходило нервно. Лорд Флеминг, господин Голкомб и Тая смотрели на мои попытки походить на Ребекку с сомнением, без конца поправляли, охали и перебивали друг друга. А я только сильнее волновалась, путалась, а заодно утвердилась в мысли, что у горничной роман с моим мужем. То бишь, фальшивым мужем. В противном случае она не посмела бы вести себя при нем столь уверенно. Словно и не прислуга вовсе, а настоящая жена.

— Вы слишком мягко говорите, — твердил Голкомб. — Постарайтесь, чтобы голос звучал грубее и чуть ниже, гортаннее.

— Да, голос — проблема, — вторил помощнику лорд. — Он отличается.

— Пусть говорит хрипло, — предложила Тая. — Скажет, что простудилась.

В пух и в прах эта неуемная троица раскритиковала мою походку. Видите ли Ребекка ходит уверенно, стремительно, а я вышагиваю чересчур степенно. А что? Разве не так полагается ходить леди? Помнится, гувернантка, занимавшаяся нашим воспитанием, именно мою походку ставила в пример сестрам.

— Да не семените вы! — взорвался лорд. — Быстро — не значит, что нужно перебирать ногами, как белка в колесе.

Щеки залила краснота, как у девочки, застигнутой за проказой, а фальшивый муж махнул рукой.

— Пора пообедать, а потом всем немного передохнуть.

Я не возражала. Меня мучили наставлениями и окриками с самого завтрака. Хотелось одного: превратиться в упомянутого зверька и забиться глубоко в норку, чтобы никакие длинные руки не достали.

— Не беспокойтесь, милорд, — обратился Голкомб к хозяину. — Замена нужна всего на несколько часов. Большинство гостей с леди Флеминг никогда не встречались…

— Зато Сэдлер отлично с ней знаком, — возразил тот хмуро.

— Как и с ее характером. Знает, что леди любит преподносить сюрпризы. Любую странность спишет на дурной нрав, главное, чтоб с ним вела себя ласково.

Этот аргумент несколько успокоил лорда. Бледность на щеках стала не столь мертвецкой, а из небесных глаз исчезла крайняя степень обреченности.

После обеда мои мучители, то есть учителя, разошлись отдыхать, а я устроила себе экскурсию по особняку. Ноги едва меня держали, и не помешало бы прилечь, а еще лучше немного подремать. Но желательно познакомится с домом, пока здесь нет прислуги, иначе завтра рискую опростоволоситься у всех на глазах. К тому же, в спальне я могла столкнуться с лордом, испортив отдых и ему, и себе.

Я обошла все три этажа, выяснив, где находятся гостевые комнаты, где живут слуги, в какой стороне библиотека и личный кабинет лорда Флеминга. Открывала все двери подряд, изучала обстановку, осматривалась. Дом мне определенно нравился. Светлый, уютный. Внутри он производил совершенно иное впечатление, чем накануне снаружи. Только пару раз по телу пробежали мурашки, словно попала на сквозняк, хотя все окна в октябрьский день были наглухо закрыты. В первый раз это случилось на третьем этаже в одной из спален с закрытой чехлами мебелью. Во второй раз — в кабинете лорда Флеминга. Необычное явление, но я не предала ему значения. Скорее всего, сыграли роль нервозность и усталость, а еще дурные сны. Вот теперь мерещится то, чего нет.

Главный сюрприз дня поджидал в столовой. В виде молодого лакея с русыми волосами, зачесанными на прямой пробор. Он стоял у окна, сложив руки за спиной, и смотрел в парк. Услышав шаги, он вздрогнул, а, узнав меня, громко охнул.

— П-п-п-прошу п-п-п-рошения, м-м-м-иледи, — он склонился в низком поклоне. — Я за-за-зашел за-за-за-зажечь с-с-свечи. По-показалось, что д-д-дождь по-пошел. Вот я и… и…

Меня передернуло. Тут что все слуги заикаются при виде Ребекки или только некоторые?

— Вы напуганы? — спросила я неосторожно.

Мысленно отругала себя, но было поздно. Парень позеленел, как листья весной. Затрясся, словно в лихорадке.

— Подождите, я не хотела, — попыталась я исправить ситуацию.

Но куда там.

— ААААААаааааааааааа, — истошно завопил лакей и бросился наутек.

Я схватилась за голову. Молодец, Ева! Применила дар! И выдала себя с потрохами!

— Так что произошло со слугой, Ева?

Мы с лордом Флемингом сидели в спальне за столиком у окна. Он смотрел испытывающе, но не грозно, без намека на упрек, хотя и понимал, что я не все о себе рассказала. А, значит, солгала.

— Ева, — проговорил он настойчиво, не дождавшись ответа. — Вы сказали, что умеете варить зелья, и в этом заключается ваш родовой дар. Это правда?

— Да, — пробормотала я смущенно. — Но это не вся правда.

— Что же еще вы умеете? Пугать людей до беспамятства?

Меня будто наотмашь ударили по щеке. Как Голкомб во сне.

Зачем он так? Неужели, не понимает, сколько проблем доставляет подобный дар.

— Не совсем, — я с трудом взяла себя в руки. — Я не пугаю людей до беспамятства. Но могу выявлять их страхи. Обычно это происходит ненавязчиво. Но сегодня всё вышло из-под контроля. Я сама не поняла, как это случилось.

— Как часто вы использовали дар раньше? — спросил лорд строго.

— В родительском доме нечасто. Только в раннем детстве на сестрах и брате. Разозлилась, когда они сбежали гулять, а меня заперли в спальне. Мать так выпорола меня, что я больше не предпринимала попыток их напугать. Даже когда злилась. Потому я развивала способность готовить зелья. Чтобы подстраховаться. Она была очень слабая, но благодаря практике я достигла больших успехов. Если я вдруг случайно кого-то пугала, под рукой всегда были лекарства.