Анна Бахтиярова - Двойник твоей жены [СИ]

— Миледи, я не…не…не хотел, — ожил Мюррей.

Обращался он явно ко мне. Не к Ребекке.

Зато она, услышав это слово, встрепенулась и…

— Держите! — закричала я, глядя, как моя копия мчится к выходу, подобрав юбку.

Еще бы! Без помощника-мага она осталась в меньшинстве.

Мюррей попытался преградить дорогу, но Ребекка так разогналась, что сбила его с ног и приземлилась сверху. Но надо отдать ей должное, вскочила она мигом. Дворецкий схватил руками пустоту. Пришлось самой кинуться в погоню, но меня опередили. Лорд успел освободиться от оставшихся веревок и рванул за ненавистной супругой. Нагнал у двери. Грубо ударил об стену и сжал руками горло.

— Ох…

Я остолбенела. Но лишь на миг. Опомнилась, услышав хрип Ребекки, и кинулась на выручку, ни секунды не сомневаясь, что лорд вот-вот ее прикончит. Нет, я нисколько не сочувствовала дражайшей двоюродной сестричке. Но ее непременно следовало оставить в живых. Да и лорду ни к чему превращаться в убийцу.

— Патрик, остановитесь! — закричала я, замолотив его в спину кулаками. — Прекратите немедленно! Она нам нужна! Слышите?! Ребекка нужна для Таи!

Но он не реагировал. Самозабвенно душил благоверную, позволив вырваться наружу накопившемуся гневу.

— Патрик!

От ужаса едва не парализовало ноги. Если он уничтожит единственный шанс спасти сестру, то не простит себе этого до конца дней!

— Патрик, пожалуйста!

Из глаз непроизвольно хлынули слезы.

— Пожалуйста… — прошептала я, теряя надежду.

Но этот горестный шепот вкупе с тихими рыданиями дошли до сознания лорда лучше криков. Он разжал пальцы и растерянно посмотрел на меня. Ребекка со стоном съехала по стене в предобморочном состоянии.

— Мюррей! — позвала я. — Свяжите леди Флеминг и заприте в библиотеке.

Дворецкий рванул исполнять приказание, будто за это пообещали награду размером с жалованье за полгода. Подхватил хозяйку с пола, как пушинку, и понес прочь. А я взяла за руки лорда, ласково заглянув в мрачные глаза.

— Всё хорошо. Противники повержены.

Черты бледного лица исказились.

— Я чуть не убил ее, Ева. Я чуть…

— Но этого не случи…

— Я перешел черту! — перебил он горестно. — Я — чудовище!

— Нет же…

— Чем я лучше них?

Я поняла, что никакие аргументы на свете сейчас не способны переубедить лорда. Поэтому обошлась без слов. Прильнула к его губам. Жадно, отчаянно. Он растерялся на миг, но чувства взяли верх. Патрик Флеминг ответил на поцелуй. Сильные руки скользнули по моему телу, будоража кровь. Голова закружилась от нахлынувших ощущений. Сильнее, чем когда-либо с Саймоном.

— Ой….

Это вернулся Мюррей, «разобравшийся» с Ребеккой.

— Прошу прощения, милорд, ми-ми-ми… Ева…

На этот раз мы не отпрянули друг от друга, как ужаленные. А просто отстранились. Как ни странно, я не ощущала ни капли смущения, хотя меня — замужнюю женщину — застали целующейся с чужим супругом. Лорд, кажется, тоже не испытывал неловкости. Щеки не порозовели даже самую малость. Остались белыми, как снег.

— Так что случилось с Голкомбом? — спросила я деловым тоном, возвращая нас всех к недавнему трагическому событию.

— Я того… — начал Мюррей и откашлялся. — Выстрелил, в общем. А он… он…

— Остановил пулю, — закончил за дворецкого лорд, закатывая глаза. Самому не верилось, что это не померещилось.

— А потом… потом… ударил в меня. Да только того… срикошетило…

— Как это? — спросила я удивленно.

То есть, Голкомб ударил магией в Мюррея, и сам же сломал шею?! Может, дело в том, что дворецкий — маг? Нет, точно не в этом. Меня же паразит в карете усыпил.

Мюррей пожал плечами.

— Если б я знал, миледи… Ева. Я лишь родился в семье боевых магов. А сам… — он не закончил фразу, махнул рукой, мол, что тут говорить.

— Ладно, разберемся с этим позже, — подытожила я. — Мюррей, у меня для вас важное поручение. Возьмите экипаж и езжайте в магический квартал. На Вишневой улице, в доме номер двенадцать живет целитель Амброс Ратлитдж, тот, что приходил к нам сегодня. Скажите, леди Флеминг просила передать, что мы с другой дамой готовы к обряду. Пусть приезжает немедленно. Только, во имя всех богов, не называйте там моего настоящего имени. Особенно при родственниках господина Ратлиджа.

Дворецкий откланялся, не задав ни единого вопроса, а я вонзила ногти в ладони, молясь, чтобы отец отозвался. Тая в плачевном состоянии, тянуть с «лечением» опасно. К тому же, все слуги под действием порошка. Дом в нашем полном распоряжении. Хоть десяток обрядов проводи, никто не помешает. И не удивится.

— О каком обряде речь, Ева? — спросил лорд с тревогой. — И причем тут Ребекка?

Я тяжело вздохнула.

— Похоже, нам надо многое друг другу рассказать…

Новостей, впрямь, набрался целый ворох. Я рассказала лорду о приходе отца, обряде в подсобке магазина и эксперименте с письмом шантажиста. К использованию Ребекки для спасения Таи он отнесся с долей сомнения, в чем я его не винила, а к моему бегству от Саймона с восхищением. Подозрения же в адрес экономки потрясли до глубины души.

— Нет, — лорд покачал головой. — Это не Брант. Невозможно.

— Понятие «невозможно» в нашем случае больше неприменимо, — возразила я. — Разве кто-то мог предположить, что вас предаст Доминик Голкомб?

Мы одновременно посмотрели на тело, накрытое простыней. Его решили не трогать до приезда констеблей, которых вызовем после лечения Таи. Придется многое объяснить. Но не прятать же труп в пруду, в самом деле.

— Оставим пока Брант в покое, — предложила я. — Лучше расскажите, как вы добились освобождения из темницы.

Лорд грустно улыбнулся.

— Освобождения добился министр, племянницу которого я вытащил из канала. Он вмешался, заставив сыщиков взглянуть на ситуацию… э-э-э… тщательнее. Ведь Саттона убили, не прикасаясь к нему. Раздавили гортань изнутри. Магически. А я… ну, совершенно не обладаю никакими способностями.

— Саттон на совести Голкомба, — проговорила я горько. — Вы знали, что он — маг?

— И не подозревал.

— Это моя вина. Я поняла, кто он, в первые дни в особняке. Но промолчала. Решила, вы в курсе, просто не афишируете дар помощника. А потом стало не до секрета Голкомба.

— Не вините себя, — попросил лорд мягко. — Вы не в ответе за грехи Доминика. Что до Саттона, моя драгоценная женушка нашла бы способ разобраться с ним. Так или иначе. Он превратился в помеху. Не желал убивать меня, собирался выплатить компенсацию и увезти Ребекку из империи, а ее не устраивал такой план.

Не устраивал план… Ну-ну…

Я даже испытала жалость к Габриэлю Саттону. Он не сделал ничего дурного, если подумать. Появился в жизни Ребекки еще до Патрика Флеминга. Не его вина, что родители невесты дали от ворот поворот. Не каждому дано похвастаться титулом. А потом… потом он просто пытался помочь любимой женщине, искренне считая, что ее муж — чудовище. Ребекка умеет убеждать. Заставила же Голкомба пойти на преступление. И не одно. Впрочем, тут и я руку приложила. Он искал утешения у меня, ища замену оригиналу, однако был отвергнут. Вдруг, если бы я вела себя не столь грубо, он не перешел бы черту?