Даниил Заврин - История одного кота

– Все хорошо, я люблю тебя… – только и смог выдавить Бронн, навсегда закрыв глаза.

– Папа, папа, не уходи! Папа, папочка! Я люблю тебя, не уходи! Папочка, папочка, не уходи, я прошу тебя. Ты обещал, что мы будем вместе, ты обещал! Не уходи, папа, я люблю тебя, я буду слушаться, папа, – тараторил малыш, не в силах остановиться. – Не надо, нет, не уходи!

Он обхватил его голову и заревел, плавно качаясь вместе с ней в кровавой луже.

– Папа, ты обещал, ты сказал, что будешь со мной, папа, не уходи, не надо, умоляю. Ты обещал, что не уйдешь к маме…

Чеширски вышел из дома через подвал. В голове гудело так, что казалось, она вот-вот взорвётся, переполненная громким плачем, а затем тихими причитаниями котенка. Но даже с ними, даже, несмотря на их шум, он чётко слышал одну пробившуюся сквозь нахлынувшие воспоминания мысль: «Харчи, ты снова перехитрил меня».

Кофе в аэропорту

Сидя возле иллюминатора, Бар смотрел на волны. Они были спокойными, мелкими, умиротворенными. Хотелось быть таким же, как они, но это получалось плохо. Плачущий котенок никак не хотел уходить из его мыслей. Бар задрал голову и резко опрокинул маленькую бутылочку виски, после чего вытер усы и заказал ещё.

Стюардесса не спешила. Никто не спешил на этом чартерном самолете, летевшем обратно в морозный Нью-Йорк. Бар сделал ещё глоток, затем ещё. В голове всё так же кричал сын Майкла Бронна, который, как он узнал позже, был сыном одной из проституток борделя, куда Бронн иногда ходил по нужде. История умалчивала, был ли это каприз кошки или на рождении настоял сам Бронн. Так или иначе, котенок родился, а кошка покинула бордель, вынудив старика устроиться на работу в мастерскую, так как ещё в тюрьме он работал механиком в гараже. Но всё это Бар узнал уже потом, после того, как ослепительная ярость покинула мозг.

Чеширски допил остатки виски и выкинул бутылку. Какая разница, всё равно уже ничего не изменить. Уже всё произошло. Да, по идее, он должен был бы сдаться копам в Сан-Франциско, но пока Харчи жив, этого не произойдет. Обезьяна должна умереть. А дальше, дальше можно и в тюрьме посидеть. Представив себя в клетчатой форме, Бар усмехнулся и, откинув голову, смог, наконец, уснуть.

– Сэр, сэр, мы прилетели, – казалось, всего через пару секунд Бар услышал голос стюардессы, трясшей его за плечо. – Вам пора вставать.

Чеширски с трудом разлепил глаза и посмотрел вокруг. Самолет был пуст. Даже вещи успели забрать.

– Который час?

– Четыре часа дня.

– А вы со мной не спешили, – тихо сказал Чеширски, разминая шею.

– Извините, я была занята, – улыбнулась антилопа, моргая своими огромными глазами.

Бар улыбнулся в ответ. Ему всегда нравились стюардессы.

Спустившись с трапа, он всей шерстью ощутил холодное приветствие Нью-Йорка. Повыше задрав ворот пальто и не обнаружив ни одного автобуса, Бар пошёл в сторону здания аэропорта. Встреча с родным городом, как, впрочем, и ожидалось, прошла без лишней сентиментальности. И не только с ним. Барсука тоже нигде не было.

– Джереми, чёрт тебя побери, ты где? – спросил Бар, сжав трубку телефона.

– Как где? Дома.

– В смысле, дома? Я же сказал, что я сегодня прилетаю.

– Сегодня была метель, все рейсы должны были отменить, – ответил заботливый голос.

– Да ты издеваешься, ну и когда ты будешь?

– Дай подумать. Часа через полтора, там сейчас пробки по десять километров. Снег же зашел, а уборка в аэропорту вечно хромает. Так что дай мне полтора часа.

– Полтора часа, – сказал Бар и положил трубку.

А тем временем за окнами терминала пошёл снег. Рыхлый, воздушный, мягко ложившийся на всю животную суету своим холодным белым слоем. Наблюдая за ним, Чеширски вдруг почувствовал, что им овладело какое-то странное умиротворение. Ведь за окном была самая настоящая красота. И снег, как мог, разукрасил самолёты, облепив их белыми узорами.

Бар сел на стул и вытащил телефон. Десять пропущенных звонков от Милтона. Наверное, если взять и посадить Милтона в снег, раскрасневшийся от злости капитан наверняка бы смог растопить вокруг несколько метров.

– Вы что-нибудь будете заказывать? – раздался приятный голос.

Бар повернулся и увидел ту самую официантку, что готовила ему кофе в день отлёта.

«И снова белочка, и снова всё такая же красивая. Хотя у неё прошло две смены, целых два рутинных дня» – подумал Бар, разглядывая её.

– А я вас помню, вы останавливались у нас два дня назад, – сказала она, протирая стол. – Как поездка? Удалась?

Бар криво усмехнулся и посмотрел на следы, оставленные на столе. Уборка, не приносящая результата – как это похоже на его жизнь.

– Да, все хорошо. Обычная рабочая поездка.

– И поэтому вы немного грустный?

– Это из-за погоды.

– Согласна, у нас уже несколько дней метет.

– Зато, наверное, клиентов не так много, работать легче.

– Нет, я люблю работать, да и деньги лишними не бывают.

– Я вам оставлю щедрые чаевые, – улыбнулся Бар.

– Нет, что вы. Я вовсе не к этому.

– И, всё же, я всё равно оставлю вам щедрые чаевые, – снова улыбнулся Бар. – Вы вполне заслуживаете хорошего отношения.

Белочка улыбнулась дежурной улыбкой и пошла к стойке. Бар задумчиво проводил её взглядом и снова повернулся к окну. Такой резкий контраст погоды между Сан-Франциско и Нью-Йорком никак не хотел оставлять его в покое.

Спустя три часа появился Джереми. Огромная шапка с ушами, старая телогрейка. Издалека так сразу и не поймёшь, медведь это или барсук. Лишь подпустив ближе, можно было понять, что это укутанный по самое не хочу журналист.

– Ты, как всегда, не опоздал, – буркнул Бар, пододвигая стул.

– Вечно ты всем недоволен.

– Только тогда, когда ты меня подводишь.

– Разве что в мелочах, малыш. Лучше расскажи, как съездил.

– Нормально.

– Не хочешь об этом говорить?

– Нет, спасибо, как-нибудь без психоанализа проживу.

– Как знаешь. Э, в общем, я выяснил, где находится твой товарищ.

– Да ладно! И где же?

– Эль-Пасо, амиго.

– Техас?

– Да.

– И чем же он там занимается?

– Ну чем может заниматься картель в Эль-Пасо? Договаривается с местными бандитами, конечно же.

– Тогда надо ехать туда.

– Сейчас и одному?

– Хочешь со мной?

– Заманчивое предложение, но я должен подумать. Тебе тоже не мешало бы всё взвесить.

– Я уже всё взвесил.

– Ты же вроде ещё коп, так ведь?

– Этот вопрос я решу сегодня.

– Малыш, послушай старика. Не спеши, отдохни денек. Завтра ещё раз поговорим на эту тему.

– Послушай, Джереми. Знаешь, когда я первый раз убил безоружного? Когда погибла Жанни. И с тех пор я делал это ещё два раза, когда убил Сильвестра и вот сейчас, когда убил своего отчима. Не думаю, что если Святая Кошка всё же существует, то ей нужен такой парень как я.