Даниил Заврин - История одного кота

– Тогда давай здесь. Не хочу ехать дальше.

– Сколько с меня?

– Пятьдесят баксов.

– Ого.

– Что? Дороговато? В Нью-Йорке дешевле?

– За это расстояние, думаю, ровно в половину.

– Это курорт, бро, такси тут всегда дорогое.

– Держи, сдачи не надо. Спасибо. О ночлеге подумаю.

– Слушай, – сказал таксист, сев вполоборота, – тут недалеко еще мотель есть – «Синий Марлин». Его издалека увидеть можно, там рыба на вывеске. Неплохое место. Думаю, тебе понравится. Там и девочек заказать можно и до любого дома в Браворе рукой подать. Если хочешь ненадолго тут обосноваться – лучше места не найти. Покажи эту визитку, скажи, что от Сэма. Тебе даже скидку сделают.

– Опять девочки, у вас тут что, везде проститутки?

– Это же курорт, конечно, везде.

– Хорошо, только знаешь, тогда давай сразу туда.

– Что, с прогулкой передумал?

– Я просто сомневаюсь, что найду этот ваш «Марлин».

– О`кей, накинь сверху десятку и мы уже там.

– Как мило.

– Это Калифорния, брат, мы всегда мягче северян.

Бар улыбнулся и протянул деньги. Всё же идея с мотелем ему нравилась больше, чем родня этой веселой рыжей собаки. Как-никак кошки с рыжими гиеновыми собаками никогда особо не ладили – всё-таки это дальние родственники обычных собак. Пусть даже и такие веселые.

Спустя несколько минут рыжий привез его к разбитому дому, на вывеске которого действительно красовалась синяя рыба. Только вот разобрать, был ли это марлин или какая-нибудь другая крупная рыба, было сложно, так как вывеска порядком износилась. Высадив Чеширски, таксист указал рукой на покосившееся здание и бодро стартовал, оставив после себя клубы пыли. Прокашлявшись, Бар направился к отелю. Признаться, внутри тот оказался ничуть не лучше, чем снаружи.

Во-первых, администратор. Вместо привычной красивой самочки за стойкой сидел обленившийся жирный свин, устало отмахивающийся от мелких мух, беспрестанно докучавших ему. Делал он это настолько бестолково, что, казалось, только раздражал мелких волосатых созданий, лениво улетающих от его свернутой газеты.

Во-вторых, жара. Так как ни вентилятор, круживший, по всей видимости, свои последние минуты, ни полуоткрытый холодильник с вывалившимися кусочками льда, ни кондиционер, периодически вздрагивающий и тут же замирающий, не могли обеспечить нужной температуры, разбавляя тишину самым разнообразным гудением. Казалось даже, что все трое просто сговорились прожить как можно дольше и, по возможности, умереть в один час.

И, в-третьих, запах. Чеширски поблагодарил Святую Кошку, что не обладал обонянием собаки, так как в этом случае выдержать то, что он почуял, было бы невозможно. Но с другой стороны, наверное, именно это ему и нужно, так как в такой дыре полицейские предпочитают работать в последнюю очередь, значит, именно тут и стоит остановиться. Ещё раз осмотрев помещение, Чеширски пришёл к выводу, что скидка ему, возможно, даже и не понадобится.

Он подошёл к стойке и позвонил в колокольчик. Заплывший свин медленно открыл один глаз и с неимоверным усилием осмотрел гостя. Пауза. Затем свин так же медленно закрыл его, видимо, приходя в себя от потраченных усилий.

– Слушаю, – еле выдавил толстый, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

– Мне бы одноместный номер.

– С окнами?

– Желательно.

– Только один остался. Тридцать шестой. Сегодня выехали. Если заезжать сейчас, уборка через час.

Бар физически ощутил, как быстро таяли силы у свиньи, казалось, ещё несколько минут в таком темпе и тушу можно будет хоронить. Чеширски решил не брать грех на душу и согласиться с тем, что дают. Только вот время заезда можно было отложить. Как-никак, а надежда на хорошую уборку никак не желала исчезать.

– Мне подходит. Когда лучше въехать? Ну, так, чтобы вы успели убраться.

Свинья снова открыла глаз и снова осмотрела его. Затем, не обращая внимания на его вопрос, почти негнущейся рукой положила на столик ключ и бумагу, из последних сил выдохнув заветные слова.

– Распишитесь и расплатитесь.

Бар посмотрел на листок. Номер ему давали на сутки. Всего со всей роскошью выходило двести долларов. Немалая сумма для такого сервиса. Он мысленно проклял рыжую собаку, но искать что-то другое уже не было времени. Он ведь сюда не отдыхать ехал, а вернуть старый долг. А самое главное, свинья не попросила никаких документов, лишь деньги и подпись на бумажке, подделать которую не составляло особого труда.

– Держи, – Бар положил деньги и забрал ключ. Несмотря на общую сонливость, свинья сразу смахнула наличные со стола, причем так, что даже он этого не заметил.

– После пяти приходите, – довольно буркнул ему в спину мокрый от пота свин, довольно похрустев бумажкой. – К этому времени у вас будет чисто.

– Хорошо, очень на это надеюсь, – сказал Бар, схватив одну из лежавших на столе брошюр с детальной картой района.

Свобода – вот, что он ощутил сразу же после спертого воздуха мотеля. Хотя, казалось бы, он пробыл там всего несколько минут и никак не должен был отвыкнуть от непривычного курортного настроения, но, увы, всё познаётся в сравнении. Бар достал сигарету и прикурил. Теперь оставалось найти дом отчима.

Отчим

Прогуливаясь по Бравору, Бар никак не мог оторваться от своего прошлого, всюду рисовавшего ему картины детства. Всё те же нищие лачуги, раскрытые настежь двери, всякий сброд, вечно сидевший возле входной двери. Этот район словно был специально выбран для его встречи с отчимом, также любившим хорошенько выпить, прежде чем вернуться домой. Девятнадцатый, двадцатый, двадцать первый. Бар начал считать дома, стараясь хоть как-то отогнать вернувшиеся воспоминания.

Когда он увидел сороковой дом, то не стал близко подходить к нему, а сел на лестницу у дома напротив. Всё, что ему сейчас нужно было увидеть, это как мистер Майкл Бронн возвращается домой. Живой, здоровый, наслаждающийся своим освобождением.

Бар прислонился к бетонной стене и надвинул шляпу на лоб. Если будет надо, он прождет его целый день и ночь. Однако этого не потребовалось, уже через час он увидел своего приёмного отца, медленно бредущего к дому. Только вот Бару потребовалась вся его память, чтобы узнать в этом тощем коте некогда двухметрового черного силача, по-пьяни ломавшего десятидюймовые доски.

Да, это была лишь тень того, что Бар видел в детстве. Сгорбленный, худой, сохранивший лишь полосатый цвет шерсти из всего того, чем когда-то обладал, да и, пожалуй, походку – так же привычно кривую и крадущуюся. В груди вдруг что-то кольнуло. Чувства?

Бар снова закурил. Ему очень хотелось встать и рвануться следом за отчимом, войти в дом и увидеть его именно сейчас. Испуганного, трясущегося, растерянного. Но, увы, необходимо было подождать. Он поднялся и похрустел плечами. Он так долго ждал его, что потерпеть три дополнительных часа не такая уж и проблема. Только вот чем заняться?